Парень понял.

— Значит, хочешь ходить в таком виде, девочка? Совсем стыд потеряла.

— Извини.

Тереза передернула плечами, отстраняясь, повернулась к Джанку и спросила, где ей потом найти Эс-теллу.

— Потом? — уточнил Джанк. — Попробуй в клубе «Пэссинджер». Она будет с человеком, которого зовут Майкл Кросс.

Один из братьев вмешался в их разговор:

— Эй, чего тебе надо от этого старого хрена Майкла Кросса? — Ямочки на щеках исчезли, недовольная гримаса сменилась презрительной умешкой. — Если якшаешься с ним, передай — я видел фотку мамочки его бэби, и всей одежды на ней было — тупая хвастливая улыбка. Передашь?

Джанк зло покосился на парня:

— Кто тебе наплел, будто я палил из револьвера в клубе?.. Майкл Кросс?

Старший из братьев не ответил. Джанк повернулся к младшему, сравнил лица и наконец спросил старшего:

— Майкл твой отец, верно?

— Да, биологический, вроде биодобавки в хреновом стиральном порошке. Но я с ним не разговариваю.

— Чем он тебя достал?

— Да чем только не достал! Говорит, я не должен болтаться по улицам. Лучше, мол, забивать голы на футбольном поле. Еще? Я не должен даже касаться дури — не то что продавать. Не человек, а мешок с дерьмом. Сам знаешь.

— Я?

— А то! Ты живешь по понятиям. Прокручиваешь делишки — какие ни есть. Ты не расслабленный придурок, как некоторые.

— Я не торгую кислотой. — Джанк то ли удивился, то ли насторожился.

— Как скажешь, мужик. Говоришь, что не торгуешь, значит, не торгуешь. Я не видел тебя с братьями. Я не видел денег. Я ничего не видел.

— Я не торгую, — повторил Джанк.

— Приятно слышать. А кто торгует? Я не отказываюсь работать с Тас-Меном и его парнями, но никто из нас не торгует. Хочешь знать, что еще говорит мой старик? Рассказывает сказки про амфетамин. Про одного малого, который стал полным психом. Кто? Да так, один… когда его перестало «забирать» обычным способом, он ширнул сульфат себе в глазное яблоко. Догадываешься, о ком речь?

Тереза слышала эту историю, но никогда не верила в ее правдивость. Поди ж ты — Джанк не отрицает, значит, все правда. Он зыркнул здоровым глазом на сынка Майкла:

— Пне это было совсем ни к чему.

— Так зачем ты это сделал?

Парень и Тереза подались вперед, поближе к Джанку

— Каждый сходит с ума по-своему. Ты же вот цацкаешься с пушкой.

Парень распахнул куртку:

— Ну ты, торчок хренов! Я не вооружен!

— У меня хоть и один глаз, но я видел, как ты шатаешься по улицам с пушкой на манер ковбойской.

— Видел, когда обделывал делишки? — Парень говорил, нарочито растягивая слова. — Лучше б ты тогда зажмурился. Мы ведь могли спокойно продырявить твою взбесившуюся белую задницу — когда ты, мать твою, палил во все стороны! Замочить тебя — значит оказать услугу обществу. Взять и выпустить пулю, сделать дырку в твоем дерьмовом черепе, насквозь пропитанном дурью.

— Если выстрелишь, целься получше, чтоб я сразу сдох, иначе, как только спустишь курок, поползешь отсюда на четвереньках.

— Если я выстрелю, ты точно сдохнешь! Тереза видела, что парень переигрывает. Но Джанк расслабился, он единственный выглядел здесь настоящим дилером. Так вот чем он занимался! Вот почему у него всегда были деньги на пленки и видеоаппаратуру, вот как он собрал свою фантастическую коллекцию записей! Здоровый глаз Джанка смотрел в холодное дно стакана мертвым взглядом наркодилера. Он просто спокойно слушал, как парень грозится застрелить его, кивал, а потом поинтересовался:

— У тебя рука-то не дрожит?

— Хочешь проверить?

Парень выбросил руку из-под стола и практически упер дуло в лицо Джанку, держа оружие всего в нескольких дюймах от его носа.

Джанк присвистнул:

— Круто. Ну, я не такой шустрый.

Он смутил парня взглядом, потянувшись за своей пушкой.

— Ты что делаешь? Хочешь пулю поймать башкой? Джанк изогнулся в кресле и, неуклюже взмахнув рукой, направил револьвер на парня, продолжая гипнотизировать его единственным глазом.

— Положи пушку на стол, мужик!

— Успеется. — Джанк не спеша прицеливался ему в голову.

Тереза сидела между ними, глядя на два сошедшихся дула: противники целились друг другу в переносицу. Лицо младшего брата застыло, как посмертная маска. Вряд ли он выглядел бы хуже, даже будь эти пушки наставлены на него. Тереза не могла шевельнуться.

— Значит, твой отец — расслабленный придурок, а я — дилер? — решил уточнить Джанк. — Я правильно понял? И ты продолжаешь упорствовать, хотя видел, как я обработал «лексус»? Так?

Тереза почувствовала, как чьи-то дрожащие пальцы коснулись ее бедра: Каузи. Она слышала, как он судорожно, со свистом, ловит ртом воздух. Младший из братьев, кажется, и вовсе перестал дышать.

Джанк повысил голос, обостряя ситуацию:

— В следующий раз, когда соберусь покувыркаться, специально для тебя сделаю пару лишних кульбитов, чтоб до твоей дурной башки наконец дошло, кто я есть на самом деле.

Тереза запросто могла бы сосчитать удары сердца Каузи. Но тут парень заговорил, и в его голосе прозвучал смех:

— Классный номер! За такой спектакль положены бурные аплодисменты!

Напряжение спало. Когда Тереза смогла наконец расслабиться, она увидела, что револьвер Джанка лежит на столе. Парень положил свое оружие рядом.

— Отец говорил, что ты был лучшим, если вы хотели оторваться по полной.

Джанк улыбнулся:

— Он что-нибудь еще говорил?

— Про тебя?

— Про парня, которого звали Пол.

— А, Пол Сорел. Да, слышал про него, малый со сдвигом, но был другом моего отца.

— И это все? — В голосе Джанка прозвучала безнадежность. — Твой старик что-нибудь рассказывал про Джона Берджиса и Пола Сорела?

— Только одну вещь. Когда Пола вытащили из тюрьмы, ему надо было встретиться с Берджисом. Он пришел, и Берджис попытался его изнасиловать. Отец сказал, что однажды Пол вернется и убьет ублюдка.

Майкл уже переоделся — он стоял в углу, расставив ноги, и делал наклоны, доставая пальцами до лодыжек. Эстелла смотрела, как он разогревается, растягивает мышцы, подпрыгивает в воздухе, тряся задницей.

Это был «Блюз-корнер», один из двух спортивных центров Мосс-Сайда. Другой построили на муниципальные деньги — небольшие, но их хватило на плавательный бассейн, пару кортов для игры в сквош и зал для занятий аэробикой. В «Блюз-корнер» ничего этого не было — только ринг, стеллаж с потускневшими гантелями и несколько набитых доморощенным способом мешков на крюках. Зал был вместительный, человек пятьдесят вполне могли бы заниматься аэробикой — если бы разобрали ринг и выбросили боксерские груши. Но этого никогда не будет: «Блюз» — специфическое место, хозяева тут — боксеры, хотя не только они.