свою жизнь и на саму себя, что самостоятельность внутренняя, наличие собственного ресурса приведет ее к одиночеству? Получается подтверждение взгляда, что такой способ осуществления женщины в мире, который пропагандируется, подчеркивается, поддерживается всеми, от родственников до телевидения, в котором по факту заложена идея зависимости, действительно самый правильный?

Почти двести лет прошло с отмены крепостного права, а психология крепостных до сих пор живет в их правнучках, несмотря на свободу нравов, длину юбок и техническую оснащенность быта. Положение крепостного, раба – это абсолютно зависимая позиция, и вопрос только в том, как бы так устроиться, чтобы хозяин был максимально доволен. Но если мы обратимся к воспоминаниям, книжкам всяким, мы увидим, что хозяева тоже были зависимы от своих рабов.

Наличие рабства делает зависимым и раба, и хозяина.

Рабыня, если она хочет более или менее хорошо устроиться в своем рабстве, должна предвосхищать ожидания, угадывать желания и этим манипулировать своим же хозяином. Это мало чем отличается от того анекдота про собаку Павлова, когда ученые считают, что вот сейчас они принесут еду, собака начнет нажимать на лампочку, и будет все хорошо. А собака со своей стороны же тоже видит, она говорит: «Сейчас я нажму вот на эту педальку, и они прибегут давать мне еду». Всегда есть взаимозависимость.

Часто рабы, получая свободу, терялись, далеко не всегда воспринимали это как подарок. Потому что они не приспособлены нести за свою жизнь полную ответственность, они массы вещей не знают: как жизнь делается, по каким законам она существует, – потому что рабство в определенном смысле прикрывает от массы всяких забот. Да, плохо кормят, но кормят гарантированно. Это как бомжи, которые идут в тюрьму, потому что там будет хотя бы тепло и три раза в день дадут плошку со жратвой, чтобы об этом не думать.

Но рабыня, манипулирующая своим хозяином, прекрасно разбирается в его слабостях и капризах, умеет правильно себя вести, когда хозяин сердится, изобразить все что нужно на лице, как верная жена, которая говорит: «Тихо-тихо, папа сейчас придет», «Папе это говорить не будем, папа рассердится», «Тут папа у нас недоволен», «Этого папа не любит». Все то же самое, по тому же принципу. Она не может сохранить уважение к своему хозяину, потому что две вещи не дают человеку уважать того, с кем он взаимодействует. Первая – подневольное положение. Вторая – осознавание, что положение хозяина тоже зависимо, а раз зависимо, то мы знаем, что не такой-то он умный, не такой-то он смелый и не такой-то он герой.

Рабы часто снисходительно относятся к своим хозяевам: «Ну, барыня у нас с такими капризами, тут мы про нее все знаем, это мы про нее тоже знаем, ну, мы ей сейчас так подадим, она так любит», «Сейчас мы барина тут ублажим, сейчас… Мы сами знаем, как делать, он, конечно, придет и скажет какую-то ахинею, но спросить-то надо, а потом сделаем, как хотим, он все равно ни черта поймет». Не напоминают ли вам все эти истории очень схожие истории семейной жизни?

И как вам в этом контексте сакраментальное: найди половинку, то есть найди того, кто тебя прикроет от жизни, того, кто тебе даст возможность быть слабым…

Вот очень любят говорить о женщине: ее сила в слабости.

Сила женщины в чувствительности и тонкости.

Слабость – это совсем другое. О какой слабости женщины идет речь? О несамостоятельности, о неспособности принимать решения, о недостатке ума? Если в такой «слабости» наша сила, тогда действительно только один выход – поиск хозяина получше. Позиция товара.

В старину говорили: ярмарка невест. Никогда не говорили: ярмарка женихов, и смотрины всегда проводили невестам, а не женихам. И вот XXI век, и женщины третьего тысячелетия, вымечтанного философами, психологами, фантастами как века, который приблизит человека к психоцивилизации, то есть к ситуации, когда возможно будет активизировать ресурсы субъективной реальности человека, данной ему от природы возможности, уникальности. А женщины третьего тысячелетия тянут из XIX, XVIII, I века все ту же психологию – страх перед собственной самостоятельностью, страх перед собственной силой, страх перед собственной независимостью. И первый же вопрос, который сразу задают: «Ну да, а как же я буду одна?» Вам не обидно, пра-внучки крепостных?

Отношения – сила и уязвимость

Человеческое сообщество признало, что отношения – это сильное место женщины. Она все время ими озабочена, она о них думает, она ими занимается. Инстинктивно и опираясь на опыт, люди говорят, что женщина любит все время, мужчина – только когда видит.

Это очень красиво проявляется, потому что мужчина уходит на работу. Он действительно закрывает дверь и уходит, занятый теми делами, которые у него на работе. А женщина звонит двадцать раз на дню и спрашивает: «Ты меня любишь?» В результате нарывается на жесткий, совершенно нерезонансный, управляющий, хозяйский ответ, обижается и дальше живет обидой.

Мужчина уже давно забыл, потому что он работе, занят другим делом… Придя домой в ожидании, что все хорошо, он открывает дверь и видит обиженное нечто, которое само все сделало для того, чтобы все поломать, и все время лелеяло обиду, даже если само нечто тоже было на работе. Женщине работа не мешает заниматься отношениями. Потому что женщина все время ощущает процесс.

Если она в себе уверена, она просто опирается на свое ощущение, что процесс движется, все происходит и все нормально, она находится в этом процессе, а через него в резонансе с человеком, с которым она рядом. И когда они встречаются, она оказывается в том же месте, где и он. Она видит, что происходит, она видит, что пришел не только ее любимый, но и сотрудник, человек, отработавший целый день, ему нужно время, чтобы из той ситуации выйти. И она ему поможет снять маску и ощутить безопасность.

Почему говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок? Не потому, что голодный или не голодный, а потому что опыт человеческий показывает, что процесс совместной еды, особенно еды – это ситуация, которая помогает быстрее снять социальные маски и возвращает человека к его частной составляющей. Биологической и эмоциональной. Еда для современного человека – и биологическое, и эмоциональное, потому что, к счастью, большинство нормально живущих людей в нормальных странах не находятся на грани выживания и едят не только потому, что этого требует биология. Люди давно привыкли использовать ситуацию совместной трапезы для удовлетворения потребности в эмоциональном контакте. Приятно. Приятно посидеть, поесть вкусную еду,