На первой странице липкой лентой была приклеена пожелтевшая газетная вырезка с заголовков:

«УБИЙСТВО СЕМЬИ КОУНМАУ».

Там была фотография дома Флетчеров. Он перевернул страницу. Еще одна газетная вырезка:

«УБИЙСТВО ЖИТЕЛЯ СПЭНГЛЕРА».

Любительский снимок мужчины средних лет в галстуке, под снимком имя: Рональд Биггс. На следующей странице две заметки поменьше: «УБИЙСТВО ВДОВЦА» и «УБИЙСТВО ЖИТЕЛЯ БЭРНСБОРО». Книга была заполнена мрачными напоминаниями об убийствах: фотографии домов, где были обнаружены тела, машин, которые были обнаружены на обочинах проселочных дорог, одеял, прикрывающих то, что могло быть только чудовищно обезображенными трупами. Подобными трупам Флетчеров. Собранные документы охватывали десятилетний период. Самая последняя заметка представляла собой несколько абзацев о том, как жительница Бэрнсборо обнаружила обезображенное тело преподавателя математики из колледжа Джорджа Росса по имени Джеральд Мэчем. Это было немногим менее трех месяцев назад.

Вайсингер курил в молчании в течение нескольких минут, глядя на следующую пустую страницу. Почувствовав неожиданный жар на своих пальцах, он затушил сигарету. Внутри него нарастало мрачное тяжелое чувство, словно бы его телесные соки собрались в озеро, которое каждый день становилось все более стоячим, быстро загрязняясь какими-то зловещими нечистотами. Он знал ту нить, которая проходила через эти убийства. Большинство из жертв одинокие мужчины. Все убиты мощными ударами острого тяжелого предмета. Все убиты ночью, между полуночью и рассветом. Через три года после того, как мэр Вифаниина Греха назначил его шерифом, Вайсингер уселся вместе с бутылкой «Джим Бима» над картой округа. Долгое время перед этим он вырезал из маленьких местных общинных газеток статьи и заметки об убийствах, вероятно потому, что ничто в жизни его так не шокировало и не мучило, как вид Флетчеров, разорванных на куски. Возможно, причиной этого было любопытство по поводу обстоятельств других убийств, или странное чувство уверенности, что все они каким-то образом связаны, или чувство ужасного неотвратимого рока. Он вырезал эти статьи, сохранял и изучал годами, в то время как полиция в других деревнях обвиняла во всем маньяков или бродяг, вооруженных дубинками. Той ночью, когда ноги не держали его от чрезмерных доз «Джим Бима», шериф Вайсингер чертил кружочки вокруг городков на карте, где были найдены тела, или в некоторых случаях только пустые машины на обочине дороги или в лесу. Затем соединял эти кружочки линиями.

И именно тогда он увидел, что Вифаниин Грех находится в центре, словно паук, висящий в середине паутины.

Теперь он дотронулся до следующей пустой страницы в коричневой книге. В его пальцах было ощущение загрязнения, они казались опухшими, больными. Часто он просыпался по ночам, один в своем доме, вслушиваясь в темноту. Болезнь овладела им до мозга костей и не уходила; иногда эти язвы вскипали, и ему хотелось закричать. Но он никогда не делал этого, потому что слишком боялся.

Если бы грузовик Нили Эймса разбился бы в придорожных зарослях, в его книге появилось бы новое сообщение. Дорожный патруль нашел бы труп мужчины, обезображенный до неузнаваемости. Если бы он вообще нашел его. Господи! — подумал он. Слишком близко к Вифанииному Греху. Слишком, чертовски близко. Идут расследования, кругом рыщет дорожная полиция, люди задают вопросы. Слишком чертовски близко. Он закрыл книгу, выключил свет, но не шевельнулся за своим столом. Он боялся того, что должно было последовать: разговора с мэром. И даже зная из своих приблизительных вычислений, что луна начинает уменьшаться, он все равно был смертельно испуган.

