Тревога

Страхи, переживаемые испытуемым, обычно связаны с будущим: человек боится неизвестности. Такие туманные опасения называются тревогой.

Каков источник тревоги? Она проистекает из долгой истории индивидуальной социализации. Превращаясь из биологического существа в цивилизованную личность, человек усваивал базовые нормы социальной жизни. Самая базовая из норм — уважение к авторитету. Эти правила внутренне подкрепляются посредством связи их возможного нарушения с деструктивными и опасными для эго последствиями. Эмоциональные проявления, наблюдавшиеся нами в лаборатории, — дрожь, тревожный смех, сильное смущение — свидетельства нарушения правил. Когда испытуемый осознает этот конфликт, в нем возникает тревога, сигнализируя ему о необходимости воздержаться от запретного действия и создавая тем самым эмоциональный барьер, который надо преодолеть, чтобы отказать авторитету.

Примечательно, что как только «лед сломан» и неподчинение состоялось, практически всякое напряжение, тревога и страх исчезают.

Глава 12

Испытуемые отказываются подчиняться. Почему? Первая мысль: они делают это, поскольку наносить жертве удары током безнравственно. Однако такое объяснение недостаточно. Ведь бить током беспомощного человека аморально при любом раскладе — независимо от того, находится он далеко или близко, — но мы видели, что простое изменение в пространственных взаимосвязях существенно меняет число людей, выказавших неповиновение. Скорее, есть некая более общая форма напряжения, она-то и толкает испытуемого на путь неподчинения. И мы должны понять, что означает напряжение — и с человеческой точки зрения, и в контексте теоретической модели, которой руководствовался наш анализ.

Теоретически напряжение может возникать всякий раз, когда единица, способная функционировать автономно, встраивается в иерархию. Ведь автономная единица устроена совершенно иначе, чем компонент, предназначенный исключительно для системного функционирования. Люди могут функционировать как самостоятельно, так и через усвоение ролей, встраивание в систему. Однако сам факт двойной способности требует некоего конструктивного компромисса. Мы не подходим ни для полной автономии, ни для абсолютного подчинения.

Любая сложная сущность, способная функционировать как автономно, так и в рамках иерархических систем, должна располагать механизмами для снятия напряжения: в противном случае неминуем быстрый коллапс. Поэтому добавим последний штрих к нашей модели. Он связан именно со снятием напряжения. Поведенческие процессы, наблюдавшиеся нами, можно выразить в виде формулы:

П; С > (н — м)

Н; С < (н — м)

Где П — подчинение, Н — неподчинение, С — связывающие факторы, н — напряжение, м — механизмы, снимающие напряжение. Подчинение возникает, когда связывающие факторы превышают итоговое напряжение (т.е. напряжение, снижаемое механизмами). Неподчинение возникает, когда итоговое напряжение превышает силу связывающих факторов.

Напряжение

Наличие напряжения у наших испытуемых показывает не силу авторитета, а его слабость, что обращает наше внимание на один из важнейших аспектов эксперимента: у некоторых испытуемых переход к агентному состоянию носит частичный характер.

Если бы включение индивида в систему авторитета было полным, он исполнял бы команды — даже самые жестокие — без малейшего напряжения. Ведь тогда он рассматривал бы требуемые действия лишь в свете смыслов, навязанных авторитетом, а потому не видел бы в них проблемы. Каждый признак внутреннего конфликта — свидетельство неспособности авторитета полностью привести испытуемого в агентное состояние. Система авторитета, действующая у нас в лаборатории, менее всеохватна, чем могущественные системы, сложившиеся в тоталитарных структурах Сталина и Гитлера, где граждане превратились в «винтики» гигантского механизма. Остатки самости, уцелевшие вне авторитета экспериментатора, поддерживают в испытуемом личностные ценности и создают внутренний конфликт, который, если становится достаточно сильным, ведет к неподчинению. В этом смысле агентное состояние, создаваемое в лаборатории, подвержено помехам, — как спящего может потревожить громкий шум. (Во время сна способность человека видеть и слышать резко снижается, но сильные раздражители способны его разбудить. Аналогичным образом в агентном состоянии не слышен голос морали, но сильный шок может всколыхнуть ее.) Состояние, создаваемое в лаборатории, можно уподобить легкой дремоте в сравнении с глубоким сном под воздействием систем авторитета национальных правительств.

Источники напряжения

Источники напряжения в эксперименте — разные: от обычного отвращения перед насилием над другим человеком до изощренных попыток просчитать юридические последствия.

1. Крики «ученика» сильно подействовали на многих участников, которые реагировали непосредственно, живо и спонтанно. Такие реакции могут отражать врожденные механизмы, сопоставимые с тем, как человека передергивает от скрежета мела по стеклу. Постольку, поскольку участник, подчиняясь, открывается этим стимулам, возникает напряжение.

2. Делая больно невинному человеку, испытуемый попирает свои нравственные и социальные ценности. У некоторых это глубокие убеждения, у других — знание норм поведения, принятых в обществе.

3. Еще один источник напряжения — скрытая ответная угроза, которой подспудно опасаются испытуемые. У кого-то может возникнуть мысль, что «ученик» им этого не забудет и после эксперимента отомстит. Другие в какой-то степени ощущают себя в положении «ученика», пусть даже в самой процедуре нет ничего, что говорило бы о такой перспективе. Иные боятся, что будут нести юридическую ответственность: вдруг «ученик» подаст на них в суд? Все эти формы воздаяния, потенциально реальные или вымышленные, порождают напряжение.

4. Испытуемый получает указания не только от экспериментатора, но и от «ученика». «Ученик» же требует прекратить опыт. Эти требования несовместимы с командами экспериментатора. Даже если бы испытуемый был полностью послушным, отвечая на требования ситуации, и не имел никаких личностных ценностей, напряжение было бы неизбежно. Ведь он одновременно получает противоположные указания.

5. Наказание жертвы электрошоком несовместимо с представлением многих испытуемых о самих себе. Безжалостность, насилие над себе подобным — не такими они себя видят! Но именно это и делают. Одно с другим не вяжется, что существенно способствует напряжению.

Напряжение и буферы

Все, что психологически ослабляет ощущение связи между действиями испытуемых и последствиями этих действий, снижает и уровень напряжения. Все, что разрушает и размывает чувство «Я делаю человеку больно», — облегчает действие. Таким образом, создание физической дистанции между испытуемым и жертвой, когда вопли жертвы приглушаются, смягчает конфликт. Сам генератор тока — важный буфер, точный и внушительный инструмент, который разрывает связь между легкостью переключения любого из 30 рубильников, и силой воздействия на жертву. В переключении рубильника есть нечто точное, научное и безличное. Если бы испытуемых попросили ударить жертву рукой, им было бы сложнее это сделать. Для человеческого выживания нет ничего опаснее, чем злонамеренный авторитет в сочетании с дегуманизирующим действием буферов. Здесь много с виду нелогичного. Убить 10 000 человек — большее зло, чем убить одного человека камнем. Однако в психологическом плане последнее намного сложнее. Дистанция, время и психологический барьер нейтрализуют нравственное чувство. При обстреле города с корабля или сбросе напалмовой бомбы с самолета, который летит на высоте 6000 метров, ингибиторные механизмы почти не действуют. Нажать кнопку, способную вызвать Армагеддон, эмоционально не сложнее, чем вызвать лифт. Технология усилила волю человека, предоставив ему средства уничтожения с дальнего расстояния, но у эволюции не было возможностей создать ингибиторы против этих дистанционных форм агрессии, под стать тем многочисленным и мощным ингибиторам, которые действуют в столкновениях лицом к лицу22.