Захрипев, я активировал вплетенные в ткань одежды заклятия блокировки сознания и амулет. Имперская магическая школа – лучшая в борьбе с наведенными иллюзиями и внушениями. Никогда не использовал подарка Марна и не предполагал, что придется.

Издалека донесся тихий, на грани восприятия, смех. Издевательский, торжествующий, отвратительный, похожий на карканье стаи ворон, смешанное с шипением клубка ядовитых змей. Меня передернуло, волосы на затылке зашевелились. Я сконцентрировался на окутывающей все вокруг тишине, в которой раздавался хохот, и понял – он слышен лишь в моем сознании.

Волной накатил смрад разложения. Я ощутил жажду убийства и необъяснимую радость мерзкой сущности, пробивающейся сквозь мою психическую и астральную защиту.

– Ке-ке-ке, – слышался смех. За ним последовали обрывки слов и фраз, захлебывающиеся в неистовой радости. – Я помню, помню тебя… Гор-Джах… Ты слабее, чем в нашу прошлую встречу, гораздо слабее… убийца… твоя сила почти не чувствуется… по сравнению с ушедшим могуществом… она подобна жалкой звезде, прячущейся в лучах солнца… ке-ке-ке… выпью… выпью тебя!..

Во мне что-то заворочалось, затапливая сознание холодом. Потусторонний голос умолк, с ним мгновенно ушли боль и головокружение. Стало тепло. Я словно физически ощутил горячие огни, скопившиеся кучками позади, и тошнотворный нелепый сгусток голодной тьмы поодаль. Справа трепетал одинокий огонек, пахнущий страхом. Вкусный запах, от него захотелось есть.

Кто-то голодный во мне облизнулся, обозревая теплые язычки пламени.

Видение растворилось в реальности, оставив чувство недовольства от невозможности сейчас же насладиться вкусом огоньков.

Я вновь стоял с паладинским копьем в руках посреди деревни, неподалеку вопил и корчился дозорный. Его конечности выворачивало, но он не падал. Изо рта, носа и ушей ручьями лилась кровь, вопль сменился хрипом. Тролли в оцепенении смотрели на зрелище смерти.

Изломанное тело синекожего взвилось в воздух, выгнулось дугой и застыло в неестественном положении. Вылезающими из орбит буркалами тролль с ужасом и болью вытаращился на меня, отпечатавшись в моей памяти, и взорвался кровавыми брызгами. Ошметки плоти разлетелись багряным облаком. Оно стремительно растаяло, не коснувшись земли. На утоптанной тысячами ног дороге, ведущей от ворот до тотемного столба и дома вождя, не осталось ни капли крови.

Из пустоты раздался знакомый торжествующий хохот, на сей раз слышный в реальности притихшей, точно кролик перед удавом, ночной деревни. Я заметил дымящиеся, выжженные узоры, оставшиеся от противоментальных заклятий на моей куртке. Чары уничтожились от обрушившегося на них удара.

Пламя факелов, установленных вдоль частокола, заплясало, угрожая погаснуть, хотя ветра не было и в помине. С трех сторон к воротам летели расплывающиеся белесые сущности. Наконец-то охранные духи отшельника соизволили явиться.

Они с ходу врезались в пространство у воротных створок и отлетели, чтобы снова столкнуться. Бесформенные и полупрозрачные, они производили впечатление привидений, прибывших повеселиться. От них веяло ледяным ветром Серых Пределов, верным признаком их принадлежности к лоа. Стукнувшись трижды о невидимое препятствие, духи трансформировались в подобие осьминогов. Отрастили длинные щупальца, ими наносили хлесткие удары и старались опутать невидимку.

Отшельник из шаманов улиточников сохранил больше всего айгаты. Ему ведь не пришлось подпитывать энергетически опустошенных учеников Гварда и Трон-Ка, а также обладающую внушительным запасом магической энергии аэромантку, и тратиться на создание десятков защитных амулетов. Он возвел астральный барьер по частоколу, позволивший бы дозорным уйти до проникновения сэкки в селение и задержавший бы ее до появления охранных духов, патрулирующих деревню.

