– С тобой все в порядке, Нетти? Ты сегодня какая-то молчаливая.

Ее взгляд скользит в сторону.

– Вот как?

Правду сказать, Нетти обычно не слишком любит говорить о себе. О себе она все больше молчит и вообще предпочитает задавать вопросы, а не выдавать информацию. Но сейчас я вижу внутреннюю борьбу в ее глазах, и мне приходит в голову, что, возможно, она действительно хочет поговорить.

– Что происходит? – спрашиваю я.

Она украдкой бросает на меня еще один взгляд и выдыхает.

– Ладно. Правда… правда в том, что… Несколько дней назад у меня был выкидыш. Вот почему я не работаю на этой неделе.

– Ох, Нетти, мне так жаль!

Она по-прежнему сосредоточена на качелях, слегка пожимает плечами.

– М-да… Вообще-то, он не первый. Мы с Патриком годами пытались завести ребенка. Мы потеряли еще троих, всех рано, в первом триместре.

– У тебя было четыре выкидыша?

Я прокручиваю в голове все случаи, когда она могла быть беременна или у нее только что был выкидыш, а я понятия не имела. Я ловлю себя на том, что мне становится нехорошо от уймы необдуманных замечаний, которые я, наверное, бросала. «Можешь взять эту коляску, когда я закончу…» «Вот подожди, придет твоя очередь…» «Сочтемся, когда у тебя будут свои дети…»

По самовлюбленности я думала, что Нетти таким со мной поделится. Глупо, но я думала, что догадаюсь.

– Я думала, ты строишь карьеру…

Нетти мотает головой и мрачно смеется.

– Меня не волнует моя карьера. Я хочу семью. У меня поликистоз яичников, поэтому я всегда знала, что будет нелегко, но я никогда не думала, что будет так трудно.

– Ты обращалась к специалисту по бесплодию?

– К двум. Мы пробовали гормоны и внутриматочное оплодотворение. Я месяцами колола себе в живот гормоны. Следующий шаг – ЭКО.

– Ну я знаю десятки женщин, которые рожали с помощью ЭКО. Когда моя мама рожала, в больнице половина женщин были с ЭКО, – говорю я с энтузиазмом.

– Знаю, но это недешево. Учитывая выплаты по ипотеке и гормональную терапию, у меня совсем нет сбережений. И фирма Патрика… ну… не совсем процветает.

– Но ведь родители тебе, конечно, помогут?

– Разумеется, мне пришлось пройти через этот отвратительный ритуал с просьбами. Потом мама сказала «нет».

У меня отвисает челюсть. Я знаю правило Дианы относительно денег, но не могу себе представить, что оно распространяется на ЭКО для Нетти.

– В прошлом папа давал мне деньги, на операцию по внутриматочному оплодотворению и кое-какие тесты. Но мама не знает, а папа терпеть не может врать. Поэтому… с ЭКО, думается, придется выкручиваться самим.

– Иногда я действительно ненавижу ее, – говорю я, прежде чем успеваю прикусить язык. Мне тут же хочется взять свои слова обратно. Диана – мать Нетти. Что бы она ни делала, Нетти будет ей предана. – Прости, Нетти!

– Иногда я тоже, – говорит Нетти, и мы погружаемся в молчание, а цепи качелей скрипят в холодном утреннем воздухе.

ЛЮСИ

ПРОШЛОЕ…

– Мы с Харриет хотим хлопушку, – канючит Арчи, бочком пробираясь ко мне на кухне.

На нем уже рождественский колпак из оранжевой бумаги. Мой отец и вся семья Гудвинов набились вокруг нашего обеденного стола и обмакивают креветки в соус «Тысяча островов». Стол накрыт праздничными салфетками, заставлен бумажными тарелками и, конечно, украшениями, которые любовно смастерил на продленке Арчи.

– Давай я с тобой выпущу, чемпион, – предлагает Олли.

– Но я обещал Харриет!

– Не думаю, что Харриет будет возражать, Арчи, – говорю я, и мы оба смотрим на дочь, которая, бессмысленно моргая, сидит на коленях у Нетти.

Наш арендованный дом в Хэмптоне не так мал, как коттеджик в Порт-Мельбурне, но и не огромен, особенно если учесть, что половину гостиной занимает рождественская елка. У нас не хватает двух стульев, поэтому Патрик и Олли сидят на барных табуретах, нависая над остальными. У Тома вежливо-озадаченный вид, а Нетти столько раз говорила, как все здорово, что мне стало интересно, кого она пытается убедить. В прошлом мы проводили Рождество у папы или у Гудвинов в их брайтонском доме, и в этом году предстояло то же самое, пока я не вмешалась. Пришло время получить назад часть контроля, решила я.

Олли был на удивление полон энтузиазма. («Самим устроить Рождество! – сказал он. – Быть взрослыми, устанавливать новые традиции».) Это было мило, – даже если, когда дело дошло до подготовки, он оказался совершенно бесполезен.

– Олли, помоги мне, пожалуйста, – окликаю я из кухни.

Лицо у меня невыносимо печет, и, подозреваю, оно сейчас красное как свекла. Я просчиталась, недооценив, сколько усилий потребуется, чтобы приготовить индейку для семерых взрослых и двоих детей, плюс овощи, соус, сливовый пудинг и закуску из морепродуктов. Как дура, я отказалась, когда Диана и Нетти предложили принести что-то из еды, сказав, как я всегда мечтала: «Просто принесите себя». (Когда другие так говорили, это всегда звучало так великодушно и беззаботно.) К сожалению, это также означало, что мне пришлось провести утро в насквозь пропотевшем сарафане, готовя ужин, который вообще не подходил для жаркого австралийского Рождества, в доме, где не было кондиционера.

– Ну счастливого Рождества, – говорит Том, поднимая банку с пивом, чтобы чокнуться о бокал Дианы с вином.

Кажется, его позабавила, хотя и не разочаровала, банка «Викторианского горького», и Диана, надо отдать ей должное, не жалуется на бокал тепловатого шардоне. Мне бы хотелось поставить ей это в заслугу, особенно после прошлого Рождества, когда мы прикончили несколько бутылок французского шампанского «Буланже» у нее дома, но после того, как я услышала, что Диана отказалась помочь Нетти заплатить за ЭКО, мне не хочется хвалить Диану.

– Счастливого Рождества, – говорит Нетти, чокаясь бокалом с папиной банкой пива.

Она привезла с собой две бутылки вина и уже прикончила одну. Не могу сказать, что я виню ее. Она накопила и прошла через ЭКО (который дал два эмбриона), но ни один не прижился. Теперь, в тридцать девять лет, ей придется откладывать деньги на следующую попытку, а к этому времени ей будет почти сорок, и шансы забеременеть уменьшатся еще. Все это время у ее родителей было больше денег, чем они способны потратить. Где тут логика? Однажды я сказала Диане, что мне нравится ее философия, но тут-то что может понравиться?

Большую часть вечера Нетти держала Харриет на коленях, отказываясь отпускать, даже когда мы ели закуски из морепродуктов. Теперь, когда она выглядит немного пьяной, я задумываюсь, не забрать ли у нее Харриет. Но Патрик, похоже, не спускает с нее глаз, и он только что выпил свою первую банку пива, поэтому я решаю оставить все как есть.