— Так и написано — бандит? А ты уверена, что я не бандит? Что ты вообще обо мне знаешь?

От обиды у меня губы затряслись.

— Только то, что ты счёл нужным мне рассказать!

— Вот именно.

— Значит, врал?

Он молча отвернулся, а я горько усмехнулась.

— Ясно…

— Женя! Тебе не нужно знать лишнее, поверь мне.

— Конечно! Зачем? От меня ведь что нужно? Крыша над головой, еда, постель. Все тридцать три удовольствия! А я как последняя дура думаю о том, как шкуру его спасти!

— Меня не надо спасать, откуда такие мысли? Я сам справлюсь.

— Не сомневаюсь! — Я упала обратно на подушки, но тут же поняла, что лежать не могу и встала. Правда, мне так как Мартынову не повезло, ничего из своей одежды я рядом с кроватью не обнаружила, даже на полу, и я замерла в некотором смущении, продолжая оглядываться.

Глеб только руками развёл, наблюдая за мной.

— Женя.

— Отстань! — Я пролетела мимо него в ванную и дверью хлопнула. Но ровно через пять секунд (именно столько времени мне понадобилось, чтобы сдёрнуть с крючка халат и на себя накинуть) дверь я снова распахнула. — И кто же ты у нас такой, интересно? Бандит, вор в законе, а может секретный агент?

Глеб свирепо уставился на меня и ткнул пальцем в настенные часы.

— Четыре часа утра! Ты другого времени не нашла для разборок?

— А в чём проблема? Или у тебя с утра пораньше важное задание? Так ты бы предупредил, я бы будильник завела, пирогов бы напекла… Утомлять бы тебя не стала! — Швырнула в него банным полотенцем.

— Сумасшествие какое-то!

— Вот прав ты, прав! Слушай, а может ты и с квартирой мне наврал всё? Придумал басню…

— Женя, хватит, в конце концов! — заорал он, а у меня мороз по коже пошёл. Испуганно сглотнула и решила предупредить:

— Ещё раз так крикнешь, соседи милицию вызовут.

— Вот именно. Не думаю, что им очень нравятся скандалы среди ночи!

— Они мне тоже не нравятся, к твоему сведению. А ещё меньше мне нравится, когда мне врут! А ты только этим и занимаешься. Кто ты у нас там, москвич? Вот и катись в свою Москву! У тебя там, наверное, нормальная, устроенная жизнь? Квартира, дача… — Голос предательски сорвался. — Жена, дети… Кто там ещё бывает? Ах да, любовница, как же без этого? Без этого никуда…

Глеб устало опустился на кровать, а я за дверью ванной комнаты спряталась. Вытирала слёзы и старалась особо громко не всхлипывать. Умоляла себя успокоиться. Причём немедленно.

— Всё-таки женская логика — странная вещь, — вдруг сказал Мартынов. — Вроде бы начали разговор с того, что меня убить собираются, а закончили всё тем же — ревностью.

— Размечтался, — подала я голос из-за двери.

— Не ревнуешь?

— С какой стати мне тебя ревновать? Я может и дура, но не настолько. Мне про тебя всё понятно.

— И что же, если не секрет?

— Всё. Ты врун, подлец и бабник.

Глеб помолчал, но затем хмыкнул весьма заинтересованно.

— Да… Более чем исчерпывающий ответ. Ладно, с вруном и бабником я спорить не буду…

— Ещё бы ты спорил, — не удержалась я.

— Да, не буду! Потому что это бесполезно. Но вот почему я подлец? Может, объяснишь? Что такого подлого я тебе сделал?

Вот тут я уже не стерпела и из ванной выскочила.

— Объясню. Объясню, Глеб! Потому что ты попросту ворвался в мою жизнь и перевернул её с ног на голову. И, кажется, очень гордишься собой поэтому поводу, не так ли? А уж после сегодняшнего вечера я совсем не уверена, что всё это было случайностью и стечением обстоятельств.