В три часа тишина является инструктором в классных комнатах и преподает урок о скоротечности времени, думала Кэй. Она сидела в своем маленьком кабинетике. Перед ней в ожидании проверки были разложены контрольные работы, написанные утром. Занятия в колледже Джорджа Росса в основном проводились рано утром или днем, и к этому времени суток большинство студентов и преподавателей уже ушли. Примерно пятнадцать минут назад она прошла по коридору в комнату отдыха учителей, к этому непредсказуемому автомату безалкогольных напитков, на котором всегда были приклеены негодующие записки. В холлах было темно и пусто, двери закрыты, люминесцентный свет выключен. Она принесла свою «колу» обратно в кабинет и продолжала работать, потому что для нее было немного странно и слегка… да, страшновато в этом большом здании, когда шум стих, а все люди ушли. Глупо, сказала она себе. Это глупо. В тишине я могу лучше работать. Проверив эти контрольные до конца, я заберу Лори из «Солнечной школы» и поеду домой, к Эвану. Она была рада, что Пирс рано ушел. Этот человек раздражал ее.

Кэй начала проверять следующую контрольную работу. Работу Роя Садерсона. Красивый, способный молодой человек. Он хорошо справлялся с внеплановыми контрольными, которые Кэй им иногда предлагала. Она проверила первые несколько задач, обнаружила ошибку в четвертой и обвела ее красной ручкой; затем потянулась через стол направо за своей наполовину выпитой банкой с «колой».

Сначала Кэй увидела это только краешком глаза и не разобрала толком, что это. Когда обернулась, чтобы посмотреть, то задрожала и задохнулась от удивления.

По другую сторону стеклянной, под хрусталь, двери ее кабинета стояла человеческая фигура. Она стояла неподвижно, и Кэй не знала, как долго это длилось. Она ожидала, что ручка повернется и дверь откроется. В течение нескольких словно бы замерших секунд она чувствовала, что за ней наблюдает пара глаз.

— Кто там? — спросила Кэй, осознав, что ее голос прозвучал напряженно.

За долю секунды фигура исчезла.

Кэй положила ручку, открыла дверь и выглянула наружу. Коридор был пуст. Ей показалось, что справа, там, где ответвляется под углом другой коридор, она слышит удаляющиеся шаги. «Кто там?» — снова позвала она. Звук шагов стих. Когда Кэй, стуча каблуками, двинулась вперед, чтобы заглянуть за угол, она услышала что шаги незнакомца возобновились. Кэй завернула за угол, в коридор, который был бы полностью темным, если бы солнечный свет не проникал через филенки опущенной оконной шторы. Впереди она увидела, как закрывается дверь. Кэй остановилась, ощущая тепло солнечных лучей как некие горячие пальцы, и уставилась на эту дверь. Кто там? — недоумевала она, чуть прищурив глаза. Один из преподавателей? А может быть, студент? Она двинулась вперед, затем остановилась. По телу пробежал внезапный холодок. Возвращайся обратно в свой кабинет, сказала она себе. У тебя еще куча работы. Возвращайся. Возвращайся. Ты ведешь себя чертовски нелепо, услышала она свой внутренний голос. Ты что, боишься теней как… Эван? Нет. Не боюсь. Она двинулась вперед и тихо толкнула дверь.

Дверь в другой коридор.

Тусклый свет люминесцентных ламп. Закрытые двери с номерами. Тишина. Нет, не тишина, поняла Кэй в следующий момент. Она слышала слабый звук постукивания по металлу, затем ритмический шлепающий звук. Влажный звук. Кэй отпустила дверь, и она захлопнулась за ней. Стараясь двигаться как можно быстрее, она пошла на эти звуки. Зашторенные окна. Ряд дверей с матовым стеклом, как и в ее кабинете, с табличками, на которых были написаны имена: