Саня меж тем скрипел зубами, стоп, как зубами, а палочка где? Зимин, оказывается, ее перегрыз уже, вот и пытается зубы сломать.

– Ну-ка, на другую, а то без зубов останешься.

Чистил и зашивал рану товарищу я около часа. Затем влил в него спирту и, забинтовав ногу, укрыл фрицевской шинелькой. Тут появился ЧВС.

– Да, майор, серьезно вас готовят, но и дела вы делаете серьезные. Здесь-то как оказались?

– Шли, шли и пришли! Извините, товарищ член Военного Совета, приказ…

– Да понятно все, можешь просто по имени-отчеству.

– Хорошо, Владимир Михайлович. Давайте я и вас осмотрю? – я сделал пригласительный жест.

– Ой, я как-нибудь потерплю, пожалуй, – испугался ЧВС.

– А потом без руки останетесь, давайте сюда, быстро, – без смеха, твердо сказал я.

ЧВС как-то даже с лица взбледнул, но уселся напротив меня и стал стаскивать бушлат. Я не стал его мучить раздеванием, а осторожно разрезал рукав почти до подмышек.

– Ну вот, новый китель испортил, – сокрушенно покачал головой Соколов.

– Могу обратно зашить, – предложил я, разрезая и нательное. А рана была, кстати, довольно серьезная. Пуля вошла чуть выше локтя, под острым углом и ушла по руке вглубь. Хрен ее знает, где она теперь.

– Товарищ Соколов, сейчас буду нажимать, будет больно, – предупредил я.

– А что там такое, – Соколов посмотрел на рану. Я объяснил ему, что нужно срочно вытаскивать пулю, а ее еще перед этим найти надо.

– Дай хотя бы хлебнуть чего-нибудь, осталось?

– Да у немцев вон хоть упейся! Но я вас лучше уколю, рана не зарастет, но болеть будет намного меньше.

– Это чем это таким ты меня колоть собрался? – настороженно спросил ЧВС.

– Специальный препарат, именно для таких целей. Да не морщитесь вы, все не раз проверено.

Вколов и ЧВСу наркотик, я через минуту уже начал материться. Соколов так боялся вида скальпеля, что начал меня убеждать, что он спокойно дойдет до санбата, что ему совсем не больно и так далее.

Распахал ему руку я так, что даже крякнул от обилия крови. Никак не мог зацепить пулю, а когда вытащил, ЧВС благополучно обмяк, и остался я в одиночестве, с двумя бессознательными клиентами. Ну, еще и восемь трупов немецких егерей под боком лежат. Пуля, как я и думал, была от МП, скорее всего, я его и зацепил, судя по тому, где он находился в момент нашего нападения. Его толкнули на землю вперед лицом, падая, он и поймал гостинец, но ничего, поправится.

Ожидание, когда придут в себя мои подопечные, заняло часа три. Я уж и палатку фрицевскую собрал и установил снова, уже над ранеными. Постелил под них шинелей, благо много бесхозных нашлось, и сидел, охранял, постоянно проверяя, как они дышат. Ничего, час назад даже у Сани пульс в норму пришел, дыхание успокоилось, видно было, что он просто спит. ЧВС тоже отдыхал, даже всхрапнул чуток. Интересно, а как остальные? Вано с Дедом, Митрохин с Семой? Семка совсем молодой еще, классный диверсант из него выйдет, да он и сейчас многим фору даст. В рукопашном со мной дольше всех держался, даже Вано переплюнул. Правда, с Вано как раз проще, он борец, и силы у него немерено, но вот подвижности не хватает. Когда мы с ним в спарринг встаем, он просто за мной не успевает и пропускает удары. А любого слона можно свалить дробиной, если дроби не жалеть. Сема же – шустрый. Он так быстро двигается, что мне с ним бывало трудновато, ловил его только на неопытности. Провоцируешь, он и ведется, а там лови момент и выключай.

Хреново то, что парни не знают о плацдарме. Мы ведь и сами не знали до недавнего времени. Как все сложится, будем посмотреть.

Через несколько часов мои «пациенты» наконец выспались. Первым очнулся ЧВС, видать, привычка мало спать. На фронте все мало спят, а старший комсостав так вообще. Черняховский как-то трое суток не ложился, это когда он Варшаву брал, мне его адъютант рассказывал.

– Как вы себя чувствуете, Владимир Михайлович?

– А ты знаешь, хорошо, – порадовал меня ЧВС. – Рука, конечно, не как новая, но и болит меньше, дергать перестало.

– Ну, домой придем, там уж вами доктора займутся.

– Серега, как тут? – О, а это Зимин.

– Да тихо все, где-то вдалеке постреливают, может, на Висле, а может, и еще где.

– Когда выходим? – Саня был посвежевшим, но бледное лицо выдавало в нем серьезно раненного человека.

– Да уже надо, а то я как-то боюсь не дойти.

– Что, думаешь совсем жопа в округе? – это опять влез Соколов.

– Да спать я хочу, двое суток на ногах, да еще с такими выкрутасами, – вздохнул я, протерев в очередной раз глаза.

– Так может… – начал Зимин, но я его прервал:

– Не-а, не может! Если я лягу, то сутки меня можно не искать, без толку будет. Пока не выключился, надо идти. Ничего, товарищ Соколов мне поможет тебя, кабана, допереть.

– Конечно, помогу, – кивнул ЧВС. Нормальный он вроде бы мужик, сильный, терпеливый и простой.

– Да и сам дойду, у меня уже ничего не болит, – захрабрился Саня.

– Ага, я ему полноги разворотил, а у него не болит. Иди вон егерям это пропой, может, услышат и поверят.

Собрались мы в течение часа. Я даже палатку прихватил, а что, хорошая, крепкая, ветер вообще не продувает. Оружия своего у нас почти не было, взяли каждый по автомату, фрицам они уже ни к чему. Набрали магазинов и гранат, вес был вполне приемлемый, вот палатку и прихватил. ЧВСа мы нагружать особо не стали, ему-то непривычны наши марш-броски. Тот, кстати, упрямиться стал:

– Чего меня, за бабу держишь? Понесу все, что скажешь, я тебе жизнь должен.

– А вот этого я не люблю! Просто так вышло, ничего особенного здесь нет.

– Парень, ты хоть на мгновение можешь себе представить картину «Член Военного Совета фронта в плену у врага»?

– Нет, – честно ответил я.

– А я уже себя там представлял, веселого мало. Командуй, майор!

И мы «помчались». Здоровыми дошли бы за пару часов, а тут хромали целых пять. Соколов и правда молодец, шел всю дорогу не отставая, но это я про него нелестно думал. Казалось, штабной, чего от него ждать? А он ведь хоть и штабной напрочь, но мужик-то еще совсем молодой, лет сорок ему, да и форму не растерял, подтянутый и крепкий.

Когда нас окружили бойцы с ППС и СВТ, мы просто упали, а я так и вовсе вырубился напрочь.

Сколько проспал, не знаю. Разбудил меня телефонный звонок, который надрывался где-то рядом. Открыл глаза и сел на кровати. Зажмурил глаза и снова открыл. Нет, не сон, вернулись, значит. Рядом никого нет, встал и сразу почувствовал, что сил нет, жрать хочу так, как в сорок первом не хотел. Потихоньку вышел из блиндажа. И наткнулся на часового.

– Боец, где я и какой хоть день-то? – налетел я с вопросами на него. Солдатик вытянулся и хотел уж ответить, но я не дал.