Джерримендеринг – хак не новый. Это слово происходит от имени губернатора Массачусетса, подписавшего Декларацию независимости, Элбриджа Герри (Джерри), который в 1812 г. принял законопроект, согласно которому в штате был сформирован избирательный округ причудливых очертаний, напоминавших саламандру (gerrymander буквально означает «саламандра Джерри»). Такое произвольное манипулирование границами округа позволило консолидировать и усилить голоса федералистов и расколоть голоса Демократическо-республиканской партии. Основная идея здесь заключается в том, что, если вы можете контролировать пропорции избирателей в избирательных округах, вы прямо влияете на то, кто одержит победу, и таким образом добиваетесь доминирования в многоокружном законодательном органе. Вы подстраиваете демографические данные таким образом, чтобы ваша партия выиграла в большинстве округов с небольшим перевесом, скажем в 10 %, а другая партия набрала по 90 % голосов, но всего в нескольких округах.

Существует две тактики джерримендеринга. Первая – «упаковать» округ так, чтобы в него попало как можно больше избирателей оппозиционной партии. Это помогает правящей партии победить в соседних округах, где сила оппозиции ослаблена. Вторая тактика – «расколоть» округ, разделив скопления оппозиционных избирателей между несколькими округами так, чтобы в каждом округе их осталось меньше.

Основная проблема заключается в конфликте интересов: законодатели, отвечающие за формирование округов, являются теми, кто получает выгоду от их демографических характеристик. Решение, очевидное для любого, кто изучал этот вопрос, состоит в разделении полномочий. Округа должны формироваться независимыми комиссиями, члены которых не заинтересованы в результатах выборов. Мичиган в 2018 г. одобрил инициативу, предусматривающую именно такую процедуру. То, что республиканцы штата продолжали бороться с этой комиссией даже в 2020 г., свидетельствует о силе хакеров, занимающихся джерримендерингом.

Помимо вопросов о том, как и в каком округе голосуют граждане, существует бесчисленное множество рычагов, которые политики могут использовать для хакинга избирательного процесса. Государственные должностные лица часто имеют право планировать выборы по своему усмотрению, регистрировать и пересчитывать голоса, а также определять, какие кандидаты и предложения будут включены в избирательный бюллетень. На своих территориях избирательные комиссии могут даже дисквалифицировать кандидатов за несвоевременную подачу документов, недостаточную поддержку или другие технические проблемы. Выборочное использование этих полномочий однозначно является хакингом.

И последняя тактика: в 2018 г. губернатор Висконсина Скотт Уокер просто отказался назначать внеочередные выборы в законодательные органы штата, опасаясь, что их выиграют демократы. В итоге федеральный судья Апелляционного суда обязал его провести выборы. Губернаторы Флориды и Мичигана также пытались прибегнуть к такому методу. В том же 2018 г. Стейси Абрамс едва не проиграла губернаторские выборы в Джорджии Брайану Кемпу, который в то время курировал выборы в качестве госсекретаря и незадолго до них очистил списки от полумиллиона зарегистрированных избирателей.

41

Деньги и политика

Деньги могут контролировать информацию и выбор. За деньги можно купить свободу действий, то есть власть осуществлять изменения. Это политическое хакерство, поскольку оно подрывает цель демократического процесса голосования. В особенности это касается США, где выборы стоят неестественно дорого.

Причины такого положения дел довольно сложны, но все-таки я выделю четыре основные. Во-первых, избирательные циклы в США длятся долго: кандидаты начинают предвыборную кампанию более чем за год до самих выборов. Для сравнения: японские избирательные кампании длятся 12 дней от начала до конца, а французские – две недели. Выборы в Великобритании проходят в среднем после двух – четырех недель предвыборной кампании. Ни один австралийский или канадский предвыборный сезон никогда не превышал 11 недель, и этот экстремум имел место аж в 1910 и 1926 гг. Во-вторых, партийная дисциплина в США слабее, чем в других странах. Там, где партийная дисциплина сильна, не имеет смысла финансировать конкретных кандидатов и сталкивать их друг с другом на праймериз. В-третьих, США – большая страна с многочисленным населением, дорогими рынками телевизионной рекламы, и, в отличие от других стран, здесь отсутствуют ограничения на расходы избирательных кампаний. И в-четвертых, в законах США о раскрытии пожертвований достаточно лазеек, чтобы снизить политическую ответственность тех, кто принимает неправомерные пожертвования на избирательную кампанию (например, от лиц, не являющихся гражданами США).

