Рождество застало корабли на подходе к проливу. К этому моменту припасы были на исходе, приходи­лось есть протухшую солонину и пить затхлую воду. А тут еще одна напасть обрушилась на моряков. В районе Рио-Гальегос их настиг жестокий шторм. Казалось, «ревущие сороковые» только и ждали мо­мента, чтобы обрушиться на мореплавателей.

К счастью, им удалось укрыться в тихой бухточке и переждать бурю. После чего, 6 января 1587 года, Кавендиш отважно ринулся по проливу. Точной лоции, у него не было, приходилось плыть почти вслепую по извилистому фарватеру. Пройти этот ла­биринт не удавалось судам, ведомым лучшими кормчими. Только великий Дрейк каким-то чудом проскочил сквозь него. Испанцы владели картой фарватера, но по декрету, изданному королем, эти сведения были объявлены государственной тайной. После удачи Дрейка король Испании приказал построить в проливе форт и таким образом запереть его. На скалистый берег высадили четыреста солдат, и началось строительство. Земля была неподатливая, климат мало сказать суровый. Тем не менее форт построили, возвели укрепления. И все это пышно назвали Городом короля Филиппа. Кроме солдат, в городе остались колонисты, среди них были даже женщины.

Всего два года просуществовала эта колония в проливе. Потом кончились продукты, а вырастить что-нибудь на каменистой почве так и не удалось. Еще бы! Вечный ветер и такой холод, что брызги на лету превращались в ледяные капли. Ни охоты, ни рыбы – ее в проливе не оказалось. Ни деревьев, даже развести огонь было нечем. Приходилось соби­рать бревна, которые шторм выбрасывал на берег, поэтому каждое полено было на вес золота.

Потом начались болезни – страшные цинга и дизентерия. К этому прибавилась еще одна на­пасть – набеги индейцев. Надо было то и дело отражать их. В первую зиму умерло больше полови­ны населения, потом еще семьдесят человек. Оста­лось всего чуть больше двадцати. На родине про них забыли – в Европе шла война, создавалась «Непо­бедимая армада».

Когда Кавендиш проходил мимо этого так назы­ваемого Города короля Филиппа, эти двадцать несчастных, забытых, голодных и почти голых (одежда давно об­ветшала) испанцев никакого сопротивления ему не оказали. Они отчаянно махали руками, встав на ко­лени, умоляли взять их с собой. И Кавендиш решил захватить с собой этих оборванцев. Они могли пригодиться как проводники. Их рассказ потряс даже видавших виды моряков. Землю эту они назвали Портом голода, таким он значится и на сегодняш­них картах.

В конце февраля корабли Кавендиша вышли в Тихий океан. И тут началось нечто несусветное. Сильный шторм обрушился на моряков. Казалось, борта кораблей вот-вот разлетятся под ударами волн. Буря разбросала суда. Когда она утихла, они соединились и двинулись к берегам Чили.

Испанцы появились здесь лет пятьдесят назад и, можно сказать, освоили их. Построили города Арику, Сантьяго, Кальяо, Лиму. Склады в них ло­мились от товаров, а охрана была очень слабая – нападения ждать было неоткуда. По той же причи­не и военного флота у западного побережья Амери­ки не было. Испанцы полагали, что Тихий океан – их собственная вотчина и незачем содержать здесь дорогостоящие корабли. То, что три года назад сюда удалось проникнуть Дрейку, – чистая случай­ность.

У берегов Чили произошли первые стычки с ис­панцами. Захватили два судна, которые Кавендиш тут же сжег – ведь Англия воевала с Испанией. Затем штурмом взял город Пайту и тоже предал его огню. Еще не раз пришлось Кавендишу проявить свой жестокий нрав и безжалостно расправиться с захваченными судами и их командами. Недаром его любимой поговоркой были слова: «Мертвый уже не выдаст».

