Первым в зал вошел крупный, матерый волк, судя по характерным остроконечным ушам и нескрываемому хвосту. Этот южный гость в темной куртке, плотных штанах и мягкой короткой необычной обувке на тонкой подошве, еще и шевелюрой удивил. Волосы у него весьма примечательные: спадают на плечи густой разноцветной волной, играющей на солнце от пепельного до темно-коричневого оттенка. Вытянутое скуластое лицо с чуть впалыми щеками, тонкими губами и, как мне кажется, чересчур выдающимся, почти квадратным подбородком. Но больше всего поразил его взгляд: серебристо-серый, суровый, цепкий, властный. Одним словом — Стальной волк!

За ним шли двое высоких широкоплечих гиен. Тоже в темной добротной одежде и с бесстрастными суровыми лицами. Наверняка братья, уж слишком похожи. У обоих одинаковые ярко-желтые глаза, словно в них солнце застыло.

Все трое шли пружинистой, легкой походкой, без опаски и напряжения, а вот Валиан, как я заметила, насторожился. Что-то не похоже, чтобы эти матерые хищники с юга собирались свидетельствовать ему великое уважение.

Посланцы остановились недалеко от возвышения и, коротко поклонившись, стремительно обежали глазами всех присутствующих. На миг задержали взгляд на первом ряду невест, а на второй внимания обращать не стали, оно и понятно: есть дела поважнее, чем три разряженные девицы на задворках. Зато у меня был отличный обзор, чем я и воспользовалась, чтобы вольно разглядывать пришлых оборотней.

— Жители юга приветствуют тебя, князь Валиан! Нас выбрали делегатами сразу от нескольких крупнейших кланов, — глубокий, сильный голос южанина-волка наполнил зал. — Я Шай из Обжигающей лощины. — Затем он указал на гиен: — Со мной прибыли Мишек и Дашек из Тесного круга.

— Я приветствую вас, делегаты юга, — ровно произнес Валиан. Причем не вставая, проявляя тем самым неуважение к высоким гостям, представителям чужих земель, и равно — к тем, кто их послал на переговоры. — Что заставило вас отправиться в столь длинный, трудный путь? Говорят, в горах нынче неспокойно…

— Верно говорят, — спокойно ответил волк Шай. Его голос звучал громко, властно, выдавая мужественного, бесстрашного оборотня, хозяина сильного зверя. — С вашей стороны, в горах, развелось слишком много стай душников. Война на севере отвлекла охотников, забрала много жизней. Разрушила семьи. Прискорбно, что пострадали не только мужчины-воины, но и женщины, хранительницы очага. Пока мы добирались сюда, видели поселения оборотней, где не осталось свободных и даже юных женщин, а значит — скоро назреет большая проблема. Без семьи оборотень слишком быстро отдаст власть над душой зверю…

— Вас послали поговорить об этом? — грубо перебил Валиан. — Так можете передать своим главам, что это моя земля и не им распоряжаться, что здесь будет и как.

— Нет, не об этом, — спокойно ответил Шай, чуть наклонив голову, но стальные глаза опасно блеснули, скорее всего, неодобрением. И еще, сдается мне, все трое южан тщательно изучали князя, знакомились… как с врагом. — Совет старейшин и главы кланов хотели предупредить тебя, что на чужое не зарятся. То, что происходит за горами с вашей стороны, интересует нас постольку-поскольку. Но если вдруг кто-то задумает хоть на версту передвинуть границу в нашу сторону, разбудит общее горячее внимание, настолько обжигающее, что может растопить ситуацию и на севере. А затем смоет любого недалекого северянина, решившего позариться на земли юга.

Я даже кожей ощутила напряжение, возникшее в торжественном зале: охрана, невесты, княжеская свита и сам князь — все вытаращились на этих троих южан, отменно державшихся и открыто заявивших о себе. Глубоко вдохнув, я почуяла ярость князя, чей-то страх, удивление стражников и — откровенное восхищение девиц, а вот от Шая и его спутников пахло спокойствием и уверенностью. Они не кичились силой, не задирали нос, а доходчиво передавали волю своего народа и твердо верили в себя.

