Коротышка еще долго вещал про какие-то там «перинатальные матрицы», которые якобы определяют всю последующую жизнь человека. Слово это было непонятно, но переспрашивать Вася постеснялся. Про матрицу он видел фильм с Киану Ривзом в главной роли и ни черта не понял. Круто было, конечно, когда чувак начинал двигаться быстрее всех и лихо мочил агентов Смитов, но слюнявый поцелуй в финале все испортил…

Василий слушал невнимательно, вполуха. Он напряженно ждал, когда же начнется то самое, главное, ради чего он пришел сюда и выложил свои кровные. Слушать пустую болтовню коротышки было совсем неинтересно. Мучил вопрос: «Неужели меня обманули?»

Когда оратор, наконец, закончил свою речь, появились молодые люди в одинаковых футболках. Василию показалось, что даже внешне они были неуловимо похожи… Всех пришедших пригласили пройти в соседний зал, похожий на спортивный. Там на полу были разложены коврики, в углу стоял навороченный музыкальный центр с мощными динамиками. Инструкторы объяснили, что нужно лечь на коврики и дышать — часто и глубоко, полностью расслабиться и слушать команды.

Пока его соседи укладывались, Вася наблюдал за ними с большой долей здорового скептицизма. Он сразу решил для себя, что ничего подобного делать не будет — просто посмотрит немного, что происходит с другими. Но стоять столбом среди лежащих было как-то неудобно, и в конце концов он тоже решил принять горизонтальное положение. Рядом с каждым в позе лотоса уселся инструктор, потом свет стал каким-то тусклым, рассеянным…

— Вдох — выдох — вдох… Вы очень быстро почувствуете, как меняется привычный ритм дыхания. Вдох — выдох — вдох… И вот уже ваше тело становится легким, невесомым, вы перестаете ощущать его границы.

Зазвучали барабаны. Ритм завораживал, уносил куда-то далеко… Почти против собственной воли он почувствовал, как дыхание становится глубоким и частым, как у животного. Казалось, что дышит все тело — от макушки до пяток. Чувство это было таким новым, не похожим ни на что из того, что приходилось переживать раньше, что Василий даже удивился. Как может дыхание — самый простой, естественный процесс — доставить такие удивительные ощущения?

Вдох — выдох… Словно морские волны накатываются на берег. Все исчезло, осталось только ощущение нереальности происходящего. И музыка. И голос. Не было больше ни убогой обстановки вокруг, ни других людей, ни даже его самого больше не было. Он чувствовал, что тело его уменьшается в размерах, сжимается до маленькой точки и в то же время не имеет границ, расширяется, достигая бесконечности.

Он вдруг очутился в полной темноте. Но она была вовсе не страшная, наоборот — такая теплая, уютная, живая… Такого удивительного, счастливого чувства совершенного покоя, легкости, защищенности и любви он не испытывал никогда в жизни.

Перед глазами появилось легкое радужное мерцание. Как будто переливалась сияющая жидкость… Она была сказочной живой водой, безбрежным океаном, в котором он плыл, подобно медузе, качался на волнах, устремлялся навстречу течению или затаивался на дне.

На мгновение Василий увидел себя со стороны. Он был еще неродившимся младенцем, зародышем человека. Свернувшись калачиком, он сосал большой палец и блаженно улыбался.

Но счастье длилось недолго. Мощный удар сотрясает все вокруг. Ласковые теплые воды, в которых он покоился, окрасились зловещим ало-багровым цветом. В первый момент Вася был оглушен, раздавлен… Казалось, что в его маленьком мирке наступил конец света, сейчас он умрет, погибнет вместе с ним и дальше не будет больше уже ничего.

Но это был еще далеко не конец.

Окружающее пространство сжалось, сдавливая маленькое хрупкое тельце. Это было так страшно, так несправедливо, что Вася даже заплакал от отчаяния и собственного бессилия. Выхода нет, и сейчас он умрет в этом тесном мешке, просто задохнется!

