—Трахай свою шлюху, пока можешь, — грубые слова, произнесенные детским голоском, звучали еще отвратительнее. — Скоро ты увидишь, как я заставлю ее кричать от наслаждения и боли. Хочешь попробовать, сука?

Вскрикнув, Сибил обхватила себя руками и согнулась пополам. Гейдж, оценив обстановку, позволил ей опуститься на колени, а сам выхватил нож. Мальчишка прошелся колесом. Гейдж схватил Сибил за руку, рывком поднял на ноги. Ужас и беспомощность в ее глазах пронзили его, словно острый клинок.

—В машину. В машину, черт возьми. — Гейдж втолкнул ее на сиденье, едва сдерживая ярость; мальчишка непристойно вращал бедрами. Ему хотелось броситься на ублюдка, искромсать ножом. Но Сибил, вся дрожа, скорчилась на сиденье.

Гейдж заставил себя сесть за руль и захлопнул дверцу, преодолевая напор ветра. Потом резким движением откинул Сибил на сиденье, застегнул ремень безопасности. Шок и боль превратили ее лицо в мраморную маску.

—Держись. Просто держись.

—Он во мне. — Она всхлипнула и дернулась всем телом. — Он во мне.

Гейдж завел двигатель, включил заднюю передачу и резко вывернул руль. Машина помчалась через мост к дороге, подрагивая от порывов ветра. С неба лилась кровь, растекалась по ветровому стеклу, шипела и пузырилась на крыше и капоте, словно кислота. Впереди появилась голова мальчишки, с глазами-щелочками, как у змеи. Он принялся слизывать кровь, и Сибил застонала.

Гейдж включил омыватель, запустил дворники на полную мощность, но ответом ему стал издевательский смех. Затем мальчишка взвизгнул, то ли от удовольствия, то ли от удивления, когда машина резко развернулась на 360 градусов. Ветровое стекло вспыхнуло.

Гейдж сбросил скорость, опасаясь разбиться, и постарался забыть обо всем, кроме лежащих на руле рук. Тьма медленно отступала, пламя гасло, разбрасывая искры.

Когда вновь засияло солнце и подул легкий весенний ветерок, Гейдж съехал на обочину и остановился. Сибил скорчилась на сиденье; плечи ее вздрагивали при каждом вдохе.

—Сибил.

—Не надо. — Она отпрянула. — Не прикасайся ко мне.

—Ладно. — Словами тут не поможешь, подумал он. Нужно отвезти ее домой. Ее изнасиловали у него на глазах, и слова тут бесполезны.

Когда они подъехали к дому, Гейдж не помог ей войти внутрь. Просто придержал дверь, потом закрыл.

—Не прикасайся ко мне, — сказала Сибил.

—Иди наверх, приляг или... Я позвоню Куин.

—Да, позвони Куин. — Сибил направилась не наверх, а на кухню. Когда Гейдж вошел, в ее дрожащих руках уже был стакан с бренди.

—Она уже едет. Я не знаю, чем тебе помочь, Сибил.

—Я тоже. — Она сделала большой глоток, с усилием выдохнула. — Я тоже не знаю, но для начала вот это.

—Я не могу оставить тебя одну, не проси. Но если хочешь, можешь пойти наверх и лечь. Я не буду входить к тебе. — Она покачала головой; казалось, дрожит каждая клеточка ее тела. Сделай же что-нибудь, черт возьми: закричи, заплачь, что-нибудь разбей, ударь меня.

Она снова покачала головой, допила бренди.

—Это не было по-настоящему — физически. Но по ощущениям — реально. И во всех других отношениях тоже. Кричать и плакать я не буду — иначе меня не остановишь. Мне нужна Куин, больше ничего. Мне нужна Куин.

Хлопнула входная дверь, и Гейдж подумал, что Куин всю дорогу преодолела бегом. В кухню она тоже вбежала.

—Сиб.

