– А из чего еще?

– Как – из чего? А секс?

– Ну, это эротическое стимулирование.

– Да что это с вами со всеми?

– С кем это – со всеми?

Тина слегка смутилась.

– Ладно, ничего.

Дэниел схватил ее за руку.

– Нам же хорошо вместе, правда?

– Хорошо?

– А что, тебе нет?

– Ты выводишь меня из Зоны, Дэниел.

Дэниел пожал плечами. Тина испытующе смотрела на него сверху вниз. Потом уселась к нему на колено, наклонилась, демонстрируя ложбинку между грудями, и взяла его за руку.

– Что я должна сделать, чтобы тебе помочь? – заглянув ему в глаза и ободряюще улыбнувшись, спросила она. Разумеется, она уже прочла «Побеждай и выигрывай» и «Путь к согласию».

Быть послушной, не возражать, а потом уйти, подумал Дэниел.

– Дай мне время, – сказал он.

– Я научусь готовить.

Дэниел громко закашлялся.

– Да, и даже лучше, чем твоя жена.

– Чем это ты собираешься меня удивить? Тофу и яичными белками?

– Тебе не нравится их вкус, потому что ты не проникся идеей.

– Я проникся.

– Я сделаю так, что тебе понравится. Пальчики оближешь!

Дэниел замотал головой.

Не успела Джасмин сунуть в рот большую ложку картофельного пюре с сыром и тушеным беконом, как зазвонил телефон. Она сняла трубку и громко чавкнула.

– Джасмин?

Она помычала с закрытым ртом.

– Это Генри.

Джасмин проглотила все одним махом.

– Генри?

– Твой агент.

– Мой агент? – рассмеялась она.

– А что тут смешного?

– Да нет, в общем, ничего, – немного помолчав, призналась она.

– Слушай, я провернул потрясающую сделку. Ты будешь выступать в кулинарном шоу на телевидении.

– Я? Как это?

– Ну, потянул за кое-какие ниточки…

– Понятно. Кто-то отказался.

– Конечно отказался. Ты же не думаешь, что была среди первых претендентов?

– И мечтать не смела.

– Вот она, благодарность, черт побери! Я вам, писателям, и так дарю – как бы это получше выразиться – луну, а вам все мало. Галактику вам подавай.

Джасмин выдавила из себя чайную лож1су энтузиазма:

– Спасибо огромное, Генри.

– Да уж, вот так-то лучше. Им, конечно, про тебя и Гарретта ничего не известно. Я сказал, что ты трудишься над будущим бестселлером. Рабочее название «Тоскана без токсинов».

– Генри, ты не…

– Так ты хочешь выступить или нет? Джасмин сомневалась недолго:

– Да, хочу.

– Отлично, тогда слушай… – И он торопливо, не дав ей даже записать, наложил подробности.

– Вот так, – закончил он. – Надеюсь, сумеешь не испоганить идею?

– Как я могу ее испоганить?

– У меня сейчас нет времени рассказывать, сколько есть способов ее испоганить, Джасмин. Просто держи при себе свои соображения про жир, о'кей?

– Обещаю.

– Как поживают пионы?

– Умерли.

– Чертовски жаль. Отбой.

Джасмин положила трубку и вздохнула. Это будет проще простого. Небольшая вставка под занавес этого их кулинарного шоу. Чтобы избавить зрителей от чувства вины, если они переедят в День благодарения. Нужен всего один рецепт, короткий, вкусный и без токсинов. В таком случае они обратились явно не по адресу, подумала Джасмин, и зачерпнула еще ложку картофельно-сырного пюре.

Дэниел страдал. Если не физически, то эмоционально. Он лежал на столе для гидроколоноскопии в позе зародыша и, борясь с апатией, пытался расслабиться. В прямой кишке у него сидел подогретый резиновый наконечник трубки. Через эту трубку из него выйдет вся гадость. Чистая вода смоет все его печали и заботы. Гидроколонистка Клэр, склонившись над ним с видом девы Марии, манипулировала складками его живота. Тело ответило на ее манипуляции, и чистые трубки помутнели от отходов. Он лежал под теплой простыней, которая нежила его тело. Рядом на столике остывал ромашковый чай. Он чувствовал себя как неродившееся дитя – уязвимым и в то же время надежно защищенным. Как младенец в материнской утробе. Он возвращался обратно в эту утробу.

– Ты похож на смерть, – заявила Джасмин, усаживаясь за кухонным столом напротив Дэниела. Он вяло смотрел в чашку с клетчаткой, во рту было кисло. – Может, тебе к врачу сходить?

– Я в порядке, – промямлил он.

Джасмин прицокнула языком и отправила в рот последний за сегодняшний вечер кусок яблочного пирога. Она жевала, ее румяные щеки подрагивали, а Дэниел моргал, думая о том, сколько рафинированного сахара она вводит в свой организм.

– Ты никогда не задумывалась о том, какой вред это тебе наносит? – спросил он.

– Что именно?

– Вот это, – показал он на ее тарелку.

– Нет.

Дэниел кивнул, размышляя о том, как удается таким разным людям жить под одной крышей, одной семьей.

– Дэниел, ты меня еще любишь?

– С чего вдруг такой вопрос?

– Просто интересуюсь.

– Конечно.

– Я все еще кажусь тебе привлекательной?

– Разумеется.

– Можно я скажу тебе правду?

– Конечно, – запнулся он. – Думаю, да.

– У тебя пахнет изо рта.

Дэниел замер, не дожевав.

– Не знаю, что ты такое ешь, но в последние дни у тебя изо рта несет, как из пасти крокодила.

Дэниел сглотнул.

– Я просто подумала, что тебе нужно об этом знать.

Она собрала тарелки, сложила их в раковину и вышла из кухни.

Дэниел тяжело осел на стуле. Отчаяние овладело им, возраст, как пожилой бегемот, топтал надежды. Почему жена перестала его понимать? Он истязает себя, чтобы продлить жизнь, а от нее ни капли сочувствия не добьешься. Может быть, Тина права. Может, Джасмин в самом деле убивает его. Вечно эти ее сливки, масло. Разве можно так жить? Каждый день вкусная, роскошная пища. О господи, как это все однообразно…

Карим обернулась и заметила, как Роджер опять отвел взгляд. Вот идиот, подумала она. Понятно, почему с ним никто не хочет дружить. Она выразительно скосила глаза на сидевшую за соседней партой Лизу и снова выпрямилась, демонстрируя безукоризненный профиль. Все-таки, подумала она с раздражением, надо вести себя с ним поприветливее. Он – самый умный в классе, кроме того, на прошлой неделе не пропустил ни урока, а они с Лизой и Алессандрой прогуливали на показе мод в торговом центре. Ока снова обернулась, скользнула по нему взглядом и улыбнулась. Надо держать его на крючке.