Она бы выбросила бумажку, да невзначай зацепилась взглядом за цифру 16. Это был номер тети-Галиной квартиры. Машинально развернув обрывок, Альбина обнаружила на нем и весь адрес: улицу, номер дома, квартиры, этаж.

Адрес был знакомый, а почерк – нет. И обрывок сам по себе довольно странный: плотная бумага, по которой тянется ряд голубых квадратиков, перетекающих один в другой, от еле различимого до очень яркого. А сверху шариковой ручкой довольно коряво нацарапан адрес.

Конечно, вполне могло быть, что это записала одна из приятельниц тети Гали, чтобы не перепутать. Только вот в чем штука: насколько знала Альбина, ни одна из теткиных знакомых не работала ни в типографии, ни в книжном издательстве. Зато в типографии недолго работала Алина Яковлевна – давно, Альбина тогда еще в школе училась. И она прекрасно знала, что держит в руках краешек пробы цветоделения. Прежде чем напечатать цветную иллюстрацию или обложку, цвет разделяют на несколько составляющих: голубой, пурпурный, желтый, черный. Все остальные оттенки получаются от смешения этих цветов в разном процентном соотношении. Вот на таком обрывке чистой голубой пробы и был записан адрес, по которому еще недавно жили тетя Галя и Альбина.

Совершенно чужая в этом доме бумага. Незнакомый почерк… «Шведская спичка!» – мысленно хихикнула Альбина – и бросила бумажку в пакет с мусором.

Уже стемнело, когда она вышла на улицу. Синий спаситель-трейлер стоял на своем обычном месте, перегораживая подъезд. Неожиданно для себя самой Альбина поклонилась ему в пояс – и побежала к остановке.

Валерия открыла ей дверь, запахивая халат, надетый на голое тело:

– Хорошо, что пришла. Я тут просто умираю, в ванну хочу залезть, а когда колонка шумит, звонка не слышно. Иди ешь, там сосиски еще горячие.

Ничего не спросила: наверное, по Альбининому лицу и так все ясно. А она не удержалась – бросила-таки на подругу вопросительный взгляд. Валерия наморщила свой несколько веснушчатый, несколько длинноватый и, прямо скажем, хищный нос:

– Дохляк. Со мной даже не стали разговаривать. И мои барашки в бумажке – такая жалкая мелочь по сравнению с их гонорарами, что им нет ну никакого резона нарушать врачебную тайну.

– А ты им сказала, что этот транс, возможно, человека убил? – вспыхнула Альбина, сразу поняв, о чем речь. О визитах Валерии к специалистам по изменению пола! Итак, она не выяснила, кто та женщина-мужчина (нужное подчеркнуть). Да и со скудным набором примет, который имелся у Валерии, выяснить это было просто невозможно.

– Честно говоря, это не лучший ход, – сказала Валерия, подбирая распадающиеся кудри. – В конце концов, его могли прооперировать и в Питере, и в Киеве, и в Париже – с тем же самым успехом.

– Или в Нью-Йорке, – уныло согласилась Альбина.

– Точно! Или в Лондоне.

– Или в Мадриде, Монреале, Пекине…

– Или в Урюпинске…

– А вот это вряд ли! – Альбина наконец-то рассмеялась.

Глаза Валерии довольно блеснули, и, помахав на прощание, она унесла шелест своих шелков и запах духов в ванную. И промельк хорошего настроения – тоже.

Альбина уныло дожевывала вторую сосиску, когда зазвонил телефон. Перегнувшись через стол, она сняла трубку.

– Привет, это я, – промурлыкал мягкий мужской голос.

– Привет, – робко отозвалась Альбина. – Вам, наверное, Валерию?

– А что, это не она?

– Не-а…

– Она дома?

– Вообще-то да. В ванне. Но я могу отнести ей телефон. Хотите?

– Какой смысл? – удивился звонивший. – Я же далеко, не увижу. Лучше прими для нее телефонограмму. Бери ручку, записывай.

Альбина схватила фломастер и под диктовку незнакомца покорно нацарапала на пластиковой доске, пришпиленной к стенке над телефоном:

«Акулов Денис Данилович. Год рождения 1967. Домашний адрес: улица Маршала Бирюзова, 43, квартира 119. Квартиру снимал. Одинок, родственники живут в Казани. Последнее место работы – издательство «Аякс». Уволился оттуда в октябре прошлого года, теперешнее место работы не установлено. Об исчезновении заявила соседка, которой Акулов задолжал кругленькую сумму: показалось, что он ударился в бега. Она же опознала труп. Связь Акулова с криминальными структурами не установлена. Друзья, знакомые, служебные связи выясняются. Чао».

«Чао» она тоже приписала. Потом, когда мужчина положил трубку, стерла: наверное, это все-таки предназначалось ей.

– Кто-то звонил, что ли? – крикнула Валерия.

– Звонил какой-то.

– А чего меня не позвала?

– Хотела, а он отказался. Я, говорит, далеко, все равно ее не увижу.

– Да ведь это Севка звонил! – завопила Валерия. – Всеволод Васильевич! Что-нибудь путевое сообщил? Неси сюда.

Альбина понесла доску в ванную, дивясь собственной недогадливости. Ну как можно было не узнать тот мурлыкающий, уютный голос, совсем непохожий на тон сурового следователя?

Валерия нетерпеливо потянулась к доске мокрой рукой, но тотчас отдернула ее:

– Ради бога, перепиши все это на бумагу, чтобы ничего не стерлось!

Она снова сунула руки в воду, чтобы уберечься от искушения, а Альбина, путаясь в тапочках, побежала искать бумагу и ручку.

Ох, какая же она дура, дурища! Что, сама не могла догадаться? Правда, что криворукая, ни к чему не пригодная – как и говорила мама. И, судя по всему, она окажется права и в главном: «Никому нужна не будешь!»

Альбина прижалась лбом к косяку, и ее вдруг затрясло в рыданиях. Голос Всеволода Васильевича воскресил в памяти одну из прекраснейших картин, какую ей только доводилось видеть в жизни: картину любви и взаимного желания. Альбине же, видно, остаются только руки насильников, для которых она – всего лишь плоть, безликое женское тело. Те в машине… Наиль…

И внезапно до нее дошло, чьи данные она только что записывала под диктовку Всеволода Васильевича!

Схватив со стола какой-то блокнот и ручку, отшвырнув непослушные тапки, снова ворвалась в ванную:

– Валерия! Ты понимаешь! Акулов – это Наиль! То есть никакой он не Наиль, а Денис Данилович!

– Что и требовалось доказать, – удовлетворенно кивнула та. – Родом из Казани! Видимо, в память об этом и называл себя татарским именем. Хотя по ФИО о его происхождении и не скажешь. Ишь ты – Акулов! Судя по повадкам, акула натуральная.

– Кстати, акула, в смысле рыба, тут совершенно ни при чем, – пробормотала Альбина, устраиваясь на табуреточке и коряво переписывая с доски в блокнот. – Акула – это искаженное «аквила», по-латыни «орел». То есть женщину по имени Акулина зовут, строго говоря, Орлица, ну а Акулов – это Орлов.

– Ни фига себе Орлов! – взвизгнула Валерия. – Скорее уж Стервятников. А откуда такая эрудиция?

Альбина чуть надулась. «По-вашему, я вообще ничего не должна знать?!»