Леди Бротон направилась к группе у двери. В своем облегающем атласном платье в алую и бирюзовую полоску, выгодно подчеркивающем все изгибы ее фигуры, она представляла собой величественное зрелище. На ней были бриллианты Бротонов — шею плотно облегало искрящееся колье, длинные капли сережек болтались в таких же длинных ушных мочках, к расшитой жемчугами черной кружевной мантилье была прикреплена диадема, запястья унизаны браслетами.

— Леди Фарнем, — объявила она, протягивая руку в белой перчатке. — Я счастлива, познакомиться с вами.

Пожимая протянутую руку, Аурелия умудрилась сохранить любезную улыбку. Гревилл хорошо подготовил ее к этой встрече, и она не ждала никаких сюрпризов, но он ни слова не сказал о внешности леди Бротон, которая ошеломляла — и это еще мягко сказано. Невозможно было оторвать взор от пышной груди, вываливающейся из низкого выреза ее пестрого платья, и от могучих бедер, подчеркнутых покроем юбки. Платье плотно облегало ее бедра и колени, а потом переходило в шлейф. Такой покрой сковывал движения леди Бротон, вынуждая ее семенить на невероятно высоких каблуках атласных туфель, усыпанных бриллиантами.

Увидев наряд тетушки, Аурелия лишилась дара речи. Немного придя в себя, она произнесла:

— Добрый вечер, леди Бротон. — Она вежливо наклонила голову. — Для меня большая честь быть приглашенной сюда… Вы знакомы с лордом и леди Бонем? — Аурелия изо всех сил избегала смотреть на Корнелию, зная, что стоит им переглянуться, и они пропали.

— Мне знакомы только имена, — произнесла леди Бротон, поворачиваясь, чтобы поздороваться с супругами. — Разумеется, вы, молодежь, вращаетесь в других кругах, в отличие от нас, уже впавших в дряхлость.

Она рассмеялась, и после некоторого замешательства остальные гости присоединились к ее смеху, вставляя подобающие замечания. Никто не мог бы назвать леди Бротон в ее потрясающем наряде «впавшей в дряхлость».

— Но с герцогиней Грейсчерч я знакома, — объявила леди Бротон, похлопывая Гарри веером поруке. — Кажется, это ваша родственница, лорд Бонем?

— Моя двоюродная тетушка, мэм, — отозвался тот, вежливо улыбнувшись.

— Да, я знавала ее, когда была еще совсем девочкой, — сказала леди Бротон. — Разумеется, герцогиня даст мне фору как минимум в десять лет, но в мой первый сезон мы с ней вращались в одних кругах. — Она снова обернулась к Аурелии: — Насколько я понимаю, вы живете на Кавендиш-сквер, леди Фарнем?

— Да, в доме моих друзей, князя и княгини Проковых.

— О, вы, скорее, присматриваете за их домом, — произнесла леди Бротон, и лицо ее несколько омрачилось. — А свое жилье в Лондоне у вас есть?

Улыбка Аурелии не дрогнула.

— Нет, мэм. Но мне очень повезло с друзьями. Леди Бротон кивнула.

— Вероятно, вы очень хотите иметь собственный дом.

— Должна признаться, это было бы неплохо, леди Бротон. — Улыбка Аурелии оставалась холодной и сдержанной.

Леди Бротон остро посмотрела на нее. Аурелия с прежним самообладанием ответила на ее взгляд. Тетушка Гревилла прямо обвиняла ее в том, что она ищет для себя выгоды, но было не так-то просто выбить леди Фарнем из равновесия. Аурелия продолжала спокойно смотреть на Агату, и внезапно та фыркнула и кивнула:

— Да-да, конечно, неплохо, моя дорогая. Что ж, если вы сумеете удержать этого бродягу, моего племянника, дома, мы все будем вам благодарны. — И она засеменила прочь, управляясь с каблуками и шлейфом с заученной сноровкой.

— Вы должны простить мою тетю… Она не привыкла считаться с чувствами других, — сказал Гревилл, кинув на Аурелию проницательный взгляд, видевший не только то, что лежит на поверхности. — Она всю жизнь потакала лишь своим желаниям.

Аурелия рассмеялась. Она легко прочитала испытующий взгляд Гревилла. Он пытался понять, не обиделась ли она на скрытые, но возмутительные обвинения его тети. Его забота согрела ее сердце, и она произнесла, улыбаясь одними глазами:

— Она ничуть меня не огорчила. И совсем ни к чему бросать такие гневные взгляды, Нелл. Я не обиделась. — Аурелия как будто обращалась к Нелл, однако на самом деле подбадривала Гревилла.

Судя по всему, ее слова не убедили Корнелию, однако та позволила мужу увести себя.

— Давай отойдем от дверей. — Гревилл взял Аурелию за руку и положил ее ладонь себе на локоть. — Не желаешь чего-нибудь освежающего… например шампанского? Кажется, оно тут розовое, хотя важность этого момента от меня ускользает. — Он улыбнулся. — Ты выглядишь просто восхитительно в этом платье, дорогая.

Аурелия просияла от удовольствия, услышав его комплимент. Изумрудно-зеленое платье из струящегося шелка было новым, купленным специально для этого вечера, — она редко позволяла себе такое расточительство, но знала, что платье очень ей идет. Под грудью оно было схвачено лентой из золотистого кружева. Таким же кружевом были оторочены оборки на подоле. На голову Аурелия надела изящный золотой ободок, сверкавший на ее светло-золотистых кудряшках, а на шею — простую золотую цепочку.

Сегодня они могли сколько угодно флиртовать и демонстрировать влюбленность. Сообщение об их помолвке уже было отправлено в «Морнинг пост» и в «Газетт». Утром оно появится в печати и не должно стать сюрпризом для тех членов общества, кто видел эту пару на рауте у леди Бротон. Аурелия испытывала настоящее облегчение, что хоть раз может вести себя с Гревиллом естественно. Сейчас ей не требовалось играть, и гости увидят именно то, что есть на самом деле.

Гревилл отпустил ее локоть и, взяв с подноса проходившего мимо лакея два бокала розового шампанского, протянул один Аурелии.

— Тост, — негромко произнес он, глядя ей прямо в глаза и чокаясь. — За наше партнерство. — Он поднес бокал к губам, продолжая смотреть в глаза Аурелии. Они выпили, и на какой-то миг им показалось, что они одни в этом переполненном зале, словно люди, отошли подальше, оставив их наедине.

Аурелия пила шампанское, остро ощущая, сколько глаз устремлено в их сторону. Более публичного объяснения в любви просто не могло быть.

— Партнерство, — так же негромко согласилась она. Ей вдруг отчаянно захотелось, чтобы все это было по-настоящему. Чтобы не было никакого представления.

— Не хочешь потанцевать? — спросил Гревилл.

— Да, спасибо. — Она немного натянуто улыбнулась, но тут же снова взяла себя в руки и осмотрелась, кивая знакомым и бормоча приветствия, пока они шли в соседний зал, где собирались танцевать контрданс.

Ноги Аурелии сами выполняли движения танца. Она лишь слегка удивилась тому, что Гревилл оказался хорошим танцором. Для такого крупного мужчины он был на удивление легок, на ногу — точнее, это было бы удивительно, не знай она, кто он такой. Во время игр в преследование там, в деревне, Аурелия видела, что он умеет пробираться сквозь кусты так же ловко и незаметно, как кот, перепрыгивать с крыши коровника на крышу сарая, приземляясь совершенно бесшумно, и ползать по-пластунски по канавам.