— Да, Луис, я вам очень благодарен. Это как раз то, что мне нужно. Далеко это место?

— Нет, не очень. Думаю, часа через три будем на месте. Это юго‑восточные предгорья Кордильера‑Исабелья, в районе Панкасана.

Немолодой уже лейтенант встретил Гарсию на окраине разрушенного лагеря контрас. Те устроили свою базу на участке, изобилующем каменистыми выходами и редкой древесной растительностью. Часть невысоких строений с покатыми крышами была сложена из камня, часть — из дерева, кроме того, было много простых армейских палаток. Сейчас, когда немного утих огонь и рассеялся удушливый дым, стало видно, что лагерь не был таким уж большим складом военного снабжения.

Собственно, для размещения солдат тут были приспособлены четыре строения, на 10–15 человек каждое. Два больших помещения для начальства, судя по дорогой обстановке, что‑то вроде тюрьмы или карцера. Самое интересное было сложено в центре лагеря прямо под открытым небом. Это ящики и авиационные контейнеры, укрытые брезентом. И все это взлетело на воздух то ли от сдетонировавших гранат, то ли просто загорелось во время боя.

Сергеев рассматривал закопченные камни, несколько обожженных и поваленных деревьев. В воздухе все еще летали черные паутинки. Они ложились на одежду, касались лица, норовили попасть в нос и глаза. Обгоревшие части оружейных ящиков, клочки брезента — до такой степени маленькие и хрупкие, что почти рассыпались в руках. Много было почерневших от копоти гильз, которые разбросало взрывом по всей территории лагеря. Определить, какие гильзы хранились на складе в этом лагере, а какие остались после перестрелки между солдатами контрас и сандинистами, было невозможно.

Сергеев поднялся на ноги, осматриваясь по сторонам. Да, деревья сильно посечены осколками. Досталось и домам, особенно деревянным. Но какие осколки и пули попали в результате взрыва, а какие во время перестрелки? Надо увеличить зону поиска, решил он. Все, что может представлять для меня интерес, скорее всего, разбросало на большое расстояние.

Солдатам было не до русского. Они собирали трупы, стаскивая их на окраину лагеря. Несколько своих погибших положили отдельно, укрыв их лица армейскими куртками. Солдат контрас клали рядами. Сергеев насчитал двадцать восемь тел и подумал, что в лагере должно было быть значительно больше людей. Может, половина или большая часть контрас просто отступили, ушли в горы или в джунгли? Не вернулись бы с подкреплением. Хотя эти ребята свою службу знают, раз накрошили здесь такого. Наверняка выслали дозоры, наблюдателей выставили.

На колючем кустарнике, к своему большому удовольствию, метрах в тридцати от места взрыва Сергеев, наконец, нашел ценное доказательство. Это был обрывок парашютного контейнера. Оболочка брезентового тюка, в который упаковывается груз для сброски его с самолета. В таких контейнерах могло быть все что угодно. От патронов и оружия до снаряжения, продуктов питания и прочего имущества воюющей армии. А вот и две последние цифры, написанные краской на брезенте контейнера. Хотелось бы найти, конечно, кусок ткани, на котором написано было бы «United States army» или «air force USA». Но это уж как повезет. А вот это похоже на обломанную предохранительную скобу от ручной гранаты. Хорошо. А это что? Это же надо так исковеркать. Похоже на магазин штурмовой винтовки «М‑16». Ладно, технари разберутся по способу штамповки и по сплаву металла.

— Луис! — позвал Сергеев майора, увидев, что тот находится неподалеку с двумя солдатами. — Тут граната, наверное?

— Что? — Гарсия тут же повернулся на голос русского и сделал знак всем оставаться на местах. — Граната? Где?

Подойдя к Сергееву, майор присел на корточки и стал рассматривать зеленый, чуть тронутый копотью цилиндр. Потом встал на колени и принялся ощупывать вокруг него землю, подсовывая пальцы снизу, проводя ими по всей поверхности с обратной стороны, умудряясь при этом не пошевелить находку. Наконец, он удовлетворился результатами обследования и взял цилиндр в руки.

— Она без запала, — сказал Гарсия, подавая находку Сергееву. — Странно, что не взорвалась, но так бывает. Просто отбросило взрывом.

— А почему она такая легкая? — подбрасывая гранату на руке, спросил Сергеев, одновременно читая надпись, выведенную желтым цветом: GRENADE HAND, OFFENSIVE MK3A2 TNT.

— Это американская ручная фугасная граната, — пояснил майор. — Для уменьшения веса изготавливается из плотного картона, начиненного взрывчаткой. Осколков почти не дает, но разрушительная сила взрыва просто чудовищная. Очень эффективна при использовании в закрытых помещениях, замкнутом пространстве. При взрыве такой гранаты, скажем, в комнате площадью двадцать квадратных метров всех, кто там будет находиться в момент взрыва, просто по стенам размажет.

— Отлично. Это нам тоже пригодится. — Сергеев вынул из кармана пиджака пластиковый пакет и положил туда гранату и другие мелкие находки.

— Сеньор, — подбежал один из солдат, отдавая честь, — мы нашли два парашюта!

— Где? — обрадовался Сергеев. — Показывайте!

— Там, — солдат махнул рукой в сторону грунтовой дороги, проходившей недалеко от лагеря. — Две поврежденные машины, одна почти сгорела, а во второй в багажнике мы их и нашли.

И тут воздух прорезала длинная пулеметная очередь. Почему‑то Сергееву показалось, что очередь была именно пулеметная. Уверенная, длинная, смертельная. Он мгновенно присел, прижавшись плечом к толстому стволу дерева, и стал искать глазами, откуда стреляют.

И тут стрельба началась, как показалось, со всех сторон. Кто‑то выкрикивал непонятные команды, солдаты занимали позиции и яростно отстреливались. Некоторые падали и больше не вставали.

Куда‑то пропал и майор Гарсия. От того, что его не было рядом, Сергеев почувствовал себя неуютно. Он верил майору, уповал на его профессионализм. Если и произошло что‑то из ряда вон выходящее, то Гарсия с ситуацией справится. В это Сергеев верил свято. А может, ему сейчас надо было просто во что‑то верить. Особенно когда две пули с противным визгом зарылись в землю, выбросив фонтанчики земли неподалеку от ног дипломата. Грохот стоял такой, что он уже не слышал голосов. А вот и разрывы гранат, от которых сразу стало закладывать уши.

Сергеев начал пятиться, озираясь на все 360 градусов. Все‑таки ему казалось, что с южной стороны не стреляли. Атаковали сандинистов с трех сторон. Атака была неожиданной. Как ни горько было это сознавать, но человек десять из отряда Гарсии и той группы, что была здесь до его приезда, уже погибли.

Сергеев подумывал о том, что неплохо было бы присмотреть и себе автомат. Но осознание своего долга отгоняло эту мысль. «Ты же дипломат, — ругал сам себя Станислав. — Тебе нельзя применять оружие. Ты вне внутренних конфликтов. Вспомни, как тебя учили! Даже если тебе угрожает непосредственная опасность, ты должен действовать в рамках международного права и законов о дипломатических статусах и отношениях. И твоя личная неприязнь не должна отражаться на твоем поведении, тем более не должна позволять тебе заниматься вмешательством во внутренние дела страны активно, да еще с оружием в руках».