— И что же случилось сегодня вечером?

Мартынов снова смотрел на меня своими невинными голубыми глазами, а я его за это убить была готова. Кажется, он до сих пор считает, что я полная дура и ничего не понимаю. Или у него единое мнение по поводу всей женской половины человечества?

— Сегодня вечером ты потащил меня в этот дурацкий ресторан.

— Дался он тебе!

— Да, дался! Потому что для тебя это важно, и хватит уже притворяться. Я весь вечер голову ломала — зачем ты меня туда привёл. Тебе нужно было поговорить с Кириллом, а я мешала, легче было встретиться с ним наедине. Но ты всё равно настоял, чтобы я пошла с тобой. — Я развела руками. — Зачем? А потом всё встало на свои места.

На губах Глеба, как приклеенная, цвела снисходительная ухмылочка. Что бы я ни говорила, он выглядел всё более насмешливым, но я была уверена, что всё это чистой воды притворство. Каждое моё слово попадало в цель, и Мартынов всё больше напрягался, хоть и старался это скрыть.

Я слёзы вытерла и продолжила:

— Тебе просто нужно было показать меня Кириллу. Или ещё кому-то, кого ты ожидал встретить в "Трёх пескарях". Правда? Чтобы все поняли — ты в этом городе по вполне понятной причине. Чтобы не думали, что ты рыщешь по городу в поисках своей бывшей жены, а видели — ты спокойно живёшь у любовницы. Отдыхаешь, так сказать! И как кстати этой любовницей оказалась я, правда, Глеб? — горько проговорила я. — Ведь меня в этом городе каждая собака знает и ты это очень быстро понял. Дяде моему "спасибо", который, будучи человеком не женатым, вечно меня таскал по всяким мероприятиям. Хоть кому-то это пригодилось!

Ухмылка на его губах дрогнула, но тут же снова расцвела.

— Поэтому ты и таскал меня по ресторанам, — закончила я дрогнувшим голосом. — Я, правда, не сразу поняла, в чём дело, но поняла. Лучше поздно, чем никогда, правда, Глеб? — Я посмотрела на него, но он продолжал молчать, и стало ясно, что надеяться мне не на что. — Сволочь ты, Мартынов, — добавила я, изо всех сил стараясь сдержать слёзы, а Глеб к моему ужасу ещё и кивнул, а потом и улыбнулся мне.

— Сволочь, Женька. И очень хорошо, что ты это поняла.

— Я поняла, — еле слышно проговорила я. Вся злость и справедливое негодование неожиданно испарились, и осталась только пустота. Правда, я всё же предупредила его: — Не смей втягивать в свои афёры дядю, понял?

— Я и не собирался.

— Очень на это надеюсь. — Я запахнула на груди халат и направилась к двери, а Глеб вдруг встревожился.

— Ты куда?

— Пройдусь. Благо квартира большая.

Глеб смотрел на меня, и мне показалось, что он расстроен.

— Женька, — вздохнул он, но я слушать не стала и из спальни вышла.

Женька, Женька… Вот как у него это получается? Я всю жизнь своё имя терпеть не могла, и когда Димка стал звать меня Евой, восприняла это с благодарностью и чуть ли не с восторгом, посчитала это поворотным моментом в жизни. Я всегда считала, что имя очень влияет на судьбу человека. У меня же имя мальчишеское, а как с таким именем возможно женское счастье заполучить? А потом я вдруг превратилась в Еву и пришла к выводу, что это правильно, и что Димка, который моё имя поменял, и есть подарок судьбы, лучшего и ждать нечего. А как снова к Женьке вернулась, так поняла, что не в имени дело и не в том, как оно звучит, а в том, кто и как его произносит. Вот у Глеба и небрежное "Женька" по-особенному получается. Как ни у кого. Вот только ему до моих ощущений никакого дела, судя по всему, нет.