Азим нахмурился и взглянул на коллегу — у того глаза открылись значительно шире обычного.

— Простите? — пробормотал Джереми.

— Да, — настаивал Хэмфрис, — думаю, именно этого факта вы и не заметили. Все эти дети прошли через ваши руки во время уроков чтения, после того как вы предложили свою кандидатуру в качестве добровольца. Вижу, что вы их не помните. Я понимаю: у нас учится много местных детей, а для большинства европейцев все они на одно лицо.

Джереми чуть резче, чем следовало, открыл первую папку и изучил несколько страниц, отпечатанных на машинке. Он переходил от одного личного дела к другому со все возрастающей нервозностью.

— Это важная деталь? — спросил директор. Выпрямившись, Мэтсон пристально посмотрел на него.

— А вы как думаете? — процедил он холодно. Всего за несколько секунд лоб детектива покрылся капельками пота. Азим наклонился вперед со своего стула, оперся локтями на край письменного стола и вежливо, но настойчиво попросил:

— Будьте добры, не могли бы вы предоставить нам список всех детей, прошедших через классы детектива Мэтсона?

Хэмфрис молча изучал невысокого египтянина, чью голову венчал тюрбан. Директор явно ждал реакции на эту просьбу со стороны английского детектива — подтвердит он ее или отклонит.

«Очевидно, этот человек не слишком уважает местных», — отметил Азим про себя. Это не могло не вызывать беспокойства, учитывая, что Хэмфрис — руководитель благотворительного учреждения для детей из бедных арабских семей. «Еще один человек, занявший должность ради карьерного роста, а не из любви к работе».

Одним движением указательного пальца Джереми дал понять, что одобряет идею Азима.

— Ладно, я предоставлю вам требуемые материалы к понедельнику или в крайнем случае ко вторнику. Послушайте, я только сейчас подумал: одно происшествие может иметь отношение к убийству детей. Мы — я имею в виду наше учреждение — подали в январе заявление о краже со взломом. Самое любопытное, что ничего не было украдено. Кто-то взломал заднюю дверь, чтобы проникнуть в бытовые помещения и в администрацию. Злоумышленник, очевидно, рассчитывал найти здесь значительную сумму наличных денег. Припоминаю, что была взломана также дверь в комнату, где находится сейф.

— Много ли денег у вас похитили? — спросил Джереми.

— Нет. В конечном счете грабитель понял, что взломать сейф ему явно не по силам. Он даже не попытался его открыть! И это после того, как преступник вскрыл два дверных замка!

— В этой комнате находилось что-нибудь еще? — задал следующий вопрос Мэтсон.

— Конечно, ведь это комната для архива — там хранились личные дела персонала и детей.

— И вы говорите об этом только сейчас?! — английский детектив пришел в ярость.

— Это же информация, которая может иметь большое значение, — вмешался Азим, глядя на смущенное лицо директора. — Какие сведения имелись в личных делах детей?

На этот раз Хэмфрис не стал ждать реакции Джереми и сразу ответил египтянину:

— То же самое, что вы видели в предоставленных вам документах. То, что необходимо знать о ребенке: имя, дата рождения, если таковая известна, место, где можно найти родителей, медицинские показания и все отзывы педагогов. За каждого ребенка, в частности, отвечает определенный преподаватель; именно он регулярно пополняет личное дело ученика, отмечая успехи, и при необходимости делает заметки о его поведении.

— Вы сказали — медицинские показания? — повторил Азим.

— Да, конечно. Мало ли что случится, заранее ведь не предскажешь. Большинство этих детей направляются к нам по просьбе их родителей, которые желают дать им шанс, чтобы они усвоили хоть какие-то правила хорошего тона и получили знания. Мы изучаем кандидатуру каждого ребенка, проводим собеседование. Если ребенок принят, наша первая задача — провести его полное медицинское освидетельствование, так как он никогда не проходил его раньше.

— Где оно производится?

— В больнице лорда Китченера,[51]лучшей в городе наряду с Англо-американским госпиталем. Мы хорошо знаем местных врачей.

— Лорда Китченера? — удивился Азим и повернулся к Джереми. — Как зовут доктора, который проводил вскрытие жертв?

— Бенджамин Корк.

— А, доктор Корк! — воскликнул директор. — Конечно, это один из врачей, которые осматривают наших подопечных.

Азим удивленно поднял брови и неопределенно взмахнул перед собой ладонью.

— Не многовато ли совпадений?

Джереми, по-прежнему мрачный, отрицательно покачал головой.

— Нет, все это можно объяснить. Больница Китченера специализируется на болезнях женщин и детей; доктор Корк занимается детскими заболеваниями, поэтому ему и поручили проводить вскрытие. Здесь нет ничего странного, Азим. Мир англоговорящего Каира, вероятно, настолько же мал, насколько велик круг местных жителей, говорящих по-арабски.

— Хорошо, пусть будет по-вашему, — уступил Азим. — Есть ли что-то необычное в личных делах этих четырех детей, четырех жертв?

— Нет, уверяю вас, больше ничего, — сказал Хэмфрис. — Они… они все были внимательными; двое из них любили немного пошалить, но не слишком. Все очень любознательны, прилежно посещали и дополнительные занятия. Вот и все. Разрешаю вам забрать их дела с собой. Не сомневаюсь, что вы мне их вернете после завершения расследования.

— Есть ли у основателя вашего заведения ключи от здания? — спросил Джереми.

— У Фрэнсиса Кеораза? Нет, в этом нет надобности, ведь он… великодушный покровитель нашего учреждения, за все остальное здесь отвечаю я. Он навещает нас время от времени, чтобы поздороваться с детьми, и ничего больше.

С легкой усмешкой Джереми потер мочку уха. Директор взял стакан, допил бренди и облизнул губы. Вскоре оба детектива уже были на улице.

— Вы действительно не помните, что эти дети учились в ваших классах? — поинтересовался Азим.

Взгляд идущего по тротуару Джереми блуждал где-то далеко.

— Нет, — ответил англичанин неохотно.

— Вы ведь давали им уроки чтения, правда?

— Да. Скорее, это были просто сеансы чтения по-английски. Я ничему их не учил, не обладаю для этого нужной квалификацией. Просто читал им разные истории, причем большинство детей вообще не понимали ни слова. Лучшие из детей могли промямлить по-английски несколько слов. Но подобные занятия ничуть не хуже прочих годились для того, чтобы дети для начала вслушивались в звучание незнакомого языка. Послушайте, Азим, мы уже это обсуждали. Я рассказал вам, что сделал это ради женщины. Именно она настояла на том, чтобы после открытия заведения меня туда приняли. Мне это не доставляло ни малейшего удовольствия, дети меня нисколько не интересовали, поэтому я даже не запомнил их лиц…