Когда плотину размыло в первый раз, то то в целях ее быстрой починки властелин Ма’риба обратился с призывом к народу. И тех, кто «откликнулся на него», и прибыл на восстановительные работы, сообщают предания южноаравийцев, насчитывалось до «20 тысяч человек». Стены плотины поправили быстро. Питьевую воду для лиц, занятых на ремонтных работах, «возили на 1 тыс. пар крупного рогатого скота и 670 верблюдах».

Во время второго размыва плотины, повествуют своды «аравийской старины», вода затопила все окрестности Ма’риба, «произведя опустошение страшное». Поскольку восстановить плотину, как полагали проживавшие в той округе племена, «не представлялось возможным», то многие из них покинули родные края и «разошлись по чужим землям», кто в Неджд и Хиджаз, а кто в Хадрамаут и Оман. Однако Абрахе удалось все же сделать невозможное – «возвратить плотину к жизни».

Но вот последний размыв плотины был настолько серьезным, что восстановить ее уже не удалось.

В IV в. до н. э. громко заявил о себе в зоне Персидского залива Александр Македонский (356–323 до н. э.), эллин-первооткрыватель Востока. Возвращаясь из похода в Индию, он, со слов древнегреческого историка и географа Луция Флавия Арриана (92–175), поручил флотоводцу Неарху провести корабли по Заливу персов и арабов (Персидскому заливу) и разведать морские гавани и цитадели тамошние. В отчете об этой экспедиции (октябрь 325 – март 324 гг. до н. э.), рассказывает Арриан, снабженном разного рода комментариями астрономического, географического и этнографического характера, Неарх кратко описал свои наблюдения и впечатления. Упомянул он и о большом мысе Макета (полуострове Мусандам), ниже которого, как он слышал от своего кормчего, жителя тех мест, нанятого им в Индии, располагались «большое торжище арабское», где устраивались ярмарки, и «бойкое пристанище корабельное» (речь, по всей видимости, шла о Сухаре). Неарх, отмечают исследователи Аравии, стал первым европейцем, кто увидел земли Древнего Омана.

Пройдя морским торговым путем из Индии в Месопотамию, Неарх всецело и решительно, по выражению Арриана, поддержал намерения Александра Македонского включить земли Аравии Счастливой (Южной Аравии), богатые благовониями и алоэ, удобными гавнями морскими, как сказывали ему торговцы Вавилона, а также судоверфями отменными и мореходами потомственными, в состав своей империи. Разделял Неарх и мнение Александра о том, чтобы основать в одном из портов тамошних Александрию Аравийскую, морскую столицу, которая связала бы воедино, сквозной водной артерией, подконтрольные ему порты Средиземноморья с Египтом, Двуречьем (Месопотамией), Персией, Индией и Южной Аравией. Приветствовал Неарх и планы Александра насчет того, чтобы открыть в Южной Аравии морскую базу для греческого флота, а вдоль «побережья арабов» и на нескольких островах у него учредить сторожевые посты, и забрать в свои руки всю морскую торговлю Древнего мира на Востоке[143].

Увлеченность Александра Македонского Востоком, сообщает Страбон, была всепоглощающей. Сказания и легенды о землях Южной Аравии, впервые услышанные от финикийцев в покоренном им Тире, никогда не покидали мыслей Александра и будоражили его воображение.

В рамках подготовки к задуманному Александром, но не состоявшемуся по причине его внезапной смерти «аравийскому походу», Неарх отправил для изучения «берега арабов» несколько разведывательных экспедиций, которые возглавили капитаны Архий, Бахий и Андросфен. И только третий из них дошел до земель, подвластных в то время Древнему Оману, а в наше время входящих в состав ОАЭ. Некоторые арабские исследователи истории Древней Аравии полагают, что во время этой экспедиции Андросфен побывал в Млейхе, крупном торговом центре, располагавшемся на территории нынешнего эмирата Шарджа (ОАЭ). Следы эллинов в Прибрежной Аравии в виде руинированных греческих поселений обнаружены также в эмиратах Ра’с-эль-Хайма и Умм-эль-Кайвайн, территории которых также входили в то время в состав Омана.