С губ Сибил сорвался жалобный звук, то ли всхлип, то ли стон, от которого у Гейджа защемило сердце. Она упала в объятия Куин, и та повела ее с собой.

—Давай, малыш, пойдем со мной. Я отведу тебя наверх.

Оглянувшись, Куин печально посмотрела на Гейджа. Он взял стакан и с силой швырнул в раковину. Ничего не изменилось, подумал он, разглядывая осколки. Всего лишь разбитое стекло — ничего оно не исправит и не изменит, ничем не поможет.

Когда в кухне появился Кэл, Гейдж стоял у раковины, глядя на солнечный день за окном.

—Что случилось? После твоего звонка Куин попросила меня позвонить Лейле, вызвать ее сюда, и тут же умчалась. Что с Сибил?

—Черт его знает. — Горло у него горело, словно он глотал огонь. — Он ее изнасиловал, этот сукин сын, а я не смог его остановить.

Кэл шагнул к нему, положил руку на плечо.

—Расскажи, что произошло.

Гейдж рассказывал бесстрастно, почти отстраненно, начав с крови на стенах. Не прервался и даже не отреагировал на появление Фокса, но взял банку пива, которую тот открыл и поставил перед ним.

—Примерно в полутора милях от твоего дома все прекратилось. Исчезло. Но только не для Сибил. Не знаю, можно ли вообще такое забыть.

—Ты ее увез, — заметил Кэл. — Вернул домой.

—Геройский поступок, заслуживающий медали.

—Я знаю, что ты чувствуешь. — Фокс выдержал яростный взгляд Гейджа. — Это случилось и с Лейлой, и я понимаю твои чувства. Лейла сейчас наверху. Это поможет. Сибил справится — они сильные. Мы все справимся, потому что другого выхода у нас нет. Потому что этот ублюдок должен заплатить за все. Мы заставим его, черт возьми.

Он протянул руку. Помедлив секунду, Гейдж пожал ее. Сверху легла ладонь Кэла.

—Он заплатит за все, — повторил Гейдж. — Уж мы постараемся. Клянусь.

—Клянемся, — продержали Кэл и Фокс.

Вздохнув, Кэл встал.

—Заварю чай. Она любит.

—Плесни туда немного виски, — посоветовал Фокс.

Они вместе заварили чай и после короткого спора поставили рядом маленький стаканчик виски. Гейдж отнес поднос наверх, но перед закрытой дверью спальни в нерешительности остановился. Не успел он постучать, как дверь открылась и на пороге появилась Лейла. От неожиданности она вздрогнула.

—Кэл заварил чай, — сказал Гейдж.

—Отлично. Я шла именно за этим. А тут виски?

—Да. Вклад Фокса.

—Хорошо. — Лейла взяла поднос, посмотрела на Гейджа усталым взглядом. — С ней все будет в порядке, Гейдж. Спасибо, что принес. — Она закрыла дверь, оставив его за порогом.

Сибил лежала в ванне, в ванной комнате между двумя спальнями. Истерика прошла, отняв последние силы. Как это ни странно, усталость помогла. Конечно, не так, как подруги, но все же.

Облегчение принесла горячая вода с ароматической солью, которую добавила Лейла. Увидев Лейлу с подносом в руках, Куин встала с маленькой скамеечки рядом с ванной.

—Да, спасибо. Господи. — Приподнявшись, Сибил крепко зажмурилась и учащенно задышала. Спазмы вновь сжимали горло. — Нет, нет, хватит.

—Поплачь. — Лейла влила виски в чай. — Мне время от времени требуется поплакать. Нам можно.

Кивнув, Сибил взяла чай.

—Это не боль, хотя... Боже милосердный — мне никогда не было так страшно. Я чувствовала, как оно двигается, пульсирует у меня внутри, но не могла его остановить, помешать. И мальчишка. Почему от этого только хуже? Зачем он заставил меня видеть мальчишку, когда... — Она умолкла и отхлебнула приправленный виски чай.