зациклится на тебе. А лучше всего — проверить, как он на самом деле относится к тебе. Все, я побежала в душ.

Оксана торопливо разделась, бросила одежду и белье на кровать. Таня задержала взгляд на ее бритом лобке, покрытом колючими волосками. Точно такой же приснился ей! Наверное, потому, что она видела подругу голой вчера и позавчера…

Таня снова задумалась. Выстрелит и успокоится… Ну хоть что-то понятно будет. А не выстрелит, может и обидеться… Ну и как тут быть? Циник… свои интересы… В какой мере она является его интересом? Только чтобы выстрелить или пострелять, или что-то большее стоит за этим? Поди, знай!..

Оксана стояла под струей холодной воды, смывая липкий пот. Она ничего не придумала, глупо было бы придумывать, ведь Таня могла сама выяснить у Игоря, о чем они говорили. Но она точно расставила акценты — Игорь не влюбленный очкарик-интеллигент а жесткий, расчетливый человек, скорее всего у него в Москве есть любовницы, пусть Танька сама думает. Она уже поплыла. вряд ли удержит, но решение уже есть. Нужно только дождаться подходящего момента.

17

Вторая половина дня прошла более весело, нежели первая. Таня с Игорем купались, оставив Оксану на хозяйстве, то есть у сумочек с документами и деньгами, Таня не то чтобы загорела, но сильно покраснела под лучами турецкого солнца, которое, несмотря на конец августа, никак не хотело уступать свои права осени.

Ужин обеспечил им Игорь. Он не только наполнил три тарелки языками, о которых особенно просила Оксана, памятуя о вчерашнем недоразумении, но и принес второе — жаркое из рыбы, похожей на огромную скумбрию. Туша ее, с человеческий рост, висела на другой стороне бассейна, и повара отрезали куски и жарили их в шипящих сковородках на глазах туристов.

Вино он не заказывал, Таня попросила, чтобы принес недопитую бутылку вчерашнего мартини. Она же приказала ему вчера унести ее в номер, он подчинился вчера, и сегодня тоже.

Разумеется, они сидели за столиком у самого края бассейна, в котором колыхалась голубая вода. Вечер не стал более прохладным, но все же приятнее, чем сидеть в зале ресторана.

— Ты только представь себе, белье от Диора у них стоит на десять долларов дороже, чем у нас, — говорила Оксана. — Они что, думают, мы «совки»? Будем кидаться на все, что они продают? Да пошли они со своими трусами!

— Оксана увлеклась ценами, — сказал Игорь. — Мне стоило больших усилий убедить ее не спорить с продавцами.

Таня вспомнила сцены в московских магазинах и улыбнулась. Она живо представляла себе это.

— А как ты сразил этих проходимцев в ресторане — просто писк! Я бы устроила истерику, а ты был совершенно спокоен и уверен в себе. Самое интересное, что они это прямо-таки кожей почувствовали!

— Я не могу устраивать истерику и хорошо знаю, что в ресторанах Алании такие сцены вполне нормальное явление. Я просто был готов к этому.

Таня слушала и молча кивала. Она уже почти решила для себя, что все будет так, как он захочет. Потому что ей тоже этого хотелось. Ибо в любом случае она будет помнить о нем, не сможет забыть, так пусть случится то, что потом приятно вспомнить. Его взгляд вчера, во время танца, перевернул ее душу. Если он означает ложь и предательство — то в мире нет ничего хорошего. Она уже сейчас это знала.

— Сегодня выступает очень известный турецкий певец, пойдем смотреть? — спросил Игорь. — Или у дам есть свои соображения на этот вечер?

— Пойдем, — сказала Таня. — А он будет петь турецкие песни?

— Нет я уже был на его концертах, только фамилию не могу запомнить. Он будет петь все самые знаменитые песни мира, в том числе и наши. Примерно то же, что делали вчера ребята из России, но совсем другой уровень.

— Пойдем! — сказала Оксана. — А что еще можно придумать тут вечером? Не сидеть же в номере? А в других ресторанах и петь не хотят. Пойдем и будем слушать турецкого певца, раз он поет известные шлягеры.

— Кстати, у него вполне приятный голос, — сказал Игорь.

— Ну, если приятный, тогда обязательно пойдем, — сказала Таня. — Только пить больше не будем. Ох, я опять объелась. Каждый вечер здесь получается такое…

— Сбегаю принесу арбузов и дынь, а вы пока вина выпейте, — сказал Игорь и пошел на другую сторону бассейна.

— Джентльмен, — сказала Оксана. — Но очень опасный.

— Почему, Ксана?

— Ты бы видела его в том ресторане — не узнала бы. От него прямо-таки флюиды власти исходят. Парень привык повелевать, брать свое и плевать на то, что будет после него. Страшный человек.

Ничего страшного Таня в Игоре не видела. И думать об этом уже не хотела. Она приняла решение, и все. Хватит дергаться. Сама навязываться не станет, но и отказывать не будет. Ей хорошо с ним? Да! Ну и пусть будет хорошо. А Игорь уже торопился с тарелками сочных ломтей арбузов и дынь к их столику.

Потом они гуляли по берегу моря, Таня обнимала Игоря за талию, он ее за плечи, а Оксана шагала рядом такая гордая и неприступная, что ни один мужчина не осмелился подойти к ней. То ли мужчины были особо проницательные и не особо озабоченные, то ли слышали уже злой и резкий голос Оксаны в летнем театре, а может, на пляже или в ресторанчике среди пальм, но рисковать своим настроением не хотели.

В восемь было уже темно, сочные гроздья южных звезд висели в небе, а рядом приветливо рокотало море. Но даже у самой кромки воды воздух был горячим и густым.

— Хорошо как… — прошептала Таня. — Сто лет уже не видела моря, пальм… Не дышала вот этим воздухом… Правда, в Коктебеле ночью все-таки было прохладно, да и днем не всегда жара, даже в июле. А тут я ни одного облачка не видела.

— Если это хорошо, то и не надо, — сказал Игорь.

— Ты где живешь? — спросила Оксана. — Может, мы соседи?

— На Тверской.

— Какой ужас! Это же центр — шум, гам, толпы проституток под окнами…

На самом деле ее возмутило совсем другое. На Тверской простые бизнесмены не жили, и это был еще один довод в пользу того, что эту парочку нужно разлучить во что бы то ни стало. Танька поселится на Тверской? Это все равно что сама она снова окажется в общаге!

— У меня окна выходят во двор. А ты где?

— На Кутузовском.

— А ты, Танюша?

— Все сведения