Студент коротко кивнул, буркнул себе под нос, что женщинам, даже преподавательницам, думать вредно и пошёл своей дорогой, слегка прихрамывая на левую ногу. Целительница почесала кончик носа, гадая, что с ней такое творится и почему вдруг ей стал на каждом шагу мерещиться Хранитель. Это ведь даже не влюблённость, это уже самая настоящая паранойя получается! Леди фыркнула, головой мотнула, решив больше на соблазнительные ароматы внимания не обращать и от мужчин, будь они даже сто тысяч раз Хранители, держаться подальше. В конце концов, она же не девица юная трепетная, сумеет совладать с собственным внезапно вышедшим из-под контроля воображением!

Увы, очень скоро Абигайл на собственном опыте смогла убедиться, что намерение, каким бы благим оно ни было, порой бывает весьма непросто исполнить. Мужчины с золотыми масками на лицах стали встречаться целительнице буквально на каждом шагу, от источаемого ими резкого запаха вереска кружилась голова, а жар огненных крыльев грозил испепелить если не плоть, то одежду так уж точно. Леди пыталась прибавить шаг, чтобы как можно быстрее добраться до лекционного зала и спастись в нём от царящего вокруг безумия, но как в самом худшем своём кошмаре едва могла шевелить ногами.

«Что со мной? — Абигайл зажмурилась, с силой, до ломоты в пальцах сжала гудящую, грозящую развалиться напополам голову. — Что происходит?!»

На плечо целительницы опустилась рука, показавшаяся весьма знакомой, сквозь гул в голове долетел голос, родной и обеспокоенный. Абигайл медленно подняла взгляд, увидела уже изрядно примелькавшуюся золотую маску Хранителя, вдохнула резкий запах вереска и медленно стала оседать на пол. Мужчина решительно подхватил леди на руки и едва ли не бегом бросился по коридору, нерасторопные студенты с визгом отскакивали в стороны и прижимались к стенам, дабы их не растоптали. Абигайл хотела сказать, что у неё всё хорошо, даже голова уже ни капельки не болит, только вот губы почему-то не желали слушаться, а тело словно превратилось в большое пушистое облако, ещё немного и к потолку взлетит.

— Не спи.

Целительница удивлённо нахмурилась, распахнула глаза и только тогда сообразила, что она действительно задремала.

— Тебе нельзя спать.

— По…че…му?

Такой простой и короткий вопрос леди смогла произнести только в три приёма, язык категорически не желал слушаться, он словно бы опух и прирос к нёбу.

— Можешь не проснуться.

Абигайл вяло пошевелила головой, нахмурилась, надула и втянула щёки, опять покачала головой, уже быстрее и решительнее.

— Осторожно, свалишься.

— Не свалюсь, — с трудом пролепетала целительница, испытывая страстное желание припасть к груди мужчины, закрыть глаза и позабыть обо всём, — ты меня поймаешь. Ты всегда меня ловишь.

— А ты часто падаешь?

Абигайл пошевелила плечами, сжала и разжала кулачки, поболтала ногами.

— Я не падаю, я влипаю в неприятности.

Хранитель приглушённо хохотнул:

— Да уж, с тобой не соскучишься.

Леди повозилась, устраиваясь поудобнее, чувствуя, как тело возвращает прежнюю гибкость, а мысли в голове начинают бежать быстрее.

— А почему ты носишь маску?

Хранитель споткнулся, в прорезях маски настороженно сверкнули глаза. Абигайл поспешно вскинула ладошки, залепетала примирительно:

— Извини, извини, я опять задаю вопросы, которые относятся к категории запрещённых. Просто мне очень хотелось бы узнать кто ты, кем был до того, как стал Хранителем.

По губам мужчины скользнула обольстительная усмешка, при виде которой у Абигайл разгорелись щёки, а дыхание перехватило от отнюдь не целомудренных мечтаний.

— Поцелуешь — скажу.

— И маску позволишь снять? — пискнула целительница, восторженно прижимая ладошки к груди.

— Дам. И не только маску.

Абигайл подалась вперёд, запрокинула голову, растворяясь в исходящем от Хранителя жаре и аромате вереска. Этот поцелуй был ещё ярче и пронзительнее предыдущего, он подобно очищающему огню выжег из сердца целительницы все страхи, сомнения и отголоски прежней боли, оставив чистейшую, не подвластную доводам разума страсть. Ждут студенты? Плевать, им только в радость будет пропустить занятие! Приличные леди не должны получать удовольствия от плотских утех? Триединый, какая чушь! Нельзя вступать в отношения с мужчиной, даже лица которого не видела? Глупости! Впервые в жизни леди Абигайл, бывшая герцогиня Уитвор позволила себе целиком и полностью отдаться страсти и магия жизни свидетель, это было прекрасно!

Абигайл медленно открыла глаза, сладко потянулась, только что не урча, словно сытая кошка и едва не уронив на пол пунцовую розу. Леди подхватила цветок, вдохнула его тяжёлый аромат, провела бархатистыми лепестками по щекам, шее, груди, затем поднесла розу к губам и поцеловала. Цветы Абигайл получала и прежде, но то были так называемые протокольные букеты, холодные и бездушные, словно траурные венки, кои возлагают безутешные наследники на могилы своих богатых родственников. Эта же роза была символом страсти, цветочным воплощением огня, бушующего в груди Хранителя. Абигайл ещё раз коснулась губами лепестков, мечтательно посмотрела в окно да так и села, широко распахнутыми глазами глядя на мерцающие на тёмном небе звёзды. Триединый, так это что же, она весь день проспала?! И это на второй день службы! Леди метнулась к колокольчику, но не позвонила, бросилась обратно к кровати и принялась поспешно облачаться в ночную рубашку, дабы не представать перед Агатой обнажённой. Понятное дело, что служанка и так в курсе, где леди была и с кем, но не стоит ещё больше усугублять и так-то непростое положение! Поправив рубашку и пригладив волосы, Абигайл спрятала розу под покрывало и только после этого позвонила в колокольчик. Звон ещё даже затихнуть не успел, как Агата появилась в комнате с большим подносом в руках.

— Проснулись? Хвала Триединому, а я Вам покушать принесла, Вы уж не отказывайтесь, после такого силы восстановить самое то.

Целительница смущённо вспыхнула, взгляд отвела, чувствуя себя словно маленькая девочка, призванная к строгим родителям. Агата же между тем ловко сервировала стол, ни на минуту не прекращая ворковать:

— И кто бы мог подумать-то, а? Хотя, если разобраться, такое и прежде случалось, мда.

— Случалось? — хрипло выдохнула Абигайл, не зная, куда руки деть.

Служанка плечами пожала:

— Ну, да. Виола, конечно, чудесный профессор, но уж больно ревнива да и мнительна изрядно! Ей ректор уж несколько раз предупреждения делал, а ей всё как с гуся вода!

Целительница удивлённо вскинула голову:

— А причём здесь Виола?

Агата ошеломлённо застыла, едва поднос из рук не выпустив:

— Как это причём? Так это же она Вас Огнём Желаний отравила.

Абигайл облизнула пересохшие губы, выдавила с трудом:

— А… кто же меня… сюда…

Служанка снова плечами пожала:

— А вот этого я не знаю, не видела. Вы сами, наверное, пришли, как же иначе-то?

Целительница бросила быстрый взгляд на спрятанную под покрывалом розу, вспомнила опаляющие