— Сильванести! — крикнул кто-то ему в ответ, и слово это прозвучало, словно ругательство.

Молодой воин, сгорая от гнева и смущения, оглянулся на своего повелителя. Кит-Канан, казалось, погрузился в размышления.

— Государь, — в отчаянии произнес Кемиан, — мне кажется, лучше будет тебе уверить их, что я не твой наследник! — Голос его был напряженным, но искренним.

— Скажи же что-нибудь! — сквозь зубы прошипела Иртения.

Наконец Пророк поднял руку.

— Добрые люди, — начал он. Толпа мгновенно затихла в ожидании. — Я понимаю вашу заботу о троне. Лорд Амбродель — верный и отважный слуга. Он станет превосходным Пророком…

— Нет! Нет! — взорвалась толпа. — Не хотим Сильванести! Долой Сильванести! — нараспев повторял народ.

Кемиан, сам потрясенный словами Пророка, едва слышал оскорбления.

— Вы забыли, что я принадлежу к королевскому Дому Сильваноса? — ледяным тоном ответил Кит-Канан. — Нет более чистокровного Сильванести, чем я!

— Ты Пророк Солнца! Отец нашего государства! — возразил мужской голос. — Нам на троне не нужен какой-то придворный мальчишка-Сильванести. Нам нужен правитель, в жилах которого течет твоя кровь, или не нужно никакого!

— Твоя кровь или никакой! — подхватило большинство в толпе.

Кемиан ухватил поводья, готовый ворваться в гущу невооруженных Квалинести и покончить с этими оскорблениями. Кит-Канан наклонился и положил руку на локоть воина. Кемиан сердито, с горящими глазами воззрился на Пророка, но не сделал попытки высвободиться. С неохотой он остановился, и Кит-Канан отпустил его закованную в железо руку.

— Возвращайся в дом Пророка, генерал, — холодно приказал Кит-Канан. — Я скоро последую за тобой.

— Государь! — Кемиан, отсалютовав, развернул поднявшуюся на дыбы лошадь.

Торговцы и крестьяне рассыпались в стороны, давая ему дорогу. Генерал с криком пришпорил коня. Под громкий стук копыт конь и всадник промчались сквозь рыночную площадь и исчезли в глубине извилистой улицы.

Народ обрадовался этому внезапному отъезду. Кит-Канан, почувствовав отвращение к толпе, собрался уже последовать за Кемианом, как вдруг Иртения спрыгнула с лошади.

— Слишком я стара, чтобы сидеть так высоко и так долго, — громко заявила она, с преувеличенной заботой потирая спину. — Семьсот девяносто четыре года я пешком ходила всюду, куда мне было нужно. Ну а теперь я сенатор, и мне не положено ходить пешком. — (Стоявшие близко к женщине-Кагонести зафыркали.) — Надо платить за то, что сидишь в Талас-Энтии, — хрипло продолжила она.

Вокруг засмеялись.

Кит-Канан, ослабив поводья, сидел неподвижно, удивляясь, к чему ведет хитрая сенаторша.

— Вот вы, люди, — произнесла она громким голосом, разнесшимся по всей площади, — вы стоите здесь и говорите, что не хотите видеть Кемиана Амброделя следующим Пророком Солнца. Я спрашиваю, кто сказал вам о подобных планах? Я слышу о таком в первый раз.

Иртения отошла от своего серого в яблоках коня и очутилась в гуще толпы.

— Он прекрасный военачальник, этот эльф, но в одном вы правы: мы не хотим, чтобы нами управляла компания аристократов из Сильванести и внушала вам, будто мы не так хороши, как они. Это одна из причин, по которым мы покинули нашу прежнюю родину, — мы хотели освободиться от избытка господ и хозяев.

В своем лесном одеянии из кожи и грубого льна Иртения сливалась с толпой, одетой в домотканую шерсть и тускло-коричневый хлопок. Она оказалась буквально плечом к плечу с народом на площади. Иртения была одной из них.