Место райского блаженства превратилось в настоящую камеру пыток. Неведомая сила сдавливает его все сильнее и сильнее, так что невозможно становится дышать. Боль сжимает голову, корежит все тело, кажется — вот-вот разорвет! На несколько секунд наступает передышка — и снова стены надвигаются на него, словно гигантские жернова, перемалывающие хрупкое зернышко.

Это продолжалось бесконечно долго. Наконец, Вася почувствовал, что его грубо выталкивают прочь. Где-то внизу, под ногами, появилась черная точка. Потом она превратилась в крутящийся водоворот, воронку, неумолимо засасывающую его внутрь себя. Он пытается сопротивляться, но куда там!

Дальше стало еще страшнее. Он протискивался в узком тоннеле. Было очень больно, но пути назад уже не оставалось… Вася — или то крошечное существо, которым он был тогда, — продвигался вперед, туда, где чуть маячил свет. Когда это мучительное путешествие наконец закончилось, он даже не почувствовал облегчения — только огромную, смертельную усталость.

Новый мир встретил его неприветливо. Первое, что он почувствовал, — смертельный холод. С первым вдохом в легкие вошел ледяной воздух, отвратительно пахнущий кровью, лекарствами, хлоркой… Стало трудно дышать, и каждое движение причиняло боль. Он хотел крикнуть — и не мог, из горла вырвался только тонкий жалобный писк, но и он тут же затих.

Вся жизнь маленького существа была наполнена почти непрерывным страданием. Вот чужая грубая рука вталкивает в крошечный ротик какую-то трубку, и из нее маленькими каплями сочится сладковатое молоко… Вот его переворачивают, протирают нежную кожицу чем-то едким и противно пахнущим… Вот он задыхается, и какая-то неумолимая, жестокая сила вдувает в легкие воздух… Вдох — выдох, снова и снова, и вот уже жизнь постепенно возвращается в маленькое тельце.

Но не только боль, холод, отвратительные больничные запахи были мучительны для него. Хуже всего было ощущение собственной беспомощности и одиночества. Он лежал в каком-то ящике, как рыба в аквариуме, и никого не было, чтобы подойти, взять на руки, приласкать и пожалеть. Мимо ходили люди в белом, и поначалу он плакал, чтобы привлечь внимание к себе, но лица этих странных существ были закрыты масками, и они умели причинять только боль.

Хотелось уйти отсюда, исчезнуть из этого мира любой ценой. И вот окружающее словно гаснет, расплывается перед глазами… Дальше картины стали меняться быстро, как в калейдоскопе.

Первое, что он увидел, было яркое синее небо. Под ним простирались зеленые невысокие холмы. Ни одного человека не видно вокруг, и весь пейзаж дышит миром и покоем. С высоты птичьего полета все казалось таким маленьким-маленьким, словно игрушечным, а он как будто плыл по небу вместе с облаками, и душа его была легка и свободна.

Вдали показался монастырь. Вот он все ближе и ближе, так что видны толстые высокие стены, башни, узкие окна-бойницы… И колокольный звон раздается вокруг, плывет над землей. Все здесь казалось таким привычным, узнаваемым и милым сердцу, что Вася чувствовал себя так, будто наконец попал домой после долгой и трудной дороги.

Череда монахов, в одинаковых черных одеждах с капюшонами, подпоясанных веревками, в грубых сандалиях, идет по узкой дорожке к храму, собираясь на молитву, дабы вознести хвалу Господу. Он шел среди них. Каким-то образом Василий точно знал, что его зовут Иоганном, он вырос в монастыре и пять лет назад принял обет служить Богу. Он ревностно изучал богословие, был весьма умен и талантлив, так что святые отцы прочили ему блестящее будущее. При таком усердии молодой человек со временем мог бы стать настоятелем монастыря, а там, глядишь, епископом или даже кардиналом…