Замысел Александра Македонского по покорению Южной Аравии, проект, поистине, грандиозный даже в формате времени настоящего, по велению судьбы, так и не осуществился. За три дня до начала «аравийской экспедиции» Александр Македонский скончался (13 июня 323 г. до н. э.).

После смерти Александра Македонского его друг, Неарх, эллинский первооткрыватель Залива персов и арабов (Персидского залива), задался мыслью основать «царство мореходов». В поисках земель, где можно было бы заложить такое царство, предпринял морскую экспедицию. Отправившись из Вавилона, прошел вдоль Берега арабов (Аравийского побережья) до Баб-эль-Мандебского пролива. По пути следования посетил острова Тилос (Дильмун) и Икарос (Файлака), которые отошли после раздела империи Александра Македонского к его полководцу, диадоху Селевку I Никатору (359–281 до н. э.). Высаживался на практически безлюдном тогда, по его словам, большом острове, что у входа в Залив арабов и персов (на Ормузе). Но больше всего ему понравились гавани и бухты на «земле оманской», на побережье, входящем сегодня в состав эмиратов Шарджа и Ра’с-эль-Хайма.

Особо приглянулись Неарху широко известные среди мореходов прошлого порты Дибба и Сур, Сухар и Маскат. Он считал их местами для задуманного им «царства мореходов» вполне подходящими, но, к сожалению, как говорил, «близко расположенными к Птолемею». Ссориться ни с Селевком, ни с Птолемеем, наследником египетской части империи Александра, он не хотел, и проследовал дальше. Добрался до Сукутры (Сокотры). Внимательно осмотрел этот остров, но потой же причине оставил и его. Пополнив запасы воды и взяв груз алоэ, высоко ценившегося в Древнем мире, ушел на Мадагаскар, где высадил небольшую группу греков-колонистов. Дальше следы Неарха в античной саге мореплавания теряются.

Оставил свой след в Юго-Восточной Аравии, на Умм-ан-Наре, входящем сегодня в состав эмирата Абу-Даби (ОАЭ), территория которого была подвластна в то время Древнему Оману, и представитель династии Селевкидов Антиох IV Эпифан (правил 175–164 до н. э.). Легендарная династия эта, заложенная Селевком I, просуществовала с 312 по 64 гг. до н. э. и пала под натиском Рима. Государство Селевкидов включало в себя часть территории Малой Азии, Сирию, Финикию, Палестину, Месопотамию, острова и некоторые прибрежные участки сегодняшнего Персидского залива, а также земли в Средней Азии и на территории нынешнего Пакистана. Во время похода в «земли арабов и персов» (165 г. до н. э.), что «на обоих побережьях их залива», он укрепил влияние Селевкидов в сатрапиях Армения, Персида и Дильмун. Усилил таможенно-сторожевые посты на островах Файлака и Тарут, и учредил еще один – на острове Умм-ан-Нар. Острова эти, наряду с древними городами-портами Сур и Дибба, Калхат и Герра в Прибрежной Аравии, являлись важными звеньями морского торгового пути из Южной Аравии в Месопотамию.

Затем Древний Оман и вся Восточная Аравия подпали под власть Парфянского царства (250 г. до н. э. – 227 г. н. э.), располагавшегося на территориях нынешних Туркменистана, Ирана, Ирака, Афганистана и Пакистана. Зародилось оно в сатрапии Парфа, подвластной государству Селевкидов. В 122 г. до н. э. владыка парфян Митридат II (правил 124/123–88/87 до н. э.) захватил Дильмун. Годом позже пало под его ударами и царство Харакена, заложенное в 130-х гг. до н. э. в низовьях Двуречья селевкидским сатрапом, персом по происхождению (Спасином по Птолемею, умершим в 124 г. до н. э.). В наследство от Селевкидов, вступивших в схватку на Востоке с Римом, ему достались также Дильмун с Файлакой и земли вокруг нынешней Кувейтской бухты. Город, ставший столицей царства Харакенского, основал, к слову, Александр Македонский, и назвал его Александрией-на-Тире. Он был разрушен наводнением. Его восстановили и обнесли дамбой. Отсюда – и новое название: Харакена (слово «харакс» значит «ограда»). Антиох IV , перестроивший Харакену, переименовал ее в Антиохию, а Спасин назвал этот город в свою честь Спасину Хараксом (Крепостью Спасина).