Моя спина уперлась в стенку нашей хижины. У ворот на невидимого врага активно набрасывались охранные духи, не давая ему ни минуты передышки и не подпуская к жилищам. Я выигранное время использовал для оценивания ситуации.

Духовная стена пропустила воздействие магией разума. Оно было малым и тем не менее едва не разрушило наш план. Кстати, барьер препятствует ментальным влияниям. Значит, дозорного к моменту активации Панциря Озерной Улитки, покрывшего целиком деревню наподобие колпака в форме раковины, пометили. Обойти барьер никак нельзя из-за его формы. И думать пока не хочу, к какому выводу приводит факт метки на взрослом тролле.

Взрослого пометить сложнее, чем ребенка с неокрепшим астральным телом. Поставить метку возможно и на охоте, и на рыбалке, и просто ночью, прокравшись в хижину и коснувшись спящего. Вопрос на засыпку: скольких улиточников пометил похититель? Самое скверное, я в числе меченых. Попробовав протиснуться сквозь слои ментальной защиты, сэкка дотронулся до моего астрального тела, оставил отпечаток своей айгаты в моей ауре и в любой момент может попробовать иссушить меня, что ему вряд ли удастся. Заключенные во мне духи не разрешат. Они бурно реагируют на внешние духовные раздражители.

– Эй, Бал-Ар, Алисия, Лаклак, с вами все в порядке? – окликнул я костяк нашей колдунской группы.

– Эта сволочь погубила треть сильфов, – выругалась девушка.

– И убила тролля, – замогильным голосом произнес ученик Трон-Ка.

Сказывается перенапряжение от контроля над теневой системой слежения. Парень часов шесть в состоянии поверхностного транса, необходимого для управления тенями-духами. Откат предстоит колоссальный, завтра весь день проваляется в бреду. А то и два.

– Мунк, ты перебросишь на меня восприятие Бал-Ара? Не полностью, мне лишь бы знать, где сэкка и как он выглядит.

«Сложно, Кан-Джай, – посетовал морлок. – К тебе трудно войти в разум. Будто протискиваешься в узкий лаз пещеры».

«Кстати, Лаклак, твоя ментальная защита плоховата. – Мысленно я обратился к нашему спецу по псионической безопасности. – Та тварь мне мозги чуть не зажарила».

«Прости, не повторится. Очень сильна попалась, рыбешка тухлая. Блик теперь помогает мне удерживать Скорлупу Разума, поэтому не беспокойся по поводу мороков и тому подобного. Нашего Дара сэкке не перебить».

Фух, от сердца отлегло. «Полагаюсь на вас, ребята».

«Приготовься, Кан-Джай, передаю восприятие Бал-Ара», – предупредил ихтиан.

«Всегда готов. Давай».

Сначала я подумал, мой разум помутился из-за очередной психической атаки невидимки. Зрение начало сбоить, картинка поплыла и сменила цветность. Мир предстал в серых тонах. Сплошная горизонтальная плоскость, двухмерное изображение. Светлое пространство там, где лунный свет заливал площадку у тотемного столба и дорожки между хижинами, шевелилось и, точно водоворот, закручивалось. Потом я осознал – шевелится не земля, а тени на ней, отбрасываемые кружащимися над деревней сущностями. Сильфами, надо полагать.

Участки потемнее, вплоть до абсолютной черноты, тоже двигались. Некоторые активно, другие еле подрагивали. Наиболее подвижные метались у светло-серой, словно проведенной пеплом, линии, обозначающей нарушенный контур барьера вдоль частокола. Четыре тени сшибались и разлетались в стороны. Три бесформенных осьминога и чернильная клякса, поглощающая свет, в середине. От нее тянулись тоненькие нити, теряющиеся в иных тенях. Отростки потолще походили на острые рога и щупальца. Она ощетинилась ими, периодически резко удлиняя к набегающим на нее «осьминогам», и те отскакивали назад, будто боялись к ним прикоснуться.