class="p1">Увидев гримасу боли, исказившую лицо девушки, обеспокоенный Ингвэ сразу же попытался снять обруч, однако Пандора ему не позволила.

— Всё в порядке! — заверила она, прикрыв ладонями обруч. — Уже всё в порядке.

— Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь? — обеспокоенно поинтересовался Ганимед, присаживаясь перед ней на корточки. Благодаря тому, что он мог ощущать эмоции своей подопечной, он почувствовал и боль и то, что она отступила. Однако он понимал также и то, что Пандора просто могла каким-то образом закрыться от него.

— Да, я уверена, — кивнула Пандора и ещё раз заверила. — Я в полном порядке.

Ингвэ тем временем уже изучал её ауру.

— Я никаких отклонений от нормы не вижу. Им, а ты что скажешь?

Ганимед скрупулёзно изучил каждый миллиметр ауры своей подопечной. После чего, нехотя признал.

— Я тоже не вижу отклонений. По крайней мере, пока.

Пандора медленно глубоко вдохнула и выдохнула, окончательно избавившись тем самым от хотя и очень тихого, но весьма назойливого жужжания.

— Сплюнь! — фыркнула Пандора. — А то накаркаешь ещё!

Ганимед послушно сплюнул три раза через плечо. Не то, чтобы он верил, что это убережет ауру его подопечной от патологических изменений. Но если в это верила Пандора, то почему бы и нет. Тем более, что ему несложно, а ей приятно. И кроме того, вера, как известно, творит чудеса.

— Значит, осталось добавить к обручу лишь ещё одно, самое важное, дополнение, — подмигнув Пандоре, проговорил Ингвэ прикручивая к одному из усиков обруча жемчужину. — И вуаля, теперь, твоя аура, Ора, такая, как должна быть: не у здорового человека, разумеется, — на всякий случай, объяснил он, — а у того, кому заблокировали магию этим адским орудием. Стайлз, посмотри ещё ты? Не слишком ли серьёзные отклонения в структуре ауры для того, на кого обруч буквально только что надели?

Прежде чем вынести свой вердикт, начальник службы магического контроля несколько минут внимательно осматривал ауру.

— Нет, не слишком, — наконец, сказал он. — Я видел и похуже.

— Ну тогда мы с тобой, Стайлз, отправляемся вместе с аурограммами Оры к спикеру Палаты Представителей, а вы, — посмотрел он на Пандору и Ганимеда, — отправляетесь ко мне домой. И, поскольку, по идее, из-за головокружения Ора не должна быть способна передвигаться самостоятельно, лучше бы тебе, Им, отнести её в флаер на руках.

— Не должна быть способна передвигаться самостоятельно? — саркастически переспросил начальник службы магического контроля. — С такой аурой? Ты серьёзно, Инг? Сразу видно, что ты понятия не имеешь, как воздействует на мозги эта хеллева штука! Да она, — кивнул он Пандору, — как минимум, должна быть без сознания! — сообщил он своё экспертное мнение.

— Без сознания, так без сознания! — легко согласился Ганимед. На взгляд Пандоры очень уж легко. И подозрение её ещё более укрепилось, когда он поинтересовался: — И как долго?

— Им, только рискни усыпить меня больше, чем на десять минут, и я за себя не ручаюсь, — предупредила она.

— Нет, нет, не больше, чем десять минут, — поспешил заверить Игнвэ, предупреждающе глянув при этом на Стайлза.

— Нуу-ууууууу… хмм…ммммм… — не очень уверенно начал тот. Однако под многозначительным взглядом друга уверенность, хотя и не сразу, но всё же к нему вернулась. — Десять минут без сознания, думаю, будет достаточно, — огласил он, наконец, своё авторитетное решение. — Но, когда придете в себя, пожалуйста, не забудьте, что у вас очень кружится голова и вас жутко тошнит, — на всякий случай проинструктировал «осужденную» начальник магического контроля.

— О-оу! За это даже не переживайте! — не подумав, ляпнула Пандора, у которой вновь начала кружиться голова и к которой вернулась отступившая было тошнота. — С этим я легко справлюсь!

— Что значит, с этим ты легко справишься? — сразу же встревожился Ганимед.

— Только то, что я — очень хорошая актриса! — подмигнув не на шутку встревожившемуся опекуну, невозмутимо солгала подопечная.

Пандора была благодарна Ганимеду за заботу, однако в то же самое время она понимала, если она не хочет в тюрьму — другого выбора, кроме как антимагический обруч у неё — нет. И потому, дабы не добавлять ему поводов для беспокойства, скрыла от него своё плохое самочувствие.

До квартиры Ингвэ Пандора добралась ничем не выдав своё плохое самочувствие. И только оказавшись в гостиной, она, сославшись на усталость, объявила, что ей нужно немного отдохнуть.

С прямой спиной прошагав до дверей своей спальни, она позволила себе согнуться в две погибели и глубоко вдохнуть и выдохнуть лишь после того, как плотно закрыла за собой двери. Затем практически на четвереньках доползла до кровати и, в буквальном смысле, рухнула в неё.

— Сама виновата! — зло сказала она сама себе. — Натворила делов, теперь терпи!

Повинуясь вынесенному самой себе приговору, Пандора стиснула зубы и приготовилась терпеть.

Вот только она забыла, что она не была мазохисткой, а потому хватило её ненадолго.

На минут пять, возможно семь.

После чего Пандора прочитала блокирующее боль заклинание и, как только оно подействовало, устроилась поудобнее и погрузилась в блаженный сон.

Проснувшись, она, ещё не открыв глаза, поняла, что в комнате не одна.

Прислушалась к своим ощущениям — опасности не почувствовала. Как не почувствовала, впрочем, и боли.

— Как она? — услышала она через какое-то время тихий голос Ингвэ.

— Намного лучше, чем я боялся, — ответил Ганимед. — Как ты и предполагал, пока она спала, её магия полностью нейтрализовала антимагический заряд обруча.

— Это хорошо, — с тяжелым вздохом изрёк Ингвэ.

— Уверен? — подозрительно сузив глаза, уточнил Ганимед. — Как по мне, так ты совсем не выглядишь радостным?

— Не пори чушь! — оскорбленно огрызнулся эльф. — Разумеется, я рад, что обруч не причинил Оре никакого вреда! Но ты прав, радостным я себя не чувствую совершенно, — признал вслед за тем он и объяснил: — Двое из тех, что сразу не проснулись — мертвы.

— Твою ж тартарову бездну! — схватившись за голову, выругался Ганимед. — Это серьёзно усложняет дело…

— Не то слово, — вновь тяжело вздохнул эльф. — Слышал бы ты, что по этому поводу думают мои коллеги-конгрессмены, сам бы впал в депрессию! Короче, у нас двадцать четыре часа, за которые мы должны либо доказать невиновность Пандоры, либо сбежать из страны. И когда я говорю мы, я имею в виду и себя тоже, если вдруг ты не понял, что я имею в виду! А ещё я имею в виду, что мне отправляться в вечное изгнание совершенно не хочется…

Голос эльфа, когда он произносил последнюю фразу, был таким тоскливым и грустным, что Пандора не выдержала и «проснулась».

— Ингвэ, если ты думаешь, что я допущу твоё изгнание из Юсальфхейма — то ты меня совсем не знаешь! Я