Существует мощный стимул для хакинга систем, регулирующих финансирование избирательных кампаний, а также использование кандидатами своих избирательных фондов для взлома политического процесса.

Привилегированному классу нравится проворачивать подобные хаки и добиваться их легализации, поскольку они увеличивают политическое влияние. После принятия Федерального закона об избирательных кампаниях 1972 г. и поправок к нему 1974 г., ограничивающих добровольные пожертвования и расходы, постановление 1976 г. запретило расходы на поддержку партии или кандидата, не согласованные с самой партией или самим кандидатом{181}. Это привело к появлению так называемых мягких денег, расходуемых на «партийное строительство», которое часто оказывалось не чем иным, как очернением и политическими нападками на кандидатов другой партии. В течение многих лет состоятельные люди и влиятельные группы оспаривали ограничения, вводимые правилами финансирования избирательных кампаний. В 2002 г. вместе с Законом о реформе двухпартийной кампании были приняты новые ограничения, но они лишь спровоцировали появление новых хаков. Затем решение по делу Citizens United[26] против Федеральной избирательной комиссии 2010 г., подтвержденное постановлением Верховного суда США 2014 г., вновь распахнуло двери, и легальные деньги, включая добровольные пожертвования от корпораций, потекли в политику с новой силой.

Конечно, деньги не гарантируют политический успех, но их отсутствие почти всегда гарантирует провал. Как утверждает профессор права из Гарварда Лоуренс Лессиг{182}, «чтобы иметь возможность баллотироваться на выборах, сначала нужно очень тщательно самому сделать выбор, связанный с деньгами». Деньги могут поддерживать кандидатов в таком длительном политическом процессе, как система президентских выборов в США. Мы видели это на республиканских праймериз 2012 г.{183}, когда миллиардеры Шелдон Адельсон, Фостер Фрисс и Джон Хантсман-старший оказали огромное влияние на процесс, единолично финансируя кандидатов. Это что-то вроде системы венчурного капитала для политики. Вам не нужно быть лучшим и умнейшим, вам просто нужно убедить богатых инвесторов в том, что ваша кандидатура – это хорошая ставка.

Деньги также могут помочь посеять хаос. В США де-факто существует двухпартийная система, поэтому одна из стратегий состоит в финансировании независимого или стороннего кандидата, который будет оттягивать голоса у вашего оппонента. Если вы республиканец, то можете профинансировать какого-нибудь независимого новичка-либерала, который будет конкурировать с демократом, лидирующим в гонке, и тем самым подорвать его позиции. Если вы демократ – финансируйте независимого кандидата от консерваторов, чтобы разделить голоса республиканцев.

В США такой хак с самовыдвиженцами провернуть довольно непросто, поскольку обе партии заинтересованы в устранении этой уязвимости. В некоторых штатах установлены ранние сроки подачи документов, предусмотрены штрафные санкции для кандидатов, поздно вступающих в гонку, или введены правила, усложняющие попадание в избирательный бюллетень кандидатов, не являющихся ни демократами, ни республиканцами. В 44 штатах действуют законы, которые не позволяют проигравшему на первичных выборах баллотироваться на всеобщих выборах в качестве независимого кандидата.

Однако это не значит, что подобное никогда не происходит. Увидев, как Ральф Нейдер повлиял на выборы 2000 г., республиканские активисты по всей стране попытались воспользоваться кандидатами от Партии зеленых{184}, чтобы переманить голоса от демократов. В Сиэтле 18-летний бывший волонтер Нейдера по имени Янг Хан подумывал о том, чтобы принять участие в выборах 2002 г. в Законодательное собрание штата. Некий «г-н Шор» помог Хану организовать кампанию, а также сделал пожертвование на нее. На самом деле этот человек был республиканским стратегом из Вашингтона, округ Колумбия. Его жена аналогичным образом поддерживала кандидата от Партии зеленых в предвыборной гонке в Сиэтле. Позже нечто подобное происходило в Аризоне в 2010 г., в Нью-Йорке в 2014 г. и в Монтане в 2018 и 2020 гг. Республиканцы помогли Канье Уэсту попасть в бюллетень президентских выборов 2020 г., надеясь, что он оттянет голоса у Джо Байдена. В итоге эти хакерские попытки провалились: в теории все куда проще, чем на практике.

С помощью хакинга можно также внести неразбериху и облегчить себе победу. В 2020 г. на выборах в конгресс во Флориде «бывший» республиканец по имени Алекс Родригес выдвинул свою кандидатуру против однофамильца{185}, сенатора-демократа от штата Флорида Хосе Родригеса, и присвоил себе коронную тему сенатора – изменение