Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Женщина — из племени Тиви, так они её и звали. И чуть моложе их обоих ещё один местный кадр — Сейша. Этот вообще из прибрежных аборигенов — как я понял из объяснений, с островов Торресова пролива. Он, похоже, вообще как рыба в воде здесь, все знакомо — и остров и море, и рыбалка. Надо будет Пилар нашу потом как-нибудь с ним познакомить — вот эти двое точно поймут один другую без перевода, ещё и поучат друг друга рыбу ловить новыми методами.
(абориген с Торресовых островов у побережья земной Австралии — Сейша)
Что сказать… Вообще-то вся эта группа австралийских аборигенов меня совершенно поразила своей непосредственностью и умением выживать в столь скудных условиях. И самодостаточностью. Вот уж кто-кто, а они ничуть не потеряли из-за того, что оказались здесь. Для них словно бы ничего не изменилось. Скудный быт, так у них и дома был такой. Как в каменный век попал, оказавшись здесь среди них! Языки у них все разные, но им это совершенно не мешало. Как-то посредством жестов, знаков, рисунков, узелков и палочек они понимают других и оживленно общаются. Чем-то их общение порой напоминает пантомиму разговора нескольких глухонемых в общественном месте, только вот те жестами, а эти… даже не подберу эпитета как их стиль общения можно назвать.
Кстати, на австралийском варианте английского что-то тоже говорят, кто больше, кто меньше. И терминал поставки рядом с плетенными шалашами — это вообще за гранью понимания! Пользуются, кстати, что-то через него заказывают. Им изначально повезло, что первым здесь оказался этот Буриган, он нашел Шейлу, они объединили суммарный ресурс, создав группу, и если бы паки не утащили нашего Луку отсюда, так бы они тут и жили. Но если бы этого не произошло, не включился терминал поставки или ещё что — они бы выжили и так! Буриган попал сюда вообще с какого-то то ли фестиваля, то ли смотра-встречи аборигенов разных племен, я точно не разобрался, он как-то назвал что это мероприятие, не понял я, при нем были бумеранги, ещё что-то такое традиционное… Лука попытался вернуть ему найденный в багаже у паков бумеранг, тот только отмахнулся, сказав что-то вроде: «Не надо, оставь себе, подарок от меня, плохие люди забрали, теперь я не стану ему верить. У меня есть еще, я умею их делать». Показал свои. Потом учил как пользоваться, сбив пролетающую птицу. Ну, у меня не очень-то получалось, хотя тарелку-фрисби уже много лет запускать умею, а Лука и здесь отличился, говорит что дома несколько раз пробовал. Ну и ладно, может и нам такая наука пригодится для чего-то. Хоть патроны при охоте тратить не надо. Удивило. До такого способа сами бы не додумались, тут видеть работу профессионала надо.
Насчет Шейлы… Она страдала, болела, стала сходить с ума, когда появилась Тиби обрадовалась, заставила Буригана научиться заказывать что-то через терминал самому и стать оператором, а затем лишила себя жизни. Лука попросил показать ее могилу, помолиться за нее хотел, помянуть — они показали ее череп. Блинн!!! Они что, съели ее мертвую???!!! Выяснять подробностей не стал, но понял что ночевать мы тут не останемся. Не то что опасаюсь чего-то, как раз нет, нас они встретили хорошо, радушно, но как-то вот не по себе среди них. В голове не укладывается что в наше время такое возможно. Не блокадный Ленинград, но психология этих «полу первобытных» людей, поставленных на грань жизни и смерти в скудных условиях, когда ничего не выбрасывается, съедается все, даже то, что есть нельзя… понять такое можно, принять нельзя, как-то так. Слишком мы разные.
Поэтому никого из них мы забирать с собой не будем, да они и не хотят, кстати, так и сказали. Приедем ещё навестить — будут рады, нет, так они и не напрашиваются. Живут как жили, традиционно, добывают себе что-то на пропитание, и ни к чему не стремятся. Ни к чему! Буриган бывал в поселениях белых, знает грамоту, работал каким-то поденным рабочим в молодости, но ему это надоело и он вернулся жить в пустыню. Поражаюсь! Сам ушел, говорит, никто его не гнал. Хотя кто их поймет, как у них там было, может спер чего по простоте, а его прогнали, может сам ушел…
Кстати, то, что он шаман и целитель тут же убедился сам. Глянул он на мою залеченную Фаей ногу, там шрамик еще оставался. Зажить-то зажил, а что-то побаливает. Что-то побормотал, протянул руку… Уже наутро я глянул случайно — шрама не было! Вообще. И боли нет.
Уже потом, после, вернувшись, когда рассказал про это все Фае, а она мне воспроизвела по памяти из книги «Послание мутанту от антиподов» американки Мэрло Морган, жившей среди таких вот австралийских аборигенов, примерно следующее:
"Однажды произошел случай… Молодой юноша по имени Великий Охотник на Камни сорвался со скалы и, пролетев около двадцати футов, сломал ногу. Перелом был открытый, очень серьезный, посредине голени. Двое сородичей юноши (их имена были Доктор и Целительница) сразу же приступили к лечению. Морган попросила разрешения наблюдать за всем, что они будут делать, и ей разрешили. Прежде всего, Доктор стал водить руками над раненой ногой, не касаясь ее. Движения были мягкие, скользящие. Морган объяснили, что такие движения вверх и вниз над пораженным местом, не соприкасаясь с ним, служат для восстановления прежнего образа здоровой ноги.
Это исключает болезненное воспаление во время стадии выздоровления. Доктор обращался к памяти кости, помогает вспомнить и осознать природу ее целого, здорового состояния. Это устраняет шок, возникший, когда кость переломилась пополам, разорвав положение, в котором росла около тридцати лет. Доктор разговаривал с костью…
Затем трое главных действующих лиц этой драмы: Доктор возле пораженной ноги, Целительница на коленях сбоку, и пациент на спине, распростертый на песке, разом заговорили. Доктор двумя руками охватил лодыжку раненого, Целительница подобным же образом взяла колено. Их речь была чем-то вроде песнопения или молитвы. В какой-то миг все трое возвысили голоса в унисон и что-то прокричали. Кость внезапно вошла обратно в рану, из которой вышла. Доктор свел края разорванных тканей вместе. Целительница открыла тюбик, который носила всегда
