— Вы читаете мои мысли, — рассмеялась Рейчел. — А как насчет Нобелевской премии, если уж на то пошло? Эммет вернется в Сан-Франциско, раздаст наследство своим жадным дядькам и теткам и переедет ближе ко мне. Он женится и заведет мне пятерых племянников и племянниц, чтобы мне было веселее.

— Вы подружитесь с его женой?

— Мы станем лучшими подругами. Она будет почетной подружкой у меня на свадьбе.

— Вы собираетесь замуж?

Она кивнула:

— За Бена О'Хэнлона.

— А он об этом знает?

— Пока нет. Но скоро узнает.

— Вы его любите. — Он поднял голову и взглянул на нее. Это было утверждение, а не вопрос, и его глаза были полны глубокой тревоги.

— Конечно. Я вам сразу так и сказала, помните? Но тогда я думала, что он мой брат. А вы мне даже не намекнули!

— А я точно не знал. Оставался ничтожный шанс, что он все-таки ваш брат. И я до сих пор уверен, что дал вам тогда самый лучший совет — воспринимать все спокойно. Окажись он и в самом деле вашим братом, вы бы не позволили своим тревогам овладеть вами и вскоре нашли бы кого-нибудь еще.

— Может быть. Но, признаться, я не могу себе представить, что я могла бы полюбить другого человека.

— К счастью, вам больше не о чем беспокоиться. Слава богу.

— Слава богу, — эхом откликнулась она.

— Итак, теперь, когда я знаю о вашем будущем, Рейчел Чандлер, расскажите мне о вашем прошлом, — тепло попросил он.

«Это настоящий дар, — думала Рейчел, — особенно для священника — питать столь неподдельный интерес к признаниям незнакомцев». Его умение разговорить вызывало невольное восхищение. Она рассказала ему всю сагу своей двадцативосьмилетней жизни. Его, казалось, особенно интересовали последние пятнадцать лет, которые она провела без брата. Когда она закончила свою сбивчивую повесть, он одобрительно кивнул:

— Бену О'Хэнлону повезет, если он сумеет вас добиться.

— Ему уже повезло, — усмехнулась она.

— Возможно. Однако должен вас предупредить, что все не так-то просто. Путь к истинной любви никогда не бывает легок.

— Да я уже поняла. Но неужели не все наши трудности остались позади?

Отец Фрэнк покачал лысеющей головой:

— Вряд ли. — Заметив, как помрачнело ее лицо, он улыбнулся и дружески стиснул ей руку. — Не волнуйтесь, Рейчел. Вы находчивая, любящая женщина. У меня нет сомнений, что конец в вашей сказке будет счастливый, даже если он будет стоить вам крови, пота и слез.

Рейчел молча посмотрела на него долгим взглядом. Они снова были у коттеджа, и ему настала пора уезжать.

— В котором часу завтра летит ваш самолет? — спросила она, чтобы потянуть время.

— В два часа дня. Сначала я полечу на материк, а потом в Сальвадор.

— Жаль, что вы уезжаете.

Он улыбнулся ей теплее, чем гавайское солнце.

— Я буду часто думать о вас, Рейчел. Заботьтесь о Бене — мне кажется, он в этом нуждается.

— Хорошо. А вы берегите себя. — Она шагнула в его распахнутые объятия и крепко обняла его, не желая отпускать. Их объятие длилось одно долгое волнующее мгновение. Затем он опустил руки и сделал шаг назад, с глубокой грустью на лице, несмотря на улыбку. В горле стоял ком, а в глазах — слезы. По какой-то необъяснимой причине она чувствовала, что еще одну часть ее жизни у нее отнимают навсегда, отчего становилось горько и одиноко.

— До свидания, Рейчел, — тихо сказал он, — да хранит вас Господь.

И он ушел, не оборачиваясь.

Эммет так и не пришел. Напрасно она его ждала. Где-то в глубине сознания она все время понимала, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Для этого не нужен был наследственный дар предвидения, о котором она радостно заливала отцу Фрэнку. Но в то утро она отчего-то была так уверена, так убеждала себя, что он не пропустит ее дня рождения, что хоть как-то даст о себе знать…

«Чистый самообман», — угрюмо думала Рейчел, идя к воде. Она так хотела, чтобы он появился, жаждала его прихода каждой клеточкой своего существа, что для нее это стало не просто возможностью, а верой. Ей следовало давно усвоить, что в этой жизни ничему нельзя верить.

Может быть, Эммет и вправду умер. В. ней жила глупая уверенность, что, если это случится, она сразу узнает, потому что некая часть ее существа тоже умрет вместе с ним. Однако интуиция обманула ее насчет дня рождения, могла обмануть и здесь. Смерть могла настичь его в любое время в джунглях Южной Америки, или в постели биржевого маклера, или в любом другом месте. Не было никаких гарантий, что он до сих пор жив.

С другой стороны, оставался шанс, что посылка с маленькой шелковой или фарфоровой бабочкой ожидает ее на почте в Беркли. Возможно, Эммета и близко не было возле Гавайев, и все они шли по ложному следу. Но как бы ни было приятны и утешительны такие надежды, она ни минуты им не верила. Либо Эммет был рядом, либо он был мертв.

Других вариантов она не признавала. И поскольку он не появился, это означало, что он умер.

А что скажет Бен, когда узнает? Или дядя Харрис? Они были так уверены, что Эммет где-то на острове, и ждали, что он вдруг явится из воздуха, как волшебник. Они, конечно, продолжат верить тому, чему хотят, а не ее смутным чувствам. Ей предстояло горевать о своей утрате в одиночестве, пока они будут заняты погоней за духами.

Теплый океан омыл ее ноги, погрузив их сразу в песок, глаза ее, прищурившись, уставились вдаль. Она хотела, чтобы Бен был сейчас рядом, чтобы он обнял ее, крепко прижал к своей груди. Ей хотелось уткнуться в его теплое плечо и выплакать свое горе и отчаяние. Ей нужны были его губы, его руки, его чресла, его ноги, его сердце и душа. Она нуждалась в его доверии и безусловной любви — любви, которую он не готов был ей отдать.

Бен вернулся поздно. Маленький коттедж уже погрузился в темноту, редкие звезды зажглись на чернильно-черном небе. Рейчел ждала его, забравшись в гамак и свернувшись калачиком. «Будто ты не знаешь, — твердила она, — что ожидания редко оправдываются. Эммет Чандлер впервые забыл о дне рождения своей сестры».

— Что ты здесь делаешь? — Над ней возвышался Бен с серым от усталости лицом.

Она, наверное, уснула, ожидая его, — луна уже всходила над шепчущим океаном.

Она улыбнулась ему, и эта улыбка унесла половину ее печали, каким бы неприветливым ни было его замкнутое выражение.

— Жду тебя. Как ты провел день?

Его губы изогнулись в знакомой циничной улыбке.

— Потратил время зря. Гонялся за привидениями благодаря какому-то шутнику. Похоже, твоему священнику.

— Он приходил сегодня повидать тебя.

Бен совсем не удивился.