litbaza книги онлайнСовременная прозаШкола строгого режима, или Любовь цвета юности - Наталья Штурм

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 50
Перейти на страницу:

Позиция, которую заняла классный руководитель и педагог с тридцатилетним стажем Агриппина Федоровна Куряпина, была откровенным поощрением хамству и разжиганию национальной вражды.

– Интересно, а вот если бы Сове в сумку подложили записку типа: «Пина-Агриппина, что с тобой стряслось? Морда цвета тины и в слезах весь нос. Плачет безутешно – тяжело-то как, Горный стих потешный написал, чудак! Лев переживает, даже заболел, а пацан зевает – мало сделал дел!»

Настя сочиняла на ходу. И не от хорошего настроения – от растерянности. Никто, наверное, даже Аня Сурова, не понимал, что произошло. Почему заведомая низость и подлость не наказываются, а вызывают сочувствие? Почему Динару выгнали из школы за невинное баловство, почему Шумскую не приняли в комсомол за купание в неположенном месте, а преступление Марка осталось безнаказанным?

Настроение у класса было подавленным. Учиться и так не хотелось, а после этих событий многие вообще плюнули на учебу. Как вести себя дальше? Да какая теперь разница? Скоро разбежимся, и у каждого будет своя жизнь.

Вика-губкибантиком хоть и не была гигантом мысли, но на классном собрании осмелилась сказать:

– А я считаю, что нужно исключить Горного из школы! Или примите Шумскую в комсомол! Где справедливость?!

Сова натужно улыбнулась:

– Ты высказала свое мнение? Если это, конечно, твое мнение, а не подруг…

Вика вспыхнула как факел:

– Это мое личное мнение! Вы поступаете непедагогично!

Сова нахмурила косматые брови, с тоской посмотрела куда-то через окно вдаль и устало сказала:

– Надеюсь, никто из вас больше не будет замечен в самостоятельном мышлении.

Прозвенел звонок на перемену, а наш класс еще долго сидел и осмысливал значение этой шедевральной фразы…

Глава 7. Червяк

Рано утром я посадила Динару на поезд Москва – Казань. Мы обнялись на платформе, поплакали на дорожку. Так все взрослые делают перед расставанием.

– Береги себя, мы тебя очень любим и ждем обратно.

Динара была грустной, но спокойной. Она ехала к своей тетке, единственному родному человеку на этом свете. Тетка сердечно откликнулась на ее беду и предложила жить у нее сколько понадобится. Но Динара ехала в Казань из эгоистичных соображений, просто чтобы о ней кто-то заботился. Она знала – как только освободят Никиту, они вместе уедут за границу. Подальше от коммунистического рая.

Через неделю после отъезда Динары мы с Викой заехали в кафе «Лира» на Пушке. Выпили по чашке чая и от нечего делать сели на выгнутые деревянные скамейки возле памятника. Столько людей, столько характеров; интересно подглядывать за чужой жизнью. Возле памятника собиралось много неформалов: панки, пацифисты, которые враждовали с нацистами. Не знаю, насколько серьезны были их убеждения, отчасти это был просто вызов существующему строю. Он проявлялся в странных прикидах, диковатых прическах и свободной манере общения.

Пацифисты в кожаных косухах сновали туда-сюда, обсуждали, у кого сколько булавок и значков. О, от их пацифистских знаков мы фанатели, рисовали их на асфальте и на стенах в подъездах, это было очень модно! Отличительным знаком пацифиста был медальон или значок с символом – след голубя, птицы мира. Эта «лапка» обводилась в круг – символ Вселенной.

Вот так мы сидели на скамейке возле памятника Пушкину, глазели на расслабленных неформалов… и вдруг я увидела, что самый красивый пацифист по прозвищу Марик-сифилитик разговаривает с кем-то очень знакомым.

– Вика. Смотри. Кто это?

– Офигеть! Это Никита! – обомлела Викуся.

– Он же арестован? – Я была в недоумении.

– По идее, он уже должен быть выслан за сто первый километр…

Меня как подбросило: беременная Динара вынуждена бросить школу, уехать из Москвы, а он тут преспокойно тусуется! Я решительно двинулась к ребятам, не думая о том, что буду говорить. Вика бросилась меня догонять, на ходу предлагая возможные варианты развития событий:

– Бросится бежать – я его догоню; скажет – знать ничего не желаю, я дам ему по морде; если это не он и мы обознались – познакомимся и пойдем гулять в Парк культуры…

Мы не обознались – это был Никита. Он не стал отпираться – тут Вика не угадала. Наоборот, он очень обрадовался, увидев меня. И как-то жалобно приобнял и чмокнул в щеку:

– Рад тебя видеть…

Я смотрела на Никиту и ждала. Ну вот сейчас он забросает меня вопросами – где Динара, как она, что с ней? Но он только повторял, что «встреча неожиданная», и спрашивал, что мы здесь делаем.

– Динара уехала в Казань. Ты знаешь об этом? – спросила я в лоб.

Никита взял меня под локоть и отвел в сторону. Марик-сифилитик остался беседовать с Викой. Она тут же принялась кокетничать.

– Я заезжал к Динаре домой. Меня выпустили неделю назад. Знаешь… Она правильно сделала, что уехала. У тетки ей будет лучше.

– Давай прямо сейчас позвоним ей с Главтелеграфа! Пошли! Ты не знаешь, как она ждала тебя. Если бы не беременность, ни за что бы не уехала!

Я тянула Никиту за рукав потертой косухи и свято верила, что через десять минут все будут счастливы. Ребята воссоединятся и больше не расстанутся никогда. Родится долгожданный ребенок, и Никита будет лучшим отцом во Вселенной!

Никита не сопротивлялся. Но и не двигался с места. Он словно закостенел от своих мыслей.

– Пошли звонить! – напирала я.

– Послушай… Не надо звонить. Пусть все будет так, как есть. Она там – я здесь. Ты не знаешь, мне же запретили выезжать из Москвы. Следствие еще тянется, мои показания могут понадобиться в любой момент…

– Тогда Динара прилетит в Москву! Она тут же прилетит, не сомневайся! Пойдем на Главтелеграф звонить. Она в обморок хлопнется от радости!

Я представила реакцию подруги – мы думали, ей за ним в ссылку придется ехать или из психушки вытаскивать, а он тут, в Москве, целехонький и свободный!

– Я сейчас не работаю, мне не на что содержать семью. Пусть все будет так, как есть, – твердо повторил Никита и ободряюще мне улыбнулся.

А я твердо не желала верить в происходящее. И улыбаться в ответ не собиралась.

– Ты любишь Динару? – жестко спросила я.

– Ты прямо как прокурор… Люблю. Люблю! И мы будем вместе. Но не сейчас.

– Ты можешь ей хотя бы позвонить? И сказать, что тебя выпустили? – продолжала настаивать я.

Мимо прошла кучка пацифистов, Никиту заметили, свистнули. Он оглянулся и заторопился:

– Мне нужно идти. Поверь, все, что я делаю, только ради Динары и нашего будущего. Как только смогу – позвоню. Телефон тетки я знаю!

Последние слова он проговорил, уже подняв вверх руку «на прощанье».

1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 50
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?