Я доставала разные вещи — тарелки, стаканы, картинки в рамках, фен, — и каждая напоминала мне о каком-нибудь эпизоде постылого прошлого. О скандалах, вранье, унижениях, тошнотворной грязи, сточной яме супружества. Мобильный завибрировал в кармане. Я по инерции прочитала сообщение: «Возвращайся, есть разговор». Такие на первый взгляд невинные слова означали нешуточную угрозу: «Я тебя раздавлю, уничтожу, сотру в порошок! Дерзкая тварь, жалкая букашка! Наступлю каблуком — только мокренько будет. Знай свое место, моли о пощаде. Без меня ты ничто, пустое место. Приползешь, будешь в ногах валяться. Иначе тебе не жить». Вот он, зарычал, показал зубы.

Закружилась голова, все поплыло перед глазами.

— Ты побледнела, — встревожилась Зельда. — Что-то не так? У тебя неприятности?

— Неприятности. Можно сказать и так. Вернее, тоска смертная, сплошное мучение. Он ждет меня, готовится нанести решительный удар. Безжалостный, жесткий. Не пугайся, скорей всего, бить он меня не станет. Шарль обычно действует осмотрительней, прячет когти в бархатных лапах. Он мастер на всякие подвохи. Предпочитает уничтожать словесно и наказывать финансово. Однажды я дала ему отпор при сыновьях. Тогда он заблокировал мою банковскую карту, хотя не имел на это права, нужна была моя подпись. Однако кто же откажет очаровательному мсье Ламберу? Безупречному, восхитительному! Он же депутат, влиятельный человек. Ему верят на слово. Перед ним стелются, лебезят, сгибаются в три погибели. Раз он сказал, что кто-то постоянно ворует деньги с карты его жены, значит, так и есть. Мне пришлось очень туго.

Зельда обдумала все сказанное, и вдруг ее осенило:

— Почему бы тебе не обратиться к Жану? Моя комната в «Мастерской» свободна, ты могла бы пожить там какое-то время, переждать грозу, подготовиться к сражению, собраться с силами.

— Ты гений! — обрадовалась я. — Идеальный вариант! Наилучший! Все мгновенно уладится. Сейчас же напишу ему SMS.

«Жан, я объявила Шарлю, что развожусь с ним. Решилась наконец-то, представляете? Это, безусловно, ваша заслуга. Ну и моя отчасти, правда ведь я старалась? Я благодарна Вам бесконечно. Свяжитесь со мной, нужно срочно поговорить. Я у Зельды. Она благополучно устроилась на новом месте». Лишь бы он не отключил мобильный!

«Догадываетесь, о чем я?»

Получив мое сообщение, он будет на седьмом небе от счастья. Нас тянет друг к другу давно, мы влюбились с первого взгляда, и теперь между нами нет препятствий! Жан — человек сдержанный, неимпульсивный. Он не обнаружит своих чувств, пока я не сделаю первый шаг ему навстречу. Просто заедет за мной, отвезет в «Мастерскую», поселит в комнате Зельды и будет ждать.

Я скажу, что истосковалась по общению, что устала от одиночества, что мне нужна родная душа — тогда он все поймет. И примчится ко мне немедленно, в тот же час.

И тогда… И тогда мы будем вместе.

В больничке я не застрял, мне свезло. Док погорячился, думал, у меня кровоизлияние в брюшную полость. Оказалось, ничего такого, обычное воспаление, еще сто лет проживу, коли не помру. С операции ныло-саднило, да я внимания не обращал и колеса их не глотал, забывал. Пациент из меня никудышный. Ладно, проехали. Я уж линять собрался — не тут-то было. Принесла нелегкая интерна-практиканта. Вот навязался на мою голову! Давай мне втирать три часа о пользе алкоголя. О пользе, прикиньте, а? Проповедует: «Вы, мсье, зануд в белых халатах не слушайте, они вам правду не скажут. На самом деле алкоголь снабжает организм витаминами, стимулирует кровоток, прочищает вены и мочеточники, не говоря уж о том, что это лучшее средство от стресса». Насилу сбежал от него.

В «Мастерскую» добрался к вечеру, извелся весь, не терпелось узнать, как Малютка справилась без меня с коробками. Ух и зол же я был, что не поспел ей подсобить! Только дверь открыл — Жан мне навстречу.

— Мистер Майк, пора за работу. Нужно забрать Мариэтту Ламбер. Она у Зельды. Поехали!

Тоже мне командир! Давай-давай, круглое носи, квадратное катай. Мог бы хоть раз такси поймать или сам за баранку сесть. В уши мне дул: «Отдыхайте, поправляйтесь». А вместо этого гоняет почем зря. Ладно, это я так, для порядка. Ведь рад-радешенек, что увижу, как Малютка устроилась на новом месте. Потому ни слова поперек не сказал, все исполнил.

В тачке Жан молчал, будто воды в рот набрал. Прежде не затыкался, чесал языком всю дорогу, хвастался, скольким жизнь изменил-наладил, кости перемывал нуждающимся (я этого слова раньше ни от кого не слыхал, только в книгах встречал, зато Жан любил его до смерти). Нет, что-то с ним творится неладное. Зубы стиснул, челюсти словно судорогой свело.

Кивнул, мол, вот здесь припаркуйся. Махнул рукой: «Следуй за мной!» В лифте я на него вблизи взглянул и малость даже струхнул. Мужик не в себе! К тому же молчит как рыба. Позвонил в дверь. Малютка отозвалась: «Иду-иду». Мне сразу полегчало. Обрадовался. Слава богу, сейчас на нее посмотрю, на лапушку, разберусь, что и как у нее в дому. Она, похоже, в глазок нас увидела. Крикнула: «Мариэтта, Жан и мистер Майк за вами приехали!»

Открыла нам. И радость мигом увяла. Глаза красные, щеки в подтеках от слез, видно, долго плакала-горевала. Я так и закипел: кто обидел, кто довел бедную?! Не поздоровится же вам! С чего это Жан такой мрачный? Не он ли девчонку замучил?

— Решили навестить меня? Очень рада, проходите. — Голос тусклый, неживой. — Мистер Майк, что ж ты примчался после больницы? Тебе бы отдохнуть.

Жан очень удивился:

— И давно вы с ним на «ты»? — Первые его слова с тех пор, как мы выехали из «Мастерской». — Я за Мариэттой, позовите ее поскорей, пожалуйста.

Малютке, любимице своей, даже «привет» не сказал, не зашел, ни на что не взглянул, озабоченный, хмурый. Не к добру это!

Мариэтта будто ждала нас. Вышла с сумкой, сразу надела пиджак. Что они там замутили? Объясните мне, ради бога! Поцеловала Зельду, бросилась к Жану.

— Я готова!

Глаза с поволокой, рот до ушей: «Готова на все!» Сильви сразу ее раскусила, чертовка. Втюрилась, так и есть. Но Жан ее не приветил. Сказал сердито:

— Поехали, — и весь разговор.

А в машине такое началось! Жан сидел рядом со мной, Мариэтта — позади. Она ему весело так, со значением:

— Ну как? Вы получили мое сообщение?

Он ей в ответ сухо и холодно:

— Получил. С чего бы иначе я за вами явился? Вам нужно опомниться, образумиться и, главное, поскорей вернуться домой. Я отвезу вас назад, к мужу, мадам Ламбер. Дома примите ледяной душ, вам это просто необходимо.

Так и сказал: «Мадам Ламбер». Мариэтта вздрогнула — он же ее без ножа кромсал, прямо в сердце всадил и еще повернул. Затряслась, забормотала: