– Я с ней недавно разговаривала. Работает. Все по-старому.

– Мужчина не нашелся?

– Пока нет. Эх, Вике бы семью, детей! Она такая домашняя, спокойная. А вы чего с Андреем детей не заводите? Я бы, на твоем месте, уже двоих родила. Муж любящий, все условия.

Ольга не хотела об этом говорить. О том, что Андрей не хочет детей, о том, что она не хочет их от него. Ей вдруг подумалось, что она хотела бы ребенка от Димы.

– Мы пока не хотим. Хотим еще попутешествовать, для себя пожить.

– Да вы уже сколько лет для себя живете!

– Ну и что? Мир огромен. Надо все посмотреть!

– Ребенок не помеха. Все с детьми путешествуют.

– Я этого не понимаю. Разве что – для пользы ребенку. Море, солнце. А так -ни ему не интересно по достопримечательностям таскаться, ни родителям ничего как следует не посмотреть, не отдохнуть.

– Ой, Ольга, какая ты холодная! Может тебе и вправду еще рано детей заводить.

– А сама что? Родила бы от Колесникова. Может он к тебе уйдет, раз детей любит?

– Не уйдет. Там все налажено. И своих детей он не бросит. А я не хочу в неполноценной семье рожать. Нужен муж, отец детям.

– Почему все так неправильно? Хорошие девчонки одни. Неужели уже больше нет толковых неженатых мужиков?

– Что, девчонки, искупаемся?

Рядом стоял Дима. Высокий, поджарый. Он разбежался и, прыжками дойдя до глубины, нырнул.

– Я тоже искупаюсь, – Светка вскочила и быстро вошла в воду. – Оль, давай с нами. Вода класс.

Ольга отрицательно качнула головой. Она смотрела сквозь солнцезащитные очки, как Дима плывет к горизонту. Временами он нырял и исчезал из виду. Ольга каждый раз с тревогой ждала, когда его голова появиться на поверхности. Потом он повернул обратно, присоединился к Светке и они вместе поплыли вдоль берега. Ольга хотела быть на Светкином месте, она даже встала и подошла к воде. Попробовала ее ногой. Вода была прохладной. Она слегка помочила ноги и села обратно на полотенце. « И как им не холодно?»

Вскоре Дима со Светкой вышли из воды. Он рукой отбросил мокрые волосы назад, что еще больше подчеркнуло его высокий лоб. Капельки воды стекали по его плечам, груди, животу. У Ольги захватило дух, какой он был красивый. Если бы она могла поцеловать сейчас все эти капельки. Она даже закрыла глаза, пульс застучал в ушах. Рядом плюхнулась Светка. Несколько капель воды упали на Ольгу. Она вздрогнула, открыла глаза. Дима сидел неподалеку, смотрел на залив.

– Чуден мир твой, Господи! Вода и небо – вечная картина, а не наглядеться! – Дима помолчал, – ведь нам кроме этого больше ничего не надо. Все нам Бог дал, а нам все мало. Хотим чего-то, чего сами не знаем.

– Дим, у тебя крестик. Ты крещенный? – вдруг спросила Светка.

– Да. Я сам пошел креститься когда мне двадцать пять было. Родители простые советские люди. Дед в партии был. Никто про эти дела и не разговаривал. А я в девяностые многое повидал. Неспокойно на душе было. Пошел и крестился.

– Легче стало?

– Не то что легче, а какой-то стержень появился. Когда ветер сильный дует, с ног сбивает – человек за дерево или столб держится. Вот и тут: жизнь порой так оттреплет, а ты за это держишься! Уверенность дает, что все не зря, и дальше надо идти.

– Вера, Надежда, Любовь.

– А в вере в Бога все едино и вера, и надежда, и любовь. Тут все объединяется. Через веру надежда рождается, от надежды сердце любовью наполняется, весь мир охватывает, а от любви вера укрепляется и так нерасторжимо. И все это Бог!

Ольга со Светкой молчали. Слова Димы, так просто и глубоко сказанные, входили в самое сердце. Ольга никогда еще так не думала об этом. Где-то в глубине ее сознания порой мелькали обрывки мыслей, догадок, она пыталась сформулировать их, но они ускользали, а потом за житейской суетой они пропадали, подолгу ничем о себе не напоминая. Ольга осознавала, что Бог есть, что Он – все существующие, но Он был вне ее, и к Нему надо было ходить, как в гости, в церковь. Иногда она заходила туда как все, ставила свечку, крестилась, глядела с непониманием на преклоняющих колени, бьющих поклоны. Порой она попадала на службу, стояла немного, слушала, еле различая слова молитв. Иногда что-то начинало шевелиться в ней, подкатывало комком к горлу, но она гнала это, выходила из храма и, увлекаемая гулом городской жизни, забывала о том, что существует что-то другое, кроме этой суеты, развлечений, житейских проблем.

– А любовь к человеку может быть такой? – спросила она Диму.

– Не может, а должна! Мы обладать хотим, присвоить, а это – не любовь. Любовь, она просто так! Чувство любви – ведь это самое главное, что дает тебе другой человек. Ты через эту любовь весь мир любишь, а значит и Бога, и здесь все взаимосвязано. Сущность любви одинакова.

– А как же тогда несчастливая любовь? – спросила Светка. – Когда ты любишь, а тебя не любят. Или не только тебя…

– Это за грехи наши. Чтоб учились любить! Не умеем мы. Все нам прихоть.

– Сложно все это, – Светка потянулась, – а может так и интересней, хоть и больно. Сколько книг написано, фильмов снято. Вечная драма любви.

Раздались шаги. Ольга оглянулась. Андрей в плавках остановился около них.

– Товарищи отдыхающие, для полного расслабления вечером будет баня!

– Ура! – крикнула Светка.

– Я в такую жару не хочу, – нахмурилась Ольга.

– Кому что, а я купаться, – Андрей шумно вошел в воду и поплыл. Дима встал и тоже присоединился к нему. Ольга смотрела, как он входит в воду, статный и спокойный. Ей так хотелось, чтобы они остались здесь вдвоем, и никто бы их не тревожил. Она бы слушала его, а он бы гладил ее по голове, и она засыпала бы в его объятиях. Счастье – это оказывается так просто, а она этого и не знала!

43

Дымок от бани тянулся в лес. Андрей с Димой кололи дрова, Вадим таскал их в поленницу. Ольга сидела на террасе и наблюдала за ними. Книгу, которую она взяла с собой, читать не хотелось. Ольга тревожно думала о том, что завтра Дима уедет, и не знала, как найти подходящий момент, чтобы объясниться. Она встала и пошла к бане.

– Ну что, в баню не надумала? – вытирая пот со лба спросил Андрей.

– Нет.

– А зря, жар хороший,