— Это мой бывший –

Понимаю, что играю с огнем, но меня чертовски развеселила случайная неоднозначная ситуация.

— И какого хера, этот гондон тут делает?! — гремел басом Давид, надвигаясь на уже испуганного Гарри.

— Я за дисками, приходил… — и он подскочив, обогнул журнальный столик с противоположной стороны от Давида. Быстро рванул к входной двери, пробурчал мне на прощание короткое «пока».

Сдерживалась из последних сил, чтобы не расхохотаться. А Давид, усевшись на диване, в позе воина-победителя, потребовал чашку кофе.

— Я заказал нам ужин, а то у тебя снова ни крошки в доме нет… — и он, швырнув на стол, мобильник, запрокинул голову на подлокотник и устало закрыл глаза.

Подошла ближе, рассматривая его профиль и эротичную ямочку на подбородке. Давид ни разу не целовал меня в губы за все время знакомства. Словно ставил барьер, определенную грань между чувственными ласками и озверевшими грязными фантазиями. Лучше, конечно, не думать об этом, потому что сразу на ум приходили его бравирование положением в обществе, открытая неприязнь к людям «низшего» сорта и хамоватые выражения.

Я наклонилась и мягко коснулась его губ. Еще несколько дней назад мы расстались на очередном скандале, и моя добросердечность уже все позабыла. Давид провел языком в ответ по моим губам, обхватив за бедра и прижимая к себе:

— Соскучилась, Ланочка? — ухмыльнулся он

Я кивнула. Мыслями была с Рамилем, но наедине с Давидом готова была на любые предложения.

После ужина я отправилась прямиком в ванную. Мое сердце колотилось от выпитого бокала красного вина и от предвкушения, вероятно, нашего первого «нормального» секса. Крутилась, как девчонка перед зеркалом в ванной, оглядывая себя, нисколько не смущаясь. От созерцания своего тела, от будоражащих кровь, воспоминаний, внизу живота начинало приятно гореть.

Наконец-то Давид станет по-настоящему моим!

От сладострастного чувства хотелось протяжно застонать.

А когда я увидела Его с полотенцем, обернутым вокруг бедер, закусила до боли нижнюю губу. Сколько же в нем огненной харизмы, вся энергетика его тела источает флюиды секса!

Давид подошел ко мне со своей фирменной ухмылкой, а я себе пообещала обязательно получить в этот раз оргазм исключительно от его прикосновений, не мастурбируя больше словно скромняжка-недотрога.

— Готова, маленькая? — широкие ладони провели по моему тонкому халатику и распахнули полы.

Он оглядывал как свою собственность: дорогую, роскошную вещь с которой ему безумно нравиться играть. Давиду можно и не касаться меня. Он трогал, сжимал, ласкал, шлепал и совершал еще кучу всякий действий с моим телом только одним пронзительным взглядом, полным самых откровенных пороков.

— Мне нравиться тебя разглядывать, — задумчиво произнес Давид — Ты красивая девочка, странно, почему только до сих пор одна…

Я насторожилась.

В смысле одна?

А как же наши отношения?

— А как же мы? –

— Мы?! — произнес Давид — Есть ты, есть я. Где ты увидела «нас»?

Я отстранилась от него. В голове закружила неприятная круговерть.

— Это значит, между нами официально ничего нет? — зло спросила я. Ядовитая волна гнева накрывала с головой.

— Лана, завязывай нести хрень. Выяснять отношения будешь со своими возлюбленными, а сейчас ложись в кровать и снимай эту тряпку! — Давид скинул полотенце на пол, обнажаясь полностью.

Сердце вожделенно подпрыгнуло от мускулистого крепкого телосложения, приятной свежести его тела после душа.

«Нет! И еще раз нет!» — выкрикнула сама себе я.

Где моя воля, где моя гордость?!

Чтобы этот похотливый самодовольный альфа-самец приходил и раскладывал меня, когда ему захочется?!

— Уходи, Давид, — спокойно проговорила я — Раз нет ничего, что нас связывает, то нет смысла в продолжении. Ради секса я не буду встречаться.

Демонстративно запахнув полы халата, выхожу из спальни.

А на душе темно. Как черной непроглядной ночью. Ощущаю, как в сердце до боли впиваются острые колючки от разочарования и обиды.

— Тебе денег дать, детка? — Давид буквально за секунду оказывается рядом, а в руках у него увесистый бумажник. Выуживает внушительную пачку банкнот достоинством по сто долларов — Держи, на пару деньков хватит.

На лице олигарха блуждает насмешка, которая сквозит из любой его мимики.

От беспардонного циничного жеста я взрываюсь:

— Пошел вон! — ору, словно меня режут на части, хотя внутри так и происходит.

По кусочкам, по частям ярость «на живую» оперирует тело шокирующей болью. Я мирилась с его высокомерной холодностью, дерзкими фразами, жестокими странными выходками, но это…

Пусть подавиться сраными долларами, демон!

— Убирайся, иначе я вызову полицию!!! — мой голос срывается.

Только бы не начать плакать от тяжелых эмоций, которые захлестнули как гигантское цунами!

Давид вновь одаряет враждебно-ледяным взглядом.

Молча одевается и уходит без слов.

Наконец-то!

Но слезы застревают в горле.

Я приказываю себе не плакать. Ругаю последними словами, заставляю посмотреть на это с другой стороны.

Если бы чувства стали сильные, а он заявил о своем настоящем отношении, чтобы тогда было со мной? Но в глубине души понимаю, что обманываю себя. Я уже влюбилась как дурочка в этого хладнокровного нефтяного магната, и моя страсть не преследует меркантильный интерес.

Я — глупая идиотка, которая верит в настоящую любовь, независимо от времени, обстоятельств и статусов в обществе.

Глава 36

Тагир. Давид.

— Мне нужны крепкие парни, человек двадцать не меньше, — проговорил Тагир, когда его поверенный принес очередную неприятную новость.

Люди Дальвареса расстреляли трех наркокурьеров и забрали тридцать фунтов чистого товара.

— Тагир, ты решил воевать с Мигелем? — осторожно произнес он и покосился на главу картеля

— Я решил его, блять, грохнуть и закончить эту гребанную холодную войну! — рявкнул Тагир, потирая подбородок.

Второй день из головы не выходил образ Ланы.

«И все-таки Давид победил, хренов богач! Обставил всех!» — думал он, уже не слыша рассуждений собеседника.

Самое неприятное признавать, то, что Лана выбрала, безусловно, самый «выгодный» вариант. Чтобы