– Потому что, если вам придется выкупить их обратно в течение трех недель с момента продажи, вы сорвете куш.

– Вот именно этот момент мне и непонятен, – сказала Вирджиния.

– Позвольте, я объясню. Когда вы покупаете акцию, вам не надо платить по счету в течение двадцати одного дня. Точно так же, когда вы продаете акцию, вам не должны выплачивать в течение трех недель. За этот период вы можете продавать, не выплачивая никаких денег, и, поскольку мы знаем информацию изнутри, мы можем извлечь выгоду из этой ситуации.

– Что же вы предлагаете?

– Собрание акционеров откроется в десять утра в следующий вторник с ежегодного отчетного доклада председателя. Через несколько часов я прогнозирую падение акций от их нынешнего номинала, чуть больше четырех фунтов, примерно до трех фунтов десяти шиллингов. Если в девять утра того дня с самого открытия рынка вы продадите ваши семь с половиной процентов акций, это вызовет еще большее падение, возможно до трех фунтов. Затем вы ждете, пока цена не достигнет нижнего предела, и начинаете скупать все доступные акции по низкой цене, пока не вернете свои семь с половиной процентов.

– А если у брокеров возникнут подозрения и они сообщат совету директоров о наших действиях?

– Они ни слова не скажут, поскольку получают комиссию с продаж акций и еще одну, когда их выкупают обратно. Они не захотят оказаться в убытке в любом случае.

– А мы?

– Только если цена акций вырастет после ежегодного отчета председателя, потому что вам придется заплатить больше, чтобы выкупить свою долю. Но, скажу откровенно, это маловероятно, поскольку компания объявляет, что ее вложение – три миллиона фунтов, резервы – в зоне риска.

– Что мне делать потом?

– Если предоставите мне полномочия действовать от вашего имени, я поручу руководить бизнесом знакомому брокеру в Гонконге, чтобы след не привел ни к одному из нас.

– Джайлз раскусит наш замысел. Он далеко не дурак.

– Не раскусит, если три недели спустя регистрационные данные покажут, что владелец ваших семи с половиной процентов акций компании не изменился. В любом случае на данный момент у него хватает более актуальных проблем.

– Например?

– Мне рассказали, что ему грозит вотум недоверия исполнительного комитета местной организации Лейбористской партии: там стало известно о его отношениях с мисс Гвинет Хьюз. Есть даже шанс, что на следующих выборах он не будет бороться за место в парламенте. Это при условии, что вы все еще не подписали документы о разводе.

– Можете ли вы заверить меня, мистер Фишер, что расследование никак не связано с сэром Джайлзом Баррингтоном или миссис Гарри Клифтон? Ведь в прошлом я представлял их обоих, и возможная связь послужит источником неприемлемого конфликта интересов.

– Мои запросы не имеют никакого отношения к семье Баррингтон, – ответил Фишер. – Просто местная организация Лейбористской партии включила в окончательный список двух кандидатов, которые будут представлять бристольские судоверфи. Как секретарь организации, я хочу быть абсолютно уверенным, что в их прошлом нет ничего, что могло бы в будущем поставить партию в трудное положение.

– Вы хотели бы знать что-то конкретное, майор?

– С помощью ваших обширных связей мне необходимо выяснить, попадали ли их имена в полицейские сводки.

– Включать ли сведения о парковочных штрафах или нарушениях, не связанных с лишением свободы?

– Все, что Лейбористская партия могла бы обратить себе на пользу во время предвыборной кампании.

– Я понял, – сказал Митчелл. – Сколько у меня времени?

– Процесс отбора займет пару месяцев, возможно, три. Однако я заранее должен знать, будет ли у вас что-то.

Фишер протянул ему листок бумаги с двумя именами.

Митчелл взглянул на имена, опустил листок в карман и, не говоря ни слова, ушел.

В девять утра того дня, на который было назначено ежегодное собрание акционеров, Фишер позвонил по частному номеру в Гонконг. Когда на другом конце ему ответил знакомый голос, он проговорил:

– Бенни, это майор.

– Привет, майор! Давно не общались.

– Есть дело, – сказал Фишер. – Все объясню, когда будешь в следующий раз в Лондоне, но прямо сейчас мне надо, чтобы ты выполнил приказ на продажу.

– Записываю.

– Ты должен продать двести тысяч акций «Пароходства Баррингтонов» по спот-цене на момент открытия Лондонской фондовой биржи.

Бенни присвистнул:

– Считай, сделано.

– Как только оформишь приказ, выкупи назад такое же количество акций в течение двадцати одного дня, но не ранее, чем они, на твой взгляд, достигнут нижней точки.

– Понятно. Только один вопрос, майор. Стоит ли Бенни сделать небольшую ставку конкретно на эту лошадку?

– Как хочешь, но не особо жадничай, потому что там, откуда это пришло, будет намного больше.

Майор положил трубку, вышел из своего клуба на Пэлл-Мэлл и взял такси в «Савой». В конференц-зале отеля он присоединился к группе своих коллег-директоров – буквально за пять минут до ежегодного обращения председателя к акционерам «Пароходства Баррингтонов».

Конституционный зал на Дэйвис-стрит был набит битком. Нескольким членам партии пришлось стоять в проходе между рядами или у дальней стены. Один-два человека даже примостились на подоконниках в надежде лучше видеть происходящее.

Оба кандидата из окончательного списка, Нэвилл Симпсон и Грегори Даннетт, выдали пламенные речи, но Фишер чувствовал, что на данный момент Симпсон обладает преимуществом над его «предпочтительным» кандидатом. Симпсон, лондонский барристер, был на несколько лет старше Даннетта, имел блестящий послужной военный список и уже соперничал в предвыборной борьбе с Энюрином Биваном в Эббу-Вэйл, где увеличил число собранных голосов тори. Но Митчеллу удалось снабдить Фишера информацией, достаточной, чтобы помешать этому человеку.

Симпсон и Даннетт сидели на сцене по разные стороны председателя, в то время как комитет занимал первый ряд. Новость о том, что сэр Джайлз Баррингтон выжил, на минувшей неделе получив вотум недоверия на закрытом заседании местной организации Лейбористской партии, порадовала Фишера, хотя он никому не признался в своем мотиве, кроме Вирджинии. Он планировал унизить Баррингтона публично, в блеске кампании всеобщих выборов, а не в скудно освещенной комнате на собрании комитета местной организации лейбористов. Но его план не сработает, если Даннетт не станет кандидатом тори, а это пока висело на волоске.

Председатель поднялся со своего места, посмотрел на собравшихся, мягко улыбнулся, кашлянул и обратился к своим сторонникам:

– Прежде чем попрошу задавать вопросы, я хотел бы сообщить вам, что провожу свое последнее собрание в роли председателя. Я чувствую, что наша организация должна вступить в кампанию всеобщих выборов как с новым кандидатом, так и с новым председателем, предпочтительно много моложе, чем я. – Он немного помолчал в ожидании, не попытается ли кто отговорить его, но, поскольку никто не решился, словно бы неохотно продолжил: – Итак, приступаем к финальной стадии собрания, а затем изберем человека, которому предстоит бороться за наше дело на следующих выборах. У членов совета будет возможность напрямую задать свои вопросы двум перспективным кандидатам.