— Когда я была моложе и красивее, — в толпе послышался смех, — меня похитили из леса воины. Они искали себе жен, и способ сватовства был такой: в кустах натягивали сеть, а потом смотрели, кто туда попался. — Достигнув центра площади, сенатор остановилась.

Все взоры устремились на нее. На мгновение Кит-Канан перепугался при виде ее хрупкой фигурки, со всех сторон сжатой людьми.

— Мне не очень-то хотелось быть солдатской женой, и я воспользовалась первым же случаем, чтобы сбежать. Меня поймали, и на этот раз сломали мне ногу, чтобы я не смогла повторить свою попытку. Вернакс Коллонтин с трудом мог сойти за любящего супруга. После того как он избил меня за то, что я недостаточно часто стираю его одежду и недостаточно быстро готовлю обед, я прикончила его хлебным ножом.

При этом признании у всех вырвался единый вздох изумления. Пророк Солнца казался удивленным не менее своих подданных и слушал рассказ сенатора с таким же напряжением. Иртения подняла руку, чтобы успокоить народ, со словами:

— Да нет же, нет, это был честный бой.

Кит-Канан улыбнулся.

— Суть этой длинной и скучной истории в том, что тогдашний Звездный Пророк, Ситэл, приказал продать меня в рабство за мое преступление. Я была рабыней, тридцать восемь лет. Великая война освободила меня, и я оказалась в первой группе переселенцев, которые прибыли вместе с Кит-Кананом основывать Квалиност. Этот город, эта страна не похожа ни на одну в мире. Здесь представитель любого народа может жить и трудиться, поклоняться богам, процветать или нищенствовать — как кому угодно. Это и есть свобода. То, что мы с вами пользуемся ею, — заслуга вон того парня на лошади, которого вы все видите. Если вы довольны, то не должны сомневаться в его мудрости, когда дело касается его сына или его наследника.

Когда она умолкла, на площади на некоторое время воцарилась тишина. Лишь мягкий стук дождя заглушал последние слова Иртении.

— Рабство — чудовищная, отвратительная вещь, — заключила она. — Оно разрушает не только рабов, но и хозяев. Как всякий любящий отец, Пророк пытается спасти своего сына от ужасной ошибки. Вы должны молиться за него, как это часто делаю я.

Иртения направилась через притихшую площадь обратно к своей лошади. Кит-Канан подал ей поводья, и она с кряхтением вскарабкалась в седло.

— Треклятая нога, — бормотала она. — Всегда немеет во время дождя.

Пророк и сенатор продолжили путь через рынок. Народ расступался, давая им дорогу, в знак уважения снимая шапки, шерстяные береты и войлочные капюшоны.

Кит-Канан безмятежно смотрел перед собой. Положение, грозившее стать серьезным, было спасено благодаря словам его старого друга.

Холодный, приятный дождь капал ему на лицо. В воздухе разносились сладкие ароматы. Хотя ничего не изменилось, ничего не решилось, Кит-Канан ощутил внезапный прилив уверенности. Отвратительные предсказания Хиддукеля в Башне Солнца теперь казались ничего не значащими угрозами.

— Один вопрос, — произнес Кит-Канан, пока они ехали. — Эта история, которую ты рассказала народу, — правда?

Иртения ударила пятками в бока своего мерина, и тот перешел на рысь.

— До крайней мере часть, — был ответ.

Над раскаленными камнями Пакс Таркаса, политыми холодным дождем, висел пар. Всякую работу на открытом воздухе прекратили — слишком опасно было тесать камень или двигать блоки, пока не просохла земля. Однако «ворчунам» не позволили валяться без дела. Фельдрин Полевой Шпат, беспокоившийся о том, как продвигается строительство, послал осужденных расширять туннели, проделанные в горе под крепостными башнями.