Можно было вообще не дергаться, не прятать объекты, не уничтожать рабочие файлы, какой смысл в этом, если одну капсулу все равно не успели забрать, а одну лабораторию не успели демонтировать. И все потому что проклятый священник умудрился сделать невозможное — вместо того, чтобы болтаться на орбите, ожидая, пока освободится хоть один причал, он посадил матван церцетариев в непредназначенный для этого ангар.

Объект и лаборатория. Целиком. Щедрый подарок ордену Всевидящих Очей.

Слишком щедрый.

А потеря объекта номер двенадцать, Беляевой Луизы, выявила серьезные недоработки в проекте. Наноорганизмы, чьей задачей было поддерживать жизнедеятельность и восстанавливать поврежденные ткани, не справлялись с обширными ранениями (этого от них пока и не требовалось), однако самопроизвольно переходили в форсированный режим работы, и не позволяли носителю умереть от полученных повреждений. В результате, Беляева сгнила заживо.

Эта смерть произвела на Радуна слишком тяжелое впечатление, и вот, пожалуйста, он всерьез заинтересовался терранскими разработками, их легендарными «эдзоу», искусственными телами. «Эдзоу» не могут регенерировать, в этом смысле их не сравнить даже с нынешними, несовершенными «бессмертными», но они и не разлагаются. А ремонтировать их не сложнее, чем центральные корабельные компьютеры.

Дорогое удовольствие.

Может, маркграф и понял бы это, если б заполучил в свое распоряжение единственный на данный момент «эдзоу», находящийся на территории Империи (единственный, о котором было известно). Но фон Нарбэ (и как не верить после этого в мистику?) сорвал и эту возможность. Снова случайность? Или, все-таки, Аристо не просто так оказался в том самом месте, где эмигрант с Терры должен был передать «эдзоу» церцетарии? Ведь решение о ввозе в Империю запрещенного законом искусственного тела было принято по его настоянию. Дело о смерти Беляевой было громким, очень громким, любой о нем слышал. Любой знает, что ради спасения Луизы Беляевой, легендарный Аристо настоял на нарушении законов, которые призван защищать. Как же отчаянно он хотел спасти ее! Насколько сильно сопереживал! Почему? Потому что священник? Но рыцари ордена Десницы, хоть пилоты, хоть десантники, это не приходские попы, не психологи из Наставляющих Скрижалей. В ордене Десницы служат убийцы, хищники с намеренно искаженной моралью. Принято думать, что там нет эмпатов…

Принято думать.

Об Аристо говорят разное. Это разное не предназначено для чужих ушей, не выходит за стены монастыря «Святого Зигфрида», но приложив усилия, можно получить информацию даже из монастырей Десницы. Аристо отличается от других. Это никого не удивляет, ведь он — почти аристократ. А кто кроме посвященных знает, что аристократам недоступны пси-способности? И кто из посвященных еще не потерял из вида бастарда фон Нарбэ, надежно защищенного церковью, спрятанного от любых мирских исследователей в неприступной летающей крепости?

Отмеченный ангелом. Не эмпат. Не телепат. Нечто другое, непонятное, объединяющее и телепатию, и эмпатию, и дар убеждения, но, в отличие от способностей псиоников, признанное талантом, а не болезнью.

И этот человек девять недель провел рядом с умирающей от гангрены женщиной. Эмпат, он был с ней каждый день, он ухаживал за ней в меру сил и возможностей, он чувствовал все, что чувствовала она, и видел все стадии ее ужасной смерти. В том, что Беляева умерла, умерла именно так, виновен маркграф Радун. Насколько сильно она ненавидела своего убийцу? Такую степень ненависти трудно представить. Но именно так сейчас ненавидит Радуна рыцарь-пилот фон Нарбэ. Именно так. Эмпатия — редкий и опасный дар. А аристократ-эмпат — создание, единственное в своем роде. Сверхчеловеческие возможности, дар убеждения и одержимость местью… Алексей прав, Лукаса фон Нарбэ можно и нужно подключить к проекту.

А раз так, то маркграф еще пригодится. Именно он станет платой за сотрудничество. Хорошая цена, Аристо не сможет отказаться от такого предложения.

* * *

Дэвид по поводу сорвавшейся сделки даже взогреться особо не успел, церцетарии времени не дали. Перехватили у лифта посадочной вышки «Плеяд». Пожилой такой священник, в форме, пароль сказал, все честь по чести. В общем, никаких больше проблем.

Денег заплатили больше, чем обещали. Компенсировали моральный и материальный ущерб, оплатили расходы на лечение. А кроме денег, так, на словах извинились. «Инцидент в Музее — это наша недоработка. Охрана оказалась недостаточно эффективной, и если бы не посланный волей провидения рыцарь-пилот, последствия могли оказаться самыми плачевными».

Волей провидения. Это в переводе с церковного на человеческий означает — по чистой случайности. А Дэвид-то думал, что тот парень, священник — один из тех, кто обеспечивал безопасность сделки.

Случайность, значит? Ну-ну. И через весь Музей следом за Дэвидом случайно прошел, и в бой на крыше вмешался по чистой случайности?

Однако выручил ведь. Случайно или нет, но без него шансов выбраться из переделки живьем у Дэвида было гораздо меньше.

Полученных от церцетарии денег хватило бы на то, чтоб несколько лет колотить понты на какой-нибудь из недорогих планет. Дэвид выбрал Сингелу. Из Агасты связался с одним из тамошних столичных агентств недвижимости, и риэлтер обещала подыскать ему подходящий домик как раз, пока он будет лететь из одной системы в другую.

С Инуи получалось две пересадки. Новый опыт. Космические станции — интересные места, и, кстати, полезные, если с кем встретиться надо, чтоб в глаза не бросаться. На вторую из них, под названием Мишмерише, почти одновременно с гаримой, на которой летел Дэвид, прибыл монастырь ордена Десницы.

На Мишмерише все как с ума посходили. В гостиницах тут же сделали платным переключение мониторов на разные камеры внешнего обзора. В прогулочных коридорах с прозрачными стенами, к моменту прибытия монастыря было не протолкнуться. Дэвид позаботился о том, чтоб прямо из своей каюты переключаться между камерами внутри станции. Администрации он об этом сообщать не стал — что им своих забот, что ли, мало? — а, чтоб хоть в чем-то соблюсти закон, отстегнул по прейскуранту, за возможность посмотреть на монастырь прямо из номера. Надо ж было узнать, из-за чего все тут разве что на головах не ходят.

Он не пожалел о потраченных деньгах, зрелище того стоило.

Из окружающей Мишмерише, пронизанной звездами пустоты медленно и неотвратимо надвинулась… планета. По крайней мере, так показалось сначала. Громада монастыря не помещалась в поле зрения, не помещалась в сознание.

Не целиком.

На обшивке чудовищной сферы вспыхивали и гасли какие-то непонятные огни, вокруг мельтешили тучи гафл — казалось, истребители просто играют, резвятся, под защитой монастыря-матки. Где-то в административной зоне Мишмерише, в какой-нибудь рубке связи, сейчас, конечно, шли переговоры с монастырем, обмен паролями, проверка безопасности, что там еще, курс корректируют, выравнивают скорость?.. шут их знает, неважно. Отсюда, из каюты, казалось, что расцвеченная редкими вспышками громада надвигается безмолвно и неудержимо, и уже вот-вот, сейчас, сомнет, раскатает в лепешку беззащитную станцию.