Для меня ситуация оказалась неоднозначна, и просто так, не раздумывая, принять решение было невозможно.

Совет мне мог дать только один человек. И я поехал к нему.

Это довольно важный момент в данной истории, так как именно этот совет перевернул судьбу всех участников на сто восемьдесят градусов.

Дело в том, что у господина сенатора и его супруги многие годы был партнер и самый близкий друг. Я хорошо знаю этого человека. Назовем его для простоты господин А. Как это часто бывает в нашей стране, что-то между друзьями и партнерами произошло. Простых и легких характеров среди участников конфликта не было, и отступать или уступать никто не хотел. Недопонимание разрасталось. Как гром среди ясного неба для всех друзей и знакомых прозвучало известие о возбуждении уголовного дела. Затем арест партнера А. Суд приговорил бывшего партнера сенатора и его жены к четырем годам заключения.

Понятно, что большой любви к жене сенатора, которая, кстати, написала обращение в правоохранительные органы, на основании которого было возбуждено уголовное дело, как и к самому сенатору, который, в свою очередь, убедил свою супругу написать донос, а затем включил колоссальный административный ресурс, господин А, мягко говоря, не испытывал.

Если кто и мог рассказать правду об этих людях, вернее, об их отношении к детям, причем совершенно беспристрастно, то это был как раз осужденный партнер. Человек, который прожил с этими людьми многие годы бок о бок. Скажи он мне не браться за это дело, я бы и не взялся. Я слишком хорошо знал этого человека. И верил ему. Для меня произнесенный в суде приговор был просто издевательством над правдой. До сих пор жалею, что А ко мне не обратился по этому поводу, а я не настоял на своей работе в этом деле. Его защищал один из самых известных уголовных адвокатов страны. Без особого успеха. Впрочем, если там действительно подключился административный ресурс…

Я отложил свой ответ сенатору на некоторое время и поехал встречаться на зону, где отбывал свой срок А.

Он вышел, подтянутый и улыбчивый. Чисто одетый, в своей зэковской форме, но брюки выглажены со стрелкой, а рубашка как будто только что из магазина.

Можно было подумать, что он готовился к нашей встрече, но это не так. А знал, что я должен приехать на днях (мы разговаривали по телефону), но не знал, в какой день. Мы обнялись и начали болтать о всяких делах.

В конце концов я подобрался к интересующему меня вопросу:

— Я знаю, что ты не можешь хорошо относиться ни к ней, ни к нему. Но речь идет о детях. Так или иначе, суд решит передать детей кому-то из них двоих. Меня интересует твое мнение. Ты же с ними дружил много-много лет. С кем будет лучше детям?

Мой товарищ практически не задумался.

— Ты же знаешь, что я считаю его параноиком. Но он при этом домосед. Она же девушка тусовки. Детям точно будет лучше с ним. Хотя ни он, ни она этих детей не достойны. Но что сейчас об этом говорить. Я скоро выйду отсюда. Интересно, ты к этому времени закончишь процесс?

Мы обнялись и в следующий раз увиделись уже только через два года, но зато в Москве. На свободе.

По возвращении домой я позвонил сенатору и сообщил, что буду представлять его интересы в процессе определения места жительства детей.

Мы встретились через пару дней, и я поставил свои условия, на которых приму участие в этом деле:

Под конец мы обсудили гонорар. Но после того, как я получил согласие на все мои условия, это был самый легкий пункт переговоров. Дискуссии не потребовалось.

Я просмотрел СМИ, которые писали и говорили об этом деле. Стороны не жалели друг друга. Причем делали это часто и с остервенением. Хорошо зная обоих родителей, процесс вырисовывался кровавым походом…

Раз в неделю я приезжал в загородный дом, где когда-то жила счастливая семья, а теперь отсутствовала жена.

Часами я общался с малышами. Вообще нет ничего сложнее, чем вести переговоры с детьми. Они очень быстро чувствуют фальшь, им становятся неинтересны долгие разговоры, или они с настороженностью относятся к незнакомому человеку. Хотите стать мастером переговоров, научитесь разговаривать с детьми. В ту секунду, когда вы начнете давить авторитетом или пугать, считайте, что вы переговорный процесс проиграли.

Я обожаю общаться с малышней. Они чистые, неиспорченные и непосредственные маленькие человеки. Это огромное счастье — с ними играть и их растить. Ну, в этом доме все было совсем непросто.

В загородном особняке постоянно находилось и проживало неимоверное количество прислуги. Забегая вперед, расскажу про один случай на суде.

Свидетельские показания дает старшая горничная. Судья, удивленная тем, что в обыкновенной семье обыкновенного сенатора есть «старшая горничная», задает вопрос.

Судья: «Объясните мне, пожалуйста, что обозначает в доме, где вы работаете, термин „старшая горничная“ и сколько всего людей работает в этой семье?»

Горничная: «У нас несколько горничных. Горничная для родителей хозяина, горничная для половины хозяев, горничная для детской части и горничная в спортзале. А вообще работников — сейчас попробую перечислить. Итак. Учитель английского языка (англичанин), няня младшего ребенка, шеф-повар, два помощника повара, посудомой, два официанта, тренер по физической подготовке, садовник, я — старшая горничная, шесть охранников по периметру забора, двое на крыше, четверо на воротах, дворник. Ну и приходящие учителя».

Судья (в полуобморочном состоянии): «Это все?»

Горничная: «Это в смену».

Судья: «Суд объявляет перерыв!»

Так вот, мы много разговаривали с детьми. Это были непростые ребята, которые находились на разделительной полосе военных и даже боевых действий. Безусловно, они любили свою маму, но сила изоляции от одного из родителей была настолько сильна, что понять, где отрицание мамы как части жизни ребенка, а где внушенный элемент взрослых игр, было практически невозможно. Любой коллега скажет, что это не мое дело — разбираться в подробностях семейной жизни клиентов, а вот я не соглашусь. Чем больше адвокат узнает о всех лагунах, приведших к коллизии, тем более уверен он будет в себе в процессе и находчивей в подготовке такого процесса.