Однажды, это было в начале июля у берегов Ка­лифорнии, был захвачен очередной испанский корабль. От его капитана узнали, что в этих водах со дня на день ждут манильский галион. Однако про­ходили недели, а желанный гость не показывался. И только 4 ноября 1587 года, во время продолжающе­гося дрейфа кораблей Кавендиша у берегов Кали­форнии, матрос, сидевший в «вороньем гнезде» – бочке на верху мачты, закричал: «Вижу парус!» Вскоре и все остальные увидели огромный галион – вожделенную добычу всех пиратов. Это была «Санта Анна» водоизмещением более 700 тонн – «самый богатый из кораблей», как говорили о нем сами ис­панцы.

Вот как описал эту встречу Фрэнсис Притти: «К вечеру мы догнали его и дали залп из всех наших пушек и затем выстрелили из всех мушкетов. Затем приблизились к этому кораблю – собственности ко­роля Испании».

С первой попытки захватить галион не удалось. Тогда, продолжает Фрэнсис Притти, «мы подняли вновь паруса и еще раз выстрелили из всех пушек и мушкетов, убив и ранив многих. Но их капитан, бу­дучи мужественным человеком, продолжал бой и не сдавался. Тогда наш генерал Кавендиш приказал трубить в трубы и этим воодушевлять наших людей, и мы еще раз выстрелили из всех пушек, пробив борта и убив многих людей».

Бой был ожесточенным и продолжался более пяти часов. В конце концов ядра тяжелых орудий кораблей Кавендиша пробили борта ниже уровня воды, и только тогда галион, «подвергаясь опаснос­ти утонуть, выбросил флаг сдачи и просил о милос­ти, чтобы наш генерал спас их жизни и взял их товары, и потому они сдались нам», – писал тот же Фрэнсис Притти.

Здесь стоит сказать несколько слов, что же это такое – манильский галион как тип корабля.

Раньше, во времена, скажем, Колумба, и позже основным типом океанского корабля были, главным образом, каравеллы и обычные галионы . Но с раз­витием пиратства и растущей угрозой торговым судам были созданы мощные морские плавучие кре­пости – манильские галионы . Их строили в Мани­ле.

В декрете по поводу их создания говорилось, что они предназначены, чтобы обеспечить надежность перевозок с Филиппин – самой дальней испанской колонии, – в Мексику. Плавание было долгим, иногда длилось семь-восемь месяцев. По тем време­нам это был сверхкорабль, четырехпалубный, боль­шого тоннажа, с мощным вооружением, способный принять на борт большое количество груза. Обычно это было золото, китайский жемчуг и фарфор, дра­гоценные камни – рубины и сапфиры с Цейлона, пряности, благовония и многое другое. Такому галиону не был страшен самый жестокий шторм и самый грозный противник, но только не пираты. Этим лихим морским разбойникам испанские ко­рабли-гиганты были нипочем и часто становились их жертвами.

На галионе «Санта Анна» пираты захватили ог­ромную добычу: более ста двадцати тысяч монет, несколько ларцов с драгоценными камнями, слитки серебра, китайские шелка, жемчуг и фарфор, благо­вония и другие ценности. Всех испанцев, захваченных на судне, а их было двести человек, в том числе женщины и дети, Кавендиш, как обещал капитану «Санта Анны», высадил на берег. Сам же галион был ему ни к чему – слишком громоздок и тихохо­ден. Пришлось его поджечь. Несчастные испанцы на берегу со слезами на глазах наблюдали за гибе­лью корабля, у них не оставалось надежды на спасе­ние. И конечно же их не утешил приказ Кавендиша выстрелить из пушки, отдав последний салют тону­щему судну.

После этого начался дележ добычи. Но не обошлось без ссор. Не всем, как оказалось, был по душе принцип дележа, о котором, кстати сказать, догово­рились еще до отплытия из Англии. Особенно про­тестовали моряки с «Удовлетворения». Но, как пишет Фрэнсис Притти, генералу удалось их успо­коить, увеличив их долю. Каждый получил причи­тающееся ему, однако, не золотом, а товарами. Одну восьмую, как полагалось по уговору, Кавендиш взял себе, причем золотом. Выделили и долю королевы, надо полагать немалую.