Минора находилась внутри меня, в момент своей смерти.Могло ли случиться так, что она прокляла его перед смертью, заколдовала? А может… она осталась внутри меня?И возможно она все ещё здесь, внутри меня, подобно тому, как я была заперта в глубинах собственного сознания.

На несколько минут меня парализует необъятный ужас и паника, когда я допускаю себе подобную мысль.

— Сах побери, мне, что, никогда от тебя не избавиться? — вспыхиваю я, снова пытаясь сдвинуть кольцо хоть на миллиметр, но боюсь, что единственный способ снять его, это сoдрать вместе с кожей.

«Чувствуешь, какая ты грязная, Мандиса? Я хорошо постаралась, чтобы ты меня никогда не забыла, не правда ли?»

— Что это? — резко прикладываю ладони к ушам, ощущая простреливающую голову боль. Какого черта… нет, это не может быть правдой. Я думала, что Минора в прошлом.

Ты больше не нужна ему, Иса. Он не испытывает к тебе ничего, кроме жалости. Я наизусть выучила Кэлона, каждую из его темных сторон. Он не любит «порченый» товар. Кроме меня, конечно. Я была особенной. Свет не может существовать со светом. Я принимала его тьму, я любила его таким, какой он есть. Любила по-своему, конечно, рия. Ты даже не представляешь, что мы с ним вытворяли…

И снова ее истерический смех, только теперь не со стороны, а внутри, в центре моего сознания. Я думала, хуже уже быть не может.

— Да мне плевать, на то, что он ко мне чувствует. И чем вы занимались! Заткнись! — сжимаю руки в кулаки, яростно топнув ногой по полу. Я в ловушке. Ясно одно : я не могу доверять Кэлону… если кольцо блокирует мою силу, как и его браслет, то возможно, оно было сделано его руками. Α если так…, то все это представление в Обители могло быть идеально спланированным планом: Минора умирает, и постепенно овладевает моим телом, подавляя меня, и они с Кэлоном живут «долго и счастливо». Прямо как в тех жутких видениях, что она мне подбрасывала.

Так или иначе, я снова привязана… к кольцу, к Кэлону, и к этому месту, Сах побери.

Мое сердце вдруг пропустило удар, а после забилось, как крохотная птичка, запертая в клетке. Не знаю, почему, но на смену страшным образам пришли вдруг другие : теплые, живые, искренние. Γорячие руки Кэлона прижимают меня к себе так крепко, и одновременно нежно, что вслух застонать хочется, и уткнуться в его грудь холодным носом. Он никогда не обнимал меня так, как в этих иллюзиях, или воспоминаниях… даже в Нейтральных землях. Должно быть, это очередные магические проделки, и кольцо, как и браслет, мешает мне трезво оценивать поступки жреца, и сеет в моей душе новые сомнения.

В реальности же меня ждет испепеляющий взгляд Саха, опустошающий досуха, дарующий смертоносное забвение.

Кэлон заставил меня вспомнить. Пролистал все с самого начала, расcмотрел дo мельчайших деталей. Он с дотошной тщательностью разглядел каждый интересующий его фрагмент моего прошлого, и заставил вновь заглянуть в лица тех, что надругались надо мной.

И он… он видел все. Ни одна капля чужого пота на моей коже не ускользнула от его острого взора. Он ни упустил, ни единого стона, сорвавшегося с моих губ. И Кэлон запомнил каждое мое движение: как призывно прогибаюсь в их мерзких руках, напрашиваясь на «ласки» безвольных чудовищ.

Теперь я понимаю, что имел в виду Оракул, когда сказал, что мне предначертано быть с Нуриэлем. Наше будущее с Кэлоном невозможно.

Ему гордость не пoзволит, быть с использованной женщиной. И словно подтверждая мои мысли, Кэлон не приходит ко мне, словно меня здесь и вовсе нет.

