выращивая гомункулов из ничего в лаборатории, поучать доверчивых учеников тайным знаниям и жить отшельницей в тесном жилище в окружении демонов, служащих тебе! Разве не так?

– Э-э… звучит, конечно, очень заманчиво, но ничего из вышеописанного мне не светит. Я просто хочу вернуться в цивилизацию, заниматься наукой, пользоваться холодильником, мыться в душе, ходить не под кустик и всё такое… как нормальные люди! Сейчас все так живут!

– Я так не живу.

– А все живут!

– Но я не все, я прекрасный царь обезьян! – зачем-то распалялся Сунь Укун, отлично понимая, что она его не слышит и не хочет слышать. Из его ноздрей вылетело облачко дыма.

– А я хочу, как все! – не уступала девушка.

– Так ты хочешь расторгать наш священный брак или нет?!

– Хочу! Но только потому, что я сама так решила, а не потому что ты мне уступаешь!

– Какая разница, женщина-а-а?!

– Большая!!!

Глаза китайца загорелись красным огнём, из ноздрей и ушей повалил клоками уже густой чёрный дым.

– А-а-а-а-а!!! – закричал он, оскалив зубы, и улетел за облака.

Блондинка с минуту постояла, задрав голову и глядя в небо. Но царь обезьян не возвращался.

– Укун! – на всякий случай крикнула она. Никто не ответил. – Ну и… кто мне там говорил, что он не может отойти от меня больше чем на десять метров?

…В наступившей тишине пели птицы. Со склона горы открывался прекрасный вид на долину, залитые водой рисовые поля и густой лес на горизонте.

– А что, класс! – сплюнула Ольга, уперев руки в бока. – И что я тут должна делать одна?

Она достала телефон. Батарея, конечно, ещё не совсем разряжена, но со связью на горе Цветов и Плодов, скорее всего, беда. К тому же роуминг в минуту сожрёт все деньги со счёта. А как дорого в Китае дерут за Интернет, она не знает. Да и есть ли он вообще? Вроде как тут нужно регистрироваться по паспорту. И даже после этого далеко не все сайты доступны. А у неё и паспорта нет…

Ольга ойкнула. До неё только сейчас дошло, куда попала! Это же КНДР, то есть Китайская Народная Демократическая (гусары, молчать!) Республика, где ничего нельзя, где наличествуют казни за коррупцию (хотя тут она не то чтобы очень уж против), «Великий китайский файрвол», который блокирует Инстаграм, Телеграм, вайбер, ватсап и вообще всё.

Может, тут вообще ещё связь по карточкам? Этого она не знает. Как теперь позвонить родителям? Сколько это будет стоить? Каким образом добраться до консульства? Есть ли тут вообще российское консульство? Как вообще отсюда хоть куда-то добраться? В какую сторону ближайший город, пригород, посёлок городского типа, село, деревня, хутор?..

– Так вот ты какая, ученица царя обезьян. – Гуаньинь появилась внезапно, словно выросла из-под земли. Её одежды струились, излучая мягкий свет, а причёска была настолько идеальной, что любая селебрити душу бы продала за такую укладку. – Добро пожаловать в Поднебесную.

– Э-э… намасте, – сказала блондинка, сложив руки в характерном жесте.

– Нин хао, – аккуратно поправила её китаянка.

– Ну да. Простите. А вы кто?

– Я? – Богиня удивлённо вскинула бровь и растерянно пояснила: – Гуаньинь, великая бодхисатва Авалокитешвара, спасительница от бедствий, подарительница детей, родовспомогательница, покровительница женской стороны дома.

– Очень приятно. Я Оля, – представилась девушка. – И вот это вот всё про детей, роды и женскую половину дома мне пока не надо. Но спасение от бедствий звучит заманчиво. А у вас есть какой-нибудь документ?

– Документ? – неуверенно переспросила Гуаньинь.

– Ну да. Какая-нибудь лицензия на право заниматься вашей божественной или божеской деятельностью? Свидетельство о государственной аттестации? Может, диплом об образовании? Сертификат о прохождении курсов? Только не обижайтесь, ничего личного, но мошенников сейчас столько развелось! А я тут ничего и никого не знаю, стою одна-одинёшенька, надо быть начеку, вы сами же понимаете.

– Нет, не понимаю, – холодно отозвалась богиня. – Где Сунь Укун