– Садись, садись, в ногах правды нет. – Казанцев уселся за свой стол, подождал, пока Бакин устроится на краешке стула, а затем как ни в чем не бывало продолжил: – Вот что, Семен, ты человек взрослый и неглупый, буду говорить с тобой прямо. Команда уже вышла в плей-офф, поэтому ближайший матч с «Ледяными молниями» для «Медведей» значения не имеет. Ничего страшного, если вы его вдруг проиграете…

Директор пронзил Семена тяжелым взглядом, под которым так и хотелось поежиться.

– Не понял, – пробормотал парень.

– Я о том, – повторил Казанцев, не сводя с него взгляда, – что «Медведям» даже нужно проиграть. Пропустишь в следующем матче пару-тройку шайб. Для вас это не будет иметь последствий, а вот вашим соперникам очень важна эта победа. Теперь понял?

Семен опустил голову, разглядывая истоптанный ковролин.

– Но… это же… нехорошо? – пробормотал он.

– А директору твоей школы звонить и требовать, чтобы он нажал на химика – это, по-твоему, хорошо? – слова Казанцева казались Бакину шайбами, которые сейчас одна за другой влетали в его беззащитные ворота. – Я помог тебе, а ты теперь должен помочь мне. Как говорится, должок… Или, если хочешь, я позвоню в твою школу, еще не поздно переиграть с химией в обратную сторону. Звонить?

Под ногами разверзалась пропасть.

– Не надо, – тихо сказал Семен.

– Ну смотри! – в голосе Казанцева послышалось удовлетворение. – Тогда ступай, у меня много дел. Помни о моих словах и, конечно, никому не рассказывай об этом разговоре. Он станет нашим секретом. Хорошо?

Семен кивнул и на негнущихся ногах побрел к двери кабинета. Ну это же надо было так влипнуть!

В квартире стало пусто и неожиданно тихо, словно бабушка приносила в дом какую-то особенную жизнь, погасшую с ее отсутствием.

Миша сидел на кухне вместе с отцом. Тот был совершенно трезвым и пока что удивительно точно держал свое обещание не пить.

– Ну как? Есть можно? – отец кивнул на суп, в котором Миша уже минут пятнадцать без толку возил ложкой.

– Да, спасибо!.. – Миша поднял на отца взгляд. – Хотя… если честно, у бабушки вкуснее получалось.

– Еще бы, – мужчина вздохнул.

– Пап, – решился Миша, крутя в руке ложку, – а скажи, ты с мамой долго встречался?

– Месяца два, а потом мы решили пожениться….

– Так быстро? – удивился Пономарев-младший. – Хотя, конечно, этого достаточно, чтобы узнать человека. Иногда прямо сразу понимаешь, что вы должны быть вместе, несмотря ни на что.

Отец отодвинул свою тарелку и с подозрением посмотрел на сына.

– Это ты о чем? – спросил он. – Видел я тебя с девушкой…

– Просто так. – Миша наклонился пониже и зачерпнул полную ложку супа: иногда лучше жевать, чем говорить.

А потом позвонил врач, и выяснилось, что бабушке требуется срочная кардиооперация. И на нее нужны деньги. Пятьсот тысяч. Гораздо больше, чем Миша вообще мог себе представить.

* * *

Оля явилась на свидание ужасно довольная. Ее глаза сияли, словно майское небо, и становилось абсолютно ясно, что на уме у нее что-то есть.

– Привет! – Антон поцеловал ее в щеку. – Что ты такая загадочная?

– Так, пустяки. – Оля подхватила его под руку и повела по бульвару. – Меня просто приняли на работу пресс-секретарем и ведущей сайта вашей команды.

– Что? – Антон остановился. Ему показалось, будто он ослышался.

– Теперь я официально с «Медведями» работаю! – сообщила Оля и засмеялась: как ловко она провела Антипова, сказав такую важную новость совершенно безразличным голосом.

– Отлично! Ничего себе! – Он затормошил девушку. Антону ужасно хотелось ее поцеловать, но вокруг сновали люди, толкая застывшую у них на пути пару, и это было ужасно неприятно. – Знаешь, надо отпраздновать. Пойдем ко мне, мама ушла к подруге на день рождения, а у нас дома всякой вкуснятины с избытком. Возьмем попкорну, новый фильм посмотрим. Ну давай же!

Антон потащил ее к своему дому.

Но, когда они сели перед телевизором с огромной миской попкорна, Антипов глядел вовсе не на экран.

– Эй, позвал меня смотреть интересный фильм, а сам только на меня и пялишься! – решила поддразнить его Оля.

– А ты интереснее, – ответил Антон совершенно серьезно и вдруг потянулся к ней губами.

Ее губы были солоноватыми от попкорна и все же сладкими, как мед. Крыша сразу съезжала.

Но тут хлопнула входная дверь, и в комнату заглянула мама.

– Антон, у нас гости?..

Оля вскочила, поправляя складки на юбке.

– Я только за флешкой, уже ухожу! – торопливо сказала девушка.

– Мам, это Оля, – представил Антон, – а это моя мама… Юлия Борисовна.

– Приятно познакомиться. – Юля посмотрела на симпатичную гостью с удивлением: неужели у сына наконец появилась девушка?!

А на следующей тренировке Олю официально представили команде, и девушка с пылом погрузилась в новую работу. Она брала интервью у всех членов команды, готовила для каждого персональную страничку… Антон смотрел на нее и чувствовал, как его гложет ревность. Теперь даже для встреч у Ольги времени не оставалось, зато вон с Кислым, наверное, целый час проговорила. Под видом интервью… А если…

Антипов скрежетал зубами и старался не думать об этом «а если».

* * *

Андрею не везло в любви. Зато очень везло на дур.

Последняя из них, Кристинка, была вполне фигуристой, зато такой тупой, что уж лучше бы она рот вообще не раскрывала. Имя Альбера Камю ассоциировалось у нее исключительно с дорогим коньяком, а Михаил Шолохов – с круизным пароходом, на котором Кристиночка когда-то каталась.

Уж как тут не вспомнишь о Яне. Они с Андреем были одного поля ягодами, дружили с детства и прекрасно понимали друг друга. Сейчас, на фоне дуры-Кристинки, образ Яны взлетел до небес.

Как странно, что Андрей сам отпустил ее, позволив мутить с Костром! Это непростительная ошибка!

Едва выпроводив надоевшую гостью, которой, кстати, не хотелось уходить из его удобной, оборудованной по последнему слову техники квартиры, Андрей помчался к Яниному дому.

Откликнувшись на его звонок, она вышла уже минут через пять и, подойдя к машине, остановилась, не садясь внутрь.

– Ты хотел поговорить?..

– Да. – Андрей вышел из автомобиля и встал напротив девушки. – Мне плохо без тебя, давай забудем все недоразумения!

– А мне казалось, тебе плохо со мной. Или… – Яна демонстративно огляделась. – Или где-то в кустах сидит твой отец, ради которого ты устраиваешь новый спектакль?