«Придется научиться жить без малиновки», – собравшись с духом, ясно сказал себе он. И снова заплакал. Ни разу не заговорив с ним о любви, Саския дала ему больше, чем все женщины, которых он знал раньше.

Человек, только что переживший глубокую любовную травму, либо надолго замыкается в одиночестве, либо тут же женится. Деодат совершил вышеозначенную глупость.

Он всегда нравился женщинам, а известность лишь усугубила этот эффект. Выбор пал на первую же, сказавшую, что любит его: он так надеялся услышать подобное признание из уст Саскии, что новенькой оставалось лишь воспользоваться всей накопившейся притягательностью этих слов.

Наутро после свадьбы Серена сменила манеру речи. Деодата это позабавило бы, если бы не сопровождалось и радикальной переменой голоса. Когда она восклицала: «Твою мать, где мои гребаные башмаки?» – он не узнавал речевой аппарат той, кто сказала ему: «Милый, я отдаю свою жизнь в твои руки».

Если бы такое случалось лишь время от времени, он бы не обратил внимания. Но отныне в присутствии мужа Серена выражалась именно таким образом. А больше всего задело супруга то, что при появлении любого третьего лица к жене возвращался прежний, изысканный чудесный голос, так очаровавший его когда-то.

Он осмелился затронуть тему.

– Как, мы всего два дня женаты, и ты уже нудишь?! – вскричала она.

Он ничего не имел против позерши, но с трудом выносил базарную торговку. В речевом эквиваленте это было нечто вроде бигуди у законных жен минувших времен: едва выйдя замуж, женщина уже не стеснялась в присутствии мужа выставлять себя напоказ с розовыми пластиковыми папильотками по всей голове. Деодат определил этот феномен как «словесные бигуди».

Эффект контраста между языком, используемым при других, и тем, который она приберегала исключительно для супруга, был не единственной причиной. Словесные бигуди сопровождались и всеми симптомами брачного утомления: преувеличенные вздохи, возведенные к небу глаза, постоянная усталость. Ничего забавного в этом не было.

– Если ты уже такая после трех дней замужества, что же будет через три месяца?

– Ну вот. Ты опять!

– Давай разведемся.

Предложение было встречено бурей оскорблений, которая убедила мужа не сдавать позиций. Адвокат, получивший заявление о разводе, глянул на дату бракосочетания и констатировал:

– Бьете все рекорды.

К счастью, молодая чета еще не успела купить квартиру, да и вообще что бы то ни было. Делить им предстояло только странные воспоминания.

Однажды утром Деодата скрутила ужасная боль в спине. Страдая в одиночестве перед чашкой кофе, он вспомнил последние слова Саскии. Он встал, вытянул руки под прямым углом и развернул таз, стараясь держать спину прямо. Он повторил отжимание множество раз. Через пять минут боль прошла.

Он уселся обратно и допил кофе с чувством глубокого удовлетворения: избавившись от торговки, он получил возможность думать о той, кого любил. Если потребовалась эта злосчастная женитьба, чтобы ушла горечь при мыслях о Саскии, то все к лучшему.

Мальва сдала экзамены на степень бакалавра без особого блеска и решила, что немедленно начнет работать.

Красивая девушка, которая не желает продолжить учебу, всегда служит мишенью для саркастических насмешек. В лучшем случае ее трезвый подход встречает одобрение и понимающие улыбки.

Роза поделилась своим беспокойством с мужем:

– Ростом Мальва метр семьдесят. Карьера манекенщицы ей не светит. Как она будет зарабатывать на жизнь?

– Кажется, у нее есть какой-то план, – ответил Плющ.

И оказался прав. Среди клиентов художественной галереи матери фигурировала одна важная персона из фирмы Требюше, знаменитого ювелира с площади Вандом. Во время одного из вернисажей девушка обратилась к нему со следующей речью:

– Я смотрела вашу рекламную кампанию. Вы используете либо руки манекенщиц, либо их шею. Мне восемнадцать лет, и мое лицо еще нигде не засвечено. Оно могло бы стать символом ювелирного дома Требюше.

Бизнесмену было что ответить, просветив ее относительно специфики торговли в мире ювелиров, но он не стал этого делать. Дерзость Мальвы ему понравилась. О ее репутации дурочки он понятия не имел. К тому же у нее была кожа особенного отлива: этот перламутр ждал золота или серебра. Что он теряет, если попробует? И он пригласил ее на интервью.

Когда работники ювелирного магазина надели на нее различные изделия, она постаралась скрыть дрожь удовольствия. И тем не менее оно проявилось на сделанных фотографиях.

– Пара серег и колье – как же это меняет женщину! Сотни раз видел, и все равно ошеломляет, – заявила важная персона.

Мальва улыбнулась. Она знала, что все куда сложнее и таинственнее. Не стоило говорить, что носить великолепные драгоценности – это искусство, а она еще слишком молода, чтобы владеть им в полной мере.

– В этом что-то есть, – сдержанно заметил гендиректор фирмы, увидев фотографии.

Первая презентация наделала много шума. Единодушно признали, что изящество нового лица придает особый блеск шедеврам ювелирного искусства. В Париже гадали: кто эта девушка? Кому принадлежит этот облик, идеально подчеркивающий сияние драгоценных камней, этот невероятно гипнотизирующий взгляд?

Требюше соблюдал установленную процедуру. Некоторое время он держал все в секрете, а потом представил девушку журналистам. Этот момент обычно чреват риском: подействует ли ее магия? Не разочарует ли она? Перышки и носок все оценили, но вот услышат ли они ангельский голосок?

Имя, которое принесло девочке столько огорчений, став причиной многих ее бед, очаровало всех. Оно позволило ей отныне обходиться без фамилии. Остальное соответствовало: у Мальвы был талант давать туманные ответы. Она на собственном опыте убедилась, что мир ненавидит красоту и жаждет свести ее к глупости. Вместо того чтобы придумать себе легенду, она скрыла тот факт, что мысль выступить как лицо марки Требюше принадлежала ей. Таким образом, глава компании получил возможность рассказывать всем, кто был готов его слушать, что, когда он открыл это лицо «во время очередной вечеринки, на которой одинокая красавица отчаянно скучала», на него снизошло озарение: она, и никто другой, станет его музой.

Это заявление было встречено с восторгом. Мальву полюбили. Она сыграла тонко, отвергнув все предложения, которые ей поступали.

– Вы носите драгоценности, как никто другой, – говорили ей. – Чем вы это объясняете?

– Я по-настоящему люблю их.

Она не рассказывала, кто научил ее этой любви. Это не касалось никого, кроме нее. Даже Роза ничего не знала о тайне Штокрозы.

– Любить по-настоящему – не слишком ли? В конце концов, ведь это просто украшения.

– Любить не значит переоценивать. Некоторые драгоценности меня не вдохновляют. Ценность украшения определяется той любовью, которую оно вызывает. Некоторые художники обладают способностью вдохнуть душу в металл и камень или же, точнее, подать и оправить их так, что душа выявляется сама. То, что происходит между изделием, наделенным душой, и тем человеком, который его носит и заставляет эту душу трепетать, называется любовью.