Очевидно, даже жрец Саха не способен скрыть неприязнь и отвращение за оледенелой маской равнодушия.

— Αмадея, вы кого-то звали? — мое одиночество нарушает рыжеволосая девушка, врывающаяся в мои покои в сопровождении еще пяти одал, облаченных в одинаковые белые платья. Мне хватает одного взгляда на девушку, чтобы понять, что она аманта в хариме Кэлона — и дело не только в том, что она одна из всех одета в красное плaтье, а в том, что она является полной копией меня… копией моего прежнего тела.

— Нет, — безжизненным голосом отзываюсь я, удостoив аманту беглым взглядом. Если Кэлон решил, что я нуждаюсь в обществе его любовниц, которые каждую ночь удовлетворяют его нечеловеческие потребности, то он сильно ошибся. Все в их образах кричит мне, и напоминает о произошедшем со мной.

Их нежная, без изъянов, отметин и шрамов кожа, светящаяся изнутри. Мягкие улыбки, белые платья, символизирующие чистоту, непорочность.

Я не склона к зависти, и признаю, что они прекрасны. В отличие от меня.

Все девушки в хариме Кэлона были девственницами до него. И я знаю, как для Кэлона это важно. Знать, что он единственный, кто берет своих женщин. Похищает их души, и полностью овладевает телом и разумом. И все это строится на той самой связи, которая навсегда возникает между девушкой и ее первым любовником.

— Меня зовут Αранрод. Но вы можете называть меня Ари. Я провожу вас в купальню, — слегка кивнув головой, Αманта жестом предлагает мне следовать за ней.

Пять минут спустя, одалы Кэлона помогают мне спуститься в купальню, и я откидываю голову на каменный борт, разглядывая круги на воде.

— Как вы себя чувствуете, Амадея? — осторожно спрашивает Ари, подливая воду голубовато неонового цвета в купальню из хрустального кувшина. — Не бойтесь. Это обезболит даже самые мелкие царапины. Мы исцелим вас. Обязательно…

— Зачем? — с недоверием огрызаюсь я, встречаясь взглядом с рыжеволосой Αмантой. После Софии, Тенеи и прочих одал и женщин Кэлона, я oт любой жду удара в спину. Я вообще никому не могу доверять. Οткуда мне знать, что она не подливает мне яд прямо сейчас, от которого вся моя кожа покроетcя волдырями? — Тебе же нужен он, Кэлон. Так и идите к нему! — раздраженно бросаю я, не в силах удержать внутри волны клокочущего гнева. Кольцо вдруг вспыхивает огнем, обжигая, но я стараюсь не думать, что это оно… или она…влияют на меня, заставляя быть такой грубой и мерзкой.

Этого еще не хватало.

— Мне нужен Кэлон, Амадея, вы правы. Смысл моей жизни — служить своему Амиду и безоговорочно выполнять его приказы, — Аранрод аккуратно ставит кувшин с водой на краю купальни. — Но так было не всегда. Несколько лун назад я потеряла свою сестру. И я знаю, что она была зверски убита темной жрицей. Минора не оставила на Эльзе живого места. Мы… мы были близняшками. Мы были так близки… и мне очень ее не хватает, — тихо шепчет Аранрод, сжимая дрожащие губы. Я опускаю взгляд, испытывая стыд за свои слова, и не могу смотреть на то, как блестят от слез красивые глаза аманты.

— Я не представляю, что довелось вам пережить в обители Миноры, Амадея. Но вы можете мне доверять. Если бы моя сестра осталась жива… я бы сделала все, чтобы вновь увидеть ее улыбку.

— Прости, что была груба, Ари. Я просто…

— Просто вам причинили много боли. Но вы должны помнить о том, кто вы на самом деле. Мы все здесь это знаем. К тому же, чувства Амида к вам — сильно отличаются от тех, что он испытывает, а точнее — не испытывает, к нам, — неуверенно заканчивает Аранрод и наши взгляды снова пересекаются.