— Вы знали, что ее могила находится здесь? — спросил Джордж. В его тоне не было обвинения, только некоторое любопытство.

— Не имела ни малейшего понятия, — ответила Ким. — Только недавно я узнала, что ее не похоронили на семейном кладбище.

— Что нам делать? — спросил Джордж. — Вам надо получить разрешение на перенос захоронения и разрушение могилы.

— Можно будет обойти могилу и оставить все как есть?

— Думаю, да. Мы просто расширим траншею в этом месте. Считаете, нам стоит поискать, нет ли здесь других захоронений?

— Не думаю. У Элизабет была особая судьба.

— Вы не обиделись на меня? Вы немного побледнели, вам плохо?

— Спасибо, со мной все в порядке. Я просто поражена. Найдя могилу этой женщины, я испытываю какой-то суеверный страх.

— Мы тоже, — признался Джордж. — Особенно машинист экскаватора. Пойду, вытащу его из дома. Нам надо закончить траншею, прежде чем мы приступим к заливке подвала.

Джордж исчез в доме. Ким вернулась к краю траншеи и стала внимательно рассматривать угол гроба Элизабет. Дерево оказалось в удивительно хорошем состоянии, если учесть, что гроб закопали в землю больше трехсот лет назад. В том месте, где гроб был задет зубом ковша экскаватора, древесину даже не тронула гниль.

Ким не имела понятия, что ей делать с этой неожиданной находкой. Сначала портрет, потом могила. Становилось все труднее расценивать это, как случайные совпадения.

Внимание Ким было привлечено шумом приближающегося автомобиля. Снова прикрыв глаза рукой, она посмотрела на машину, поднимавшую клубы пыли на грунтовой дороге, проложенной через поле. Она не узнавала машину, пока та не подъехала вплотную. Только тогда Ким поняла, что это машина Киннарда.

Ощутив внезапную скованность, Ким подошла и заглянула в окно с правой стороны.

— Вот это сюрприз. Оказывается, ты бываешь не только на дежурствах? Почему ты не в госпитале?

Киннард рассмеялся:

— Иногда меня выпускают из клетки.

— Что ты делаешь в Салеме? Как ты узнал, что я здесь?

— Марша сообщила, — ответил Киннард. — Я сегодня видел ее в отделении интенсивной терапии. Я сказал ей, что собираюсь в Салем присмотреть себе квартирку. Меня переводят на август и сентябрь в Салемский госпиталь. Не важно, что меня поселят в госпитале. Помнишь, что ты говорила мне о моей командировке туда?

— Наверное, я успела об этом забыть, — произнесла Ким язвительно.

— Да, с тех пор как я говорил тебе об этом, прошло уже несколько месяцев.

— Ну, значит, так оно и есть, раз ты утверждаешь. — У Ким не было никакого желания затевать с ним спор. Она и так чувствовала себя достаточно неловко.

— Ты хорошо выглядишь, — заметил Киннард. — Свидания с доктором Армстронгом пошли тебе на пользу.

— Откуда ты взял, что я с ним встречаюсь? — спросила Ким.

— Больничные сплетни, — ответил он. — Как только ты остановила свой выбор на такой научной знаменитости, слухи об этом переполнили землю. Самое смешное, что я его прекрасно знаю. Я работал в его лаборатории, когда после второго курса мне в голову стукнула идея заниматься исследовательской деятельностью.

Ким почувствовала, что вспыхнула до корней волос. Она предпочла бы никак не реагировать на его слова, но ничего не могла с собой поделать. Киннард, это было совершенно очевидно, старался ее расстроить и, как обычно, преуспел в этом деле.

— В науке Эдварду равных нет, — продолжал Киннард, — но боюсь, что он немного зануда, даже с некоторыми странностями. Ну, может быть, это не совсем справедливо. Скажем, он несколько эксцентричен.

— Я нахожу его внимательным и значительным человеком, — возразила Ким.

— Могу себе вообразить… — Киннард округлил глаза. — Я слышал о том, что он каждый день присылал тебе цветы. Лично я думаю, что это абсурд. Надо быть совершенно неуверенным в себе человеком, чтобы доходить до таких крайностей.

Лицо Ким еще больше покраснело. Должно быть, это Марша сказала ему про цветы. Что мать, что подруга. С ними у нее ни от кого никогда не будет тайн.

— По меньшей мере, Эдвард Армстронг не будет раздражать тебя лыжными походами. С его координацией движений подъем по лестнице уже можно считать подвигом.

— Ты очень инфантилен, — произнесла Ким ледяным тоном, обретя голос. — Честно говоря, тебе это не идет. Я думала, что ты более зрелая личность.

— Какое это теперь имеет значение? — цинично рассмеялся Киннард. — Я, как выражаются в романах, спустился на зеленеющие пастбища. Теперь у меня роман с молоденькой цветущей пастушкой. Я наслаждаюсь.

— Я очень за тебя рада, — проговорила Ким саркастически.

Вытянувшись и подавшись вперед, Киннард сквозь ветровое стекло смотрел, как начал работать экскаватор.

— Марша сказала мне, что ты собираешься переехать в этот дом. И старина Армстронг будет жить здесь вместе с тобой?

Ким собралась, было ответить отрицательно, но передумала.

— Мы обдумываем такую возможность, но окончательно еще не решили.

— Ну что ж, радуйся жизни, — язвительно заметил Киннард. — Счастливо оставаться!

Он резко сдал назад, развернулся и нажал на акселератор. Выбросив из-под колес тучу земли, щебня и пыли, машина сорвалась с места и понеслась по полю, исчезнув вскоре среди деревьев.

Сначала Ким закрыла лицо руками, чтобы взметнувшиеся камешки не попали ей в глаза. Потом, когда опасность миновала, она следила взглядом за машиной Киннарда, пока та не исчезла из виду. Ким прекрасно понимала, что единственной целью его приезда было позлить и спровоцировать ее, и все же она ничего не могла с собой поделать. В этот момент она почувствовала себя совершенно измочаленной. И только вернувшись к траншее, которую за это время успели расширить, и, взглянув на гроб Элизабет, она немного успокоилась. Сравнив свои проблемы с бедами Элизабет, обрушившимися на нее в таком же возрасте, Ким посчитала свои эмоции просто ничтожными.

Окончательно успокоившись, Ким занялась делами. День летел быстро. Большую его часть она провела с Марком Стивенсом, обсуждая детали оформления кухни и ванной. Для Ким это стало величайшим наслаждением. Впервые в жизни она сама занималась обустройством своего жилища. При этом она не переставала удивляться той легкости, с какой ее в свое время отговорили от единственно верного выбора карьеры.

К половине восьмого мужчины были совершенно измотаны, Ким же словно обрела второе дыхание. Прежде, чем она успела сообщить им, что собирается вернуться в город, они признались, что у них уже двоится в глазах. Провожая Ким к машине, Марк и Джордж заверили ее, что все будет сделано максимально быстро.

Приехав в Кембридж, Ким не стала искать место для стоянки, направившись прямиком на Чарльз-стрит, где располагалась общественная парковка, и, оставив машину там, пошла в «Харвест-бар». Была пятница, и бар заполнили люди, в основном счастливые парочки.