«Вход в Большой Канал» — один из таких пейзажей. Здесь есть все характерные атрибуты венецианской реальности: вода, дома с их трапециевидным завершением труб, гондолы с пассажирами, церковь Санта-Мария-делла-Салюте и, конечно, свет и блики — всё то, чем знаменита и привлекательна Венеция.

Подобные картины пользовались в большим спросом, и вслед за Каналетто художники начали писать виды и других городов. Бернардо Белотто, к примеру, — Дрезден и Варшаву. Картины не только передавали реальный вид города: они фотографически точно воспроизводили его облик. Это было возможно благодаря использованию мастерами камеры-обскуры, что на латыни значит «тёмная комната». Это устройство в XVII—XVIII вв. представляло собой небольшой ящик, на одной из стенок которого располагалось отверстие. Лучи света, проходившие через него, переносили изображение на противоположную от отверстия стенку. И это изображение художник переносил на бумагу, а затем на его основе делал точный пейзаж.

Благодаря этой точности картины имеют историческое значение: разрушенный после Второй мировой войны средневековый центр Варшавы восстанавливали в том числе и по работам Белотто.

Если в XV и XVI веке пальма первенства по открытиям в искусстве принадлежала Италии, то с середины XVII века её место заняла Франция. Нельзя сказать, что там, по сравнению с другими европейскими странами, были особенно благоприятные условия для развития культуры. Невозможно объяснить этот феномен только экономическими и политическими причинами. Однако Испания и Италия действительно находились в большом упадке, Англия переживала кризис, и к середине XVII века Франция стала военным лидером Европы, могущественной и богатой монархией.

Художники, скульпторы и архитекторы получали огромное количество заказов от короля и представителей аристократии. Именно здесь родился классицизм, ставший основным стилем официального придворного искусства в Европе.

К XVII столетию культурное положение Франции не изменилось, однако в первой половине XVIII века на смену абсолютисту Людовику XIV пришёл король-гедонист Людовик XV. Он не считал искусство столь важной силой, продвигающей в массы идею величия государства, и не возлагал на него особенных надежд. Поэтому во время его правления искусство ушло от гражданской и религиозной патетики в сторону спокойного созерцания. Оно начало тяготеть к большей декоративности, утончённости и аристократизму, погрузилось в мир роскоши дворцов и парков.

Всё это повлияло на выбор сюжетов — актуальной стала тема повседневности в её наиболее привлекательных проявлениях, художники чаще стали обращаться к жанру пейзажа, бытовой сцене и портрету.

Рококо

Новый стиль рококо (или рокайльный стиль, от французского rocaille, «раковина») в достаточной степени определяет искусство, возникшее в XVIII веке. Действительно, важным декоративным элементом становится морская раковина. Узоры, напоминающие эту форму, можно видеть в украшениях мебели или лепнине во дворцах; в садах и парках появлялись гроты, украшенные раковинами.

Морская раковина — нечто хрупкое, утончённое, изящное и, в общем-то, бесполезное — хорошая характеристика этого стиля. Главные его герои — жизнерадостные и легкомысленные аристократы, нередко плетущие придворные интриги, любящие балы, театр, нарядную одежду, сладкие десерты и прогулки в парках.

Одной из любимых тем рококо стали галантные сцены, созданные в большом количестве Антуаном Ватто.

Галантная сцена — новый живописный жанр, где художник представляет сцены из светской жизни. Объектом изображения становятся праздно проводящие время аристократы, чаще всего на лоне природы — на фоне парка с античными скульптурами. В этих сценах нет глубокого морального подтекста, действия и конфликта.

«Праздник любви» — типичная картина в этом жанре, показывающая нам сладкое безделье. В красивом парке возле статуи Венеры с Амуром расположилась небольшая группа кавалеров и дам. Герои увлечены близким общением друг с другом.

Лица и фигуры прописаны очень обобщённо, мы не видим конкретных образов с портретными чертами. Скорее, подобные картины должны были создавать настроение в гостиных и будуарах, для которых их и заказывали мастерам. Достаточно размыто, нечётко написана природа. Она создаёт мягкий обволакивающий фон, усиливая атмосферу лёгкости и непринуждённости. Такие картины напоминают гобелен или ковёр, который должен украсить помещение и развлечь гостей, но не вызвать у них неприятных переживаний.

Похожий по настроению жанр — это пастораль. Действие происходит на природе, но в неё включается изображение крестьян, часто пастухов и пастушек, и простой деревенской архитектуры. «Прелести сельской жизни» Франсуа Буше — это легкомысленное представление о беззаботной жизни на природе. В подобных сценах часто изображаются влюблённые пары, окружённые овечками. Их лица кажутся немного кукольными, почти одинаковыми, слегка жеманными, румяными и счастливыми. Это не настоящий мир деревни, а лишь игра в него. Тема человека, окружённого гармоничной природой, связана с философскими идеями Жан-Жака Руссо, который в середине XVIII века заговорил о необходимости вернуться к естественной жизни.

В галантных сценах и пасторалях часто просматривается общий мотив свидания — важная составляющая жизни придворных. Часто свидание было и отдельной темой для картины. В «Капризнице» Ватто изображены красавица в чёрном шёлковом платье с кружевами и добивающийся её внимания кавалер. Вероятно, он слишком назойлив, поскольку дама смотрит в сторону и демонстрирует явное пренебрежение. Изображение природы в картине напоминает театральную декорацию.

Театральность в искусстве рококо чувствуется ещё сильнее, чем в предыдущем столетии. Однако по сравнению с драматизмом барокко накал страстей в рококо сильно снижен.

Подобные сцены напоминают пьесы Бомарше — драматурга XVIII века, главными героями которого были аристократы и придворные, легкомысленные и счастливые.

Однако временами герои картин предстают перед нами разгорячёнными, и ситуации, в которых мы их застаём, довольно пикантны. Например, как в картине Жана Оноре Фрагонара «Щеколда», где кавалер стремительно запирает дверь, чтобы предаться любовным утехам с дамой. Это мир альковный, интимный, и проблематику таких картин нельзя назвать глубокой и общечеловеческой. Тут лишь ещё одна любимая XVIII веком тема объятий и поцелуев — иногда невинных, осторожных, как в «Поцелуе украдкой» Фрагонара, а иногда и откровенно эротических, как в картине «Геркулес и Омфала» Буше.

Откровенность подобных сцен заставляет вспомнить о том, что ханжеские настроения последних лет царствия Людовика XIV сменились весьма вольным поведением при дворе. Это было весьма развратное время, в подтверждение тому достаточно вспомнить ещё одного писателя второй половины столетия — маркиза де Сада.

Многочисленные свидания, прогулки по садам и дворцовые интриги нередко проходили под музыкальный аккомпанемент. Музыка и театр — важнейшие части придворной жизни. «Жиль» Антуана Ватто — это актёр в костюме