— Простите, я вас совсем не помню, — произнес он извиняющимся тоном. — В тот ужасный момент было столько народу вокруг… Я не всех запомнил. Здравствуйте, детектив Кросс. Возьмите стул, пожалуйста. Как вы догадываетесь, у меня много посетителей.

— Вы спрашивали обо мне во время допроса во Флориде. Я из вашингтонской полиции.

Он лишь слабо улыбнулся в ответ и отрицательно покачал головой. Мне было не до шуток, о чем я ему и сообщил.

— Но я никогда не был во Флориде. Ни разу, — пояснил он.

Гэри Сонеджи-Мерфи с трудом приподнялся с койки. Тюремная роба болталась на нем как на вешалке. Видно было, что рука причиняет ему боль. Он выглядел слабым и одиноким. Что-то здесь и впрямь было не так. Черт возьми, что происходит? Почему меня не предупредили заранее? Наверное, доктор Кэмпбелл хотел услышать непредвзятое мнение…

Тяжело усевшись на стул, Сонеджи-Мерфи мрачно уставился на меня. Он совершенно не походил ни на убийцу, ни на похитителя детей. Учитель? Мистер Чипс? Потерявшийся мальчик? Да все, что угодно, только не преступник…

— Я никогда с вами не разговаривал, — промолвил он печально, — и в жизни не слыхал об Алексе Кроссе. Никогда не похищал детей. Вы читали Кафку?

— Кое-что. А о чем речь?

— Да я вроде Грегора Замзы из «Превращения». Словно меня заманили в какой-то кошмар. Я не понимаю, что происходит. Я не похищал ничьих детей. Кто-то должен мне поверить! Должен! Я — Гэри Мерфи. Я никогда никому не причинил вреда.

Насколько я понял, внимательно слушая его, он действительно раздвоенная личность… истинный Гэри Сонеджи-Мерфи.

— Алекс, вы ему поверили? Господи Боже — вот вопрос на сто долларов!

Агенты ФБР Скорее, Рейли и Крейг, а также Клепнер с Джеззи Фланаган и мы с Сэмпсоном сидели в конференц-зале главного управления ФБР. Тяжкая выдалась неделька для Группы по спасению заложников. Вопрос мне задал агент Скорсе — он упорно считал все высказывания Сонеджи-Мерфи игрой и не верил в раздвоение личности.

— А чего он реально может добиться, пичкая нас заведомой ахинеей? — обратился я к присутствующим. — Какая ему выгода уверять, что он никогда не похищал детей и никого не убивал в «Макдональдсе», что он — добропорядочный делавэрский гражданин по имени Гэри Мерфи? — Я по очереди вглядывался в лица сидящих..

— Надеется на оправдательный приговор, — предположил Рейли. — Тогда его ждет психушка нестрогого режима в Мэриленде или Вирджинии, из которой он вполне может выйти лет через семь — десять. Клянусь, ему это известно, Алекс! Он ведь умен и сумеет сыграть нужную роль!

— Что ж, я говорил с ним всего один раз, меньше часа… Одно могу утверждать: в качестве Гэри Мерфи он очень убедителен. Полагаю, юридически он — истинный НПП.

— Что еще за НПП, к чертовой матери? — заворчал Скорсе. — Не знаю никаких НПП. Вы просто дурака валяете.

— Это такой психологический термин, — пояснил я. — То, о чем мы регулярно беседуем, собираясь вместе. НПП — Натуральный Псевдопсих, Джерри.

Все заржали, кроме Скорсе. Сэмпсон неспроста прозвал его Похоронный Директор — Могильщик Скорсе. Агент — профессионал высокого класса, преданный делу, но чувства юмора лишен напрочь.

— Дурацкая Псевдошутка, — нехотя выдавил Скорсе. — ДПШ.

— Вы можете повидаться с ним еще? — спросила Джеззи. Вот тоже классный профессионал, но насколько же с ней приятнее находиться рядом…

— Могу, он и сам этого хочет. Черт, хорошо бы понять, почему он требовал меня во Флориде. Почему именно я присутствую в этом его кошмаре…

Два дня спустя я вытребовал себе еще одно свидание с Гэри Сонеджи-Мерфи. Накануне две ночи ушли на чтение литературы о случаях раздвоения личности. Наша гостиная превратилась в библиотечный филиал. Об этой проблеме написаны сотни томов, но каждый автор понимает ее по-своему. Более того, многие психиатры вообще ставят под сомнение само существование подобного феномена.

Когда я вошел, Гэри сидел на койке, уставившись в пространство. Бинты на руке отсутствовали. Мне было непросто начинать беседу с маньяком-убийцей и похитителем детей. Помнится, Спиноза сказал: «Я стараюсь не смеяться над людскими поступками, не оплакивать их, не ненавидеть, но понять». А я пока что ничего не понимал.

— Здравствуйте, Гэри, — мягко поприветствовал я убийцу, чтобы не спугнуть его. — Вы готовы к беседе?

Он обернулся — мне показалось, что он рад меня видеть. Пододвинул стул поближе к койке, чтобы усадить меня.

— Я боялся, что они не позволят вам приходить, — промолвил он. — Хорошо, что это не так.

— Почему вы этого боялись?

— Даже не знаю… Чувствовал, что могу разговаривать только с вами. Но дела мои складываются неважно, так что я подумал, что вам запретят визиты.

Его наивность настораживала. Он просто излучал обаяние — именно таким описывали его соседи в Уилмингтоне.

— О чем вы размышляли перед моим приходом? Минуту назад?

— И сам не знаю, — улыбнулся он. — О чем же? Ах да — вспоминал, что у меня день рождения в этом месяце. Я иногда мечтаю, что однажды вдруг очнусь от этого кошмара. Эта идея не оставляет меня…

— Давайте вернемся к нашему предыдущему разговору. — Я решил сменить тему. — Расскажите мне, как вас арестовали.

— Я пришел в себя и обнаружил, что нахожусь в полицейской машине, стоящей около «Макдональдса». На руки надеты наручники. Потом они мне и на ноги их надели.

То же самое говорилось два дня назад. Он стоял на своем.

— Так вы не помните, как попали в машину? — нажимал я. Хорош, однако, так спокойно и убедительно излагает…

— Совсем не помню. Не могу понять, как я очутился в «Макдональдсе» Уилкинсбурга. Это самый странный случай за всю мою жизнь.

— Нужно подумать, как такое могло произойти.

Одна идея пришла ко мне по пути из Вашингтона. Правда, требует серьезной проверки, но в принципе она поможет объяснить некоторые вещи, не поддающиеся осмыслению.

— А раньше так бывало? — спросил я. — Ну, такое же смутное, непонятное состояние?

— Да нет, никаких неприятностей, никаких арестов. Вы ведь можете это проверить? Ну, конечно, можете.

— Нет, я имею в виду — не случалось ли вам вдруг очнуться в незнакомом месте и не помнить, как там очутились?

Слегка дернув головой, Гэри испытующе уставился на меня:

— А почему вы об этом спрашиваете?

— Так бывало?

— Ну… да.

— Расскажите об этом. Обо всех случаях, когда вы вдруг приходили в себя в незнакомом месте.

У него была привычка теребить край рубашки между второй и третьей пуговицей. Он как бы непроизвольно пытался высвободить грудь. Меня интересовало, не случалось ли ему испытывать страх удушья? Возможно, в детстве переболел, или гипоксия при родах… Или его запирали в тесном помещении — как он запер Мэгги Роуз и Майкла Голдберга.