Размещались на Гольбайне также энергетические комплексы для передаточных антенн, поддерживавших постоянную связь со станцией, гиперпространственной связи, расположенной в четырех световых месяцах от Мультона.

Даниель нисколько не сомневался в том, что здесь окажется солидное количество солярных стукачей. Когда пилот рейсовика известил о близкой посадке, Бондари непроизвольно поправил спрятанный под комбинезоном парализатор.

Посадочный модуль парома мягко опустился на землю, и к нему также направились два транспортера – широкие и пузатые машины на гусеницах. Из их корпусов выдвинулись большие лапы хватателей и диски генераторов полей. Механические и силовые клещи ухватили корпус спускаемого модуля и подняли его вверх. Транспортеры медленно двинулись к воротам шлюза. Даниель мог спокойно любоваться дивным ландшафтом Гольбайна. Полный оборот вокруг собственной оси длился у спутника восемь часов. День, или то время, когда его поверхность посещал диск Спаты, – четыре часа. Конечно, здесь никогда не было так светло, как на Гладиусе. Газовый гигант светился холодным зеленым светом, вырывающим из тьмы формы, лишенные, однако, глубины цвета, оттенков и перспективы. Все выглядело так, будто над огромным стадионом зажгли ночью лампы. Соперников, мяч и ворота видно – играть можно. Но в то же время каждый зритель ощущает, что часть красок поблекла и исчезли мягкие переходы света, наложения теней и отражений. Это ощущение ещё больше усиливалось из-за искусственного света фонарей и зеленого фосфоресцирующего зарева, висящего над полями генетически выведенных светящихся растений.

Сила тяжести на Гольбайне была в два раза меньше, чем на Гладиусе, но Даниель после посадки ощутил её сразу. Персонал порта предложил специальные нагрудные вкладыши, но он отказался от искусственного облегчения. Его организм умел приспосабливаться и к большим перегрузкам, и к невесомости.

Транспортеры провели посадочный модуль через огромный шлюз, а когда за ним замкнулись внешние ворота, в камеру стали закачивать воздух. На всю процедуру ушло почти два часа. Лишь после этого прибывшим позволили раскрыть модуль и спуститься на плиты посадочной площади.

Вокруг модуля неожиданно появился рой самоходных кресел, вылупившихся из какого-то неведомо откуда прибывшего улья. Каждое кресло убеждало воспользоваться его услугами, гарантировало удобную доставку на место, где будут проходить переговоры, и позже – при перемещениях по городу. Даниель подозвал одно из них. Сунул в щель таксометра свою идентификационную карточку. Аппарат признал её, подрагивая так, словно был животным, которому достался особо лакомый кусок.

– Подтверждаю прием карты. Прошу положить багаж. – Кресло повернулось к Даниелю тылом, его поверхность раскрылась, являя багажник. Даниель поставил туда чемоданчик.

– Попрошу сесть, – предупредительно пригласило кресло. – Первый рейс бесплатный и по регламенту ведет к месту совещания.

Когда Даниель уселся, кресло немедленно выбросило из поручней ремни безопасности и мягко перепрофилировало опору, подгоняя её к форме спины и росту пассажира.

Затем, набирая скорость, помчалось по одному из ведущих к шлюзу коридоров. Даниель заметил, что остальные пассажиры либо только ещё ведут переговоры с креслами, либо укладывают свой багаж. Значит, у него были шансы быстро покончить с досмотром.

Хотя Гольбайн формально являлся анклавом Гладианского государства, имелись и определенные юридические различия, не говоря уж об обычаях. Люди, прибывающие на планету, подвергались достаточно серьезным проверкам, тщательно контролировались привезенные ими вещи. Все это, разумеется, было связано с безопасностью анклава. Главный город Гольбайна, поселения-спутники и независимые объекты были не более чем тонкой пенкой жизни на поверхности негостеприимного мира. Существовало множество факторов, которые могли серьезно навредить колонии: конструкциям куполов, изолировавших людей от почти космического холода и убийственной атмосферы; тонкому экологическому равновесию внутри них. Нападение террористов могло поставить под угрозу жизнь десятков тысяч людей. В прошлом зафиксировано несколько попыток таких акций. Преступники намеревались уничтожить купола, системы жизнеобеспечения либо фабрики клонируемой пищи.

Колонии могла навредить простая неосторожность или неловкость, например случайное отравление воды, циркулирующей на станции в замкнутом цикле. На Гольбайн не имели доступа люди, страдающие неизлечимыми заразными заболеваниями. Считалось нецелесообразным долговременное пребывание детей – многие жители спутника оставались рожать либо заказывать детей на Гладиусе, опасаясь негативного влияния низкой гравитации и отсутствия привычного солнечного света.

Дополнительные ограничения в последние годы были введены в связи с наплывом иммигрантов с Гладиуса.

Кресло Даниеля медленно двигалось по узкому коридору, следуя за несколькими другими машинами. Дорога спускалась спиралью, проходя через ряды камер аварийных шлюзов. Посадочная площадь находилась на поверхности спутника, а город – в ста метрах под нею. Каждый туннель, едущий наверх, был защищен дублируемыми многофункциональными блоками – начиная с силовых барьеров, мощных ворот, приводимых в движение гидравликой, и кончая обычными герметичными дверями, запираемыми с помощью ручных штурвалов.

Наконец от туннеля начали отпочковываться десятки узких камер, перекрытых стальными дверями. То и дело какая-нибудь из камер раскрывалась, принимая в себя кресло вместе с пассажиром.

Машина Даниеля проследовала в одну из кабин, как раз такую, чтобы в ней поместилось кресло на колесах и пассажир мог встать рядом, не упираясь головой в потолок.

Стены кабины были серо-стальные. Рядом с Даниелем, на высоте пояса, располагалась полочка, на которой лежала клавиатура, перчатки и шлем, а также контакт чипового сопряжения. Как только он коснулся клавиатуры, из стены над полкой выдвинулся экран.

– Приветствуем тебя на Гольбайне. – Экран расцвел фонтаном красок, из которых тут же выплыл мультипликационный шар спутника. – Мы считаем нужным проинформировать тебя, что на нашей планете действуют некоторые ограничения «Хартии Прав» граждан Гладиуса. Подробный перечень различий ты получишь по желанию. Чтобы выйти на территорию колонии Гольбайн, ты должен пройти контрольные процедуры, ограничивающие твою личную свободу. Согласен ли ты на это?

На обрезе полочки засветилась надпись: «Приложи сюда палец».

– Согласен, – сказал Даниель, прикладывая большой палец к указанному месту и чувствуя, что касается теплого металла.

– Вложи свой идентификатор в считыватель, – инструктировал далее автомат. При этой команде кресло выплюнуло из себя карточку Даниеля. Прежде чем сунуть её в щель считывателя, он успел заметить, что кресло, выполняя обещание, за все, что было сделано до сих пор, не взяло ни кредитки. Даниель не сомневался, что услужливая мебель потом возместит себе эту сумму с лихвой.

– Подтверждение идентичности. Прошу подготовить правую руку к взятию пробы для теста.

Из стены выдвинулся очередной объект, плоская полочка с углублением в форме человеческой ладони. Даниель приложил руку. Почувствовал укол, что-то скребнуло по подушечкам пальцев, «голодная» микрочелюсть вцепилась в кожу, потом ладонь обрызгал дезинфицирующий гель.