Огонь ярко горел, слепя глаза и мешая видеть дорогу. По правилам заранее следует составлять только костяк заклинания и наполнять его энергией только в тот момент, когда оно должно быть использовано, но Дэвиду было не до правил. Тащить готовый огненный шар было чертовски трудно, однако Дэвид знал, что если он погасит сферу, его вторая встреча со скелетом закончится точно так же, как и первая. Когда он столкнется с этой мерзопакостью, вряд ли он сможет расслабиться и «позволить энергии свободно течь», как любил повторять его дражайший учитель. «Гребаный граф кен Апрей. Мудак. Скотина. Его бы сюда, на мое место…»

Шшшаааррр–шарк. Скелет взбирался по ступенькам. За прошедшее время он успел преодолеть едва ли треть лестницы.

— Получи, с–сволочь, — процедил Дэвид и бросил вниз огненный сгусток.

Он не попал, но это было и не важно. Сгусток врезался в ступени. Почти мгновенно, словно по волшебству (впрочем, это и было по волшебству ) пламя охватило всю среднюю часть лестницы. Горело оно недолго, всего несколько секунд, после чего также быстро исчезло, однако этого оказалось достаточно, чтобы занялись полуистлевшие лохмотья, в которые был облачен скелет. Из–под кольчуги повалил дым. Не обращая никакого внимания на это обстоятельство, скелет преодолел еще одну ступеньку. А вот следующая оказалась ему уже не по силам. Пламя распространилось по нему, — загорелись остатки кожи и сухожилий, занялись сухие кости. Нелепо взмахнув руками, скелет завалился на спину и загремел вниз. Некоторое время он еще шевелился у подножья лестницы, а потом затих.

Дэвид начал осторожно спускаться. По мере его приближения скелет несколько раз дернулся, но подняться так и не сумел. Сжав рукоять меча обеими руками, Дэвид яростно принялся рубить эту мерзость и рубил ее до тех пор, пока не убедился, что ни одна из костей не делает попыток самовольно пошевелиться. Хрипло дыша, он отер пот со лба и отошел, не сводя взгляда с груды костей. Постепенно до него начало доходить, что он, кажется, победил. Эта мысль придала ему уверенности. Ха! Подумаешь, скелет! В Анатомическом музее такой стоит. И ничего, никто не боится.

Нежить страшна своим кажущимся всесилием, пренебрежением всеми нормальными законами мира. Но если на нежить можно найти управу, значит, не так уж она и страшна.

Прежде чем идти дальше, он произнес еще одно огненное заклинание, на этот раз правильно зацентровав его, — и превратил груду костей в угли. Правда, в результате в этой части подземелья стало нечем дышать, но это было не главное. Главное, чтобы на сердце все было спокойно.

Через двадцать шагов его ухо вновь уловило шарканье. Дэвид покрылся холодным потом, прежде чем сообразил, что шарканье доносится не со спины, а из той части коридора, куда он направлялся. «Это не тот, который сзади, — подумал Дэвид. — Это просто еще один».

Шарканье приближалось. Очень хотелось рвануть назад, но на этот раз он сумел взять себя в руки. Более того, он даже попал огненным сгустком туда, куда метил. Скелет вспыхнул, как свечка, постоял секунду–другую, будто раздумывая, что ему делать дальше, и упал на пол бесформенной дымящейся грудой.

…Время от времени, поглядывая вокруг колдовским зрением, Дэвид стал замечать, что «аномальных зон» — то есть мест с повышенной концентрацией энергии — становится все больше. Скорее всего, это были обломки старых заклятий, остатки охранной системы замка, и, возможно, совсем новые образования, появившиеся в результате хаотической пульсации полуразрушенного Источника Силы. Как только Дэвид уверился в том, что идет в правильном направлении, воздух впереди стал чуть светлее. Вскоре стало ясно, что свечение распространяется из–за поворота, который ему предстояло миновать через тридцать–сорок шагов. Дэвид сбавил шаг, а, добравшись до места, вовсе остановился и осторожно выглянул из–за угла.

Его глазам открылся очередной коридор, но, в отличие от всех остальных, виденных им в этом замке, довольно хорошо освещенный. В противоположном конце его висела завеса сверкающего тумана, настолько яркая, что на нее было больно смотреть. Щурясь, закрывая глаза сложенной «козырьком» ладонью, Дэвид некоторое время разглядывал сверкающий туман. Похоже, сразу после завесы находился проход в какое–то большое помещение. Исследование завесы с помощью колдовского зрения ничего не дало, поскольку и в «тонком мире» эта штуковина сияла, как солнце в полдень. Насыщенность энергией в этом месте зашкаливала за все известные Дэвиду рамки.

Отметив в уме сие любопытное явление, Дэвид двинулся дальше, но, пройдя буквально пять или шесть шагов, растерянно остановился. Основной коридор был завален, и, похоже, завален более чем капитально. Заклятие, позволяющее обнаруживать поблизости пустоты, заполненные Воздухом, на базе которого, собственно, и работали эти чары, показало, что расчищать коридор бесполезно, по крайней мере, слабыми силами Дэвида. Он знал заклятие, позволяющее перемещать по воздуху небольшие предметы, но в данном случае оно ничем помочь не могло. Еще бесполезнее были Огонь и Свет. Надо было искать какую–нибудь другую дорогу.

Дэвид осмотрел все комнаты, примыкавшие к обоим коридорам, пытаясь найти обходной путь. Без толку. Была только одна дорога — через сверкающий туман. Пришлось возвращаться.

Рассматривая туман вблизи, Дэвид уверился в предположении, сделанном еще раньше, на глазок: «хреновина» неминуемо прикончит его, если он попытается приблизиться к ней на сколько–нибудь близкое расстояние. Тем не менее, он предпринял попытку «отодвинуть» туман колдовским щитом, над которым работал минут двадцать, вплетя в него все известные стихии и укрепив как только можно. Шедевр Дэвида начал деформироваться, когда до границ тумана оставалось еще сантиметров десять–пятнадцать. Когда же щит пришел в прямое соприкосновение со стеной, он стал испаряться с такой же скоростью, с какой сгорает газетный лист, брошенный в топку паровоза. Дэвид отступил на шаг и тупо уставился в стену. Что делать дальше, он не представлял.

* * *

Лайла сидела в своем любимом кресле и болтала ногами. Лэйкил достал из «холодильника» пакет чипсов.

— Будешь?

— Давай.

Хрустя жареной картошкой, Лайла посмотрела на настенное зеркало. Лэйкил, положив ногу на ногу, расположился в соседнем кресле.

В большом двухметровом зеркале отражались не брат с сестрой и не столовая Тинуэта, а усталый, перемазанный в грязи человек посреди пыльного подземного коридора. В правой руке человек сжимал светящийся клинок, в котором, впрочем, сейчас не было никакой надобности, — на него никто не нападал, а свет, исходивший от сияющей стены впереди, и без того был чересчур ярким.

Судя по всему, человек пребывал в сильной растерянности.

Лэйкил вытащил из пакета целую горсть чипсов. В это время человек в зеркале что–то негромко сказал.

— Тише, Лэйкил, — недовольно прошипела Лайла. — Я не слышу, что он говорит.

— И не нужно. Хрум–хрум… Опять какие–нибудь бессмысленные ругательства.

— А может быть, и нет!

Лэйкил пожал плечами.