Кажется, наш светлейший это тоже понял и принял к сведению. А может, его змей-советник угомонил: на спину севшего ровно князя легла его узкая бледная рука — не дала встать, резко ответить, предупредила о спокойствии, а может, не дала напасть на чужаков, дерзнувших сказать нелицеприятное.

Спокойствие Валиану далось с трудом, но мрачный взгляд на делегатов Юга он бросил. Ведь его принародно унизили, но убить переговорщиков — значит объявить войну. Это закон Зеленой стороны! А вот на Желтой, как я слышала, вестников с плохими новостями убивали на месте. Я невольно скосила глаза на Шана Гадючного, мелко и быстро сучившего по полу хвостом в полосатом чулке. Похоже, страх исходит от змея.

Повернув голову в сторону заговорившего Валиана, я нечаянно посмотрела на Эльсу… Ого, кошка-сервал, не мигая, пялится на южанина-волка! Мало того, ее округлившиеся голубые глаза горят восхищением и жаждой обладания. Ошибки быть не может: вон как она жадно сглатывает слюну, разглядывая мужчину, которого я про себя нарекла Стальным.

Краем уха я слышу, что переговоры продолжаются, но о чем конкретно говорят — нет. Потому что тонкие губы Шая шевелятся, а Эльса повторяет каждое их движение своими губами. Так молятся в храмах Луны — тихонько повторяя слова за верховным жрецом, не думая о смысле, веря душой и стремясь к божественному свету сердцем.

— …Можете не задерживаться у нас, уверен, вас ждут дома, — наконец донесся до меня злой, ироничный голос Валиана.

— Ты прав, князь, мы сегодня же вечером покинем Аверт. Благодарим, что позволил отдохнуть сегодня, — по-прежнему невозмутимо, спокойно ответил Шай, чуть склонив голову.

Делегаты коротко кивнули, развернулись и гордо, неспешно удалились. Не успела я посетовать, что пропустила основную часть переговоров, пришлось хватать за локоть Эльсу, будто под чарами рванувшуюся за южанами. Она резко вырвала свою руку и обожгла меня яростным взглядом. А в следующее мгновение, видимо, осознала, что все еще в невестах князя и участвует в смотринах: уйти прямо сейчас — подписать себе смертный приговор. Подобного, тем более второго за сегодня унижения Валиан не спустит. Даже девице.

Через некоторое время князь вспомнил о невестах. Очередность устанавливалась князем лично: он вытаскивал бумажки с нашими именами из шапки, которую держал распорядитель. Я оказалась предпоследней участницей тура «Обольсти жениха». Но не успела с облегчением выдохнуть, подумав, что предыдущие чаровницы наверняка успеют заворожить и обольстить светлейшего не раз и не два, поймала княжеский взгляд. Он подмигнул мне игриво и усмехнулся как-то излишне лично, как хозяин… будущий. Поэтому уходила я из зала расстроенная и озабоченная.

* * *

Княжеские палаты, куда меня привела прислужница-лисица, превосходили размерами все жилье, что я до сих пор видела. И вот уже битый час ожидаю своей очереди на диване в передней — горнице перед жилыми покоями. Где-то за стеной невидимые музыканты наигрывают на свирели и домре, иногда к ним присоединяется гусляр. Хорошо играют, ладно, душевно, Да только я вся как на иголках — боязно, неизвестность мучит, мысли в голову лезут всякие-разные…

Музыка играет, время идет, я уже в сотый раз нервно осмотрелась, пощупала этот самый диван — мягкий, широкий, низкий, обитый красной кожей. Мне, жительнице Севера, привычной в Волчьем клыке к лавкам для гостей, непременно крытым узорчатыми и полосатыми коврами, беленым стенам, иногда с веселым рисунком внакат, высоким дубовым поставцам и сундукам, в этой странной передней было не по себе. Красные ковры с ворсом на стенах и на полу, по которым ходить боязно, диван этот заморский, низенький дурацкий стол. Как за таким есть? Наверное, это влияние советника с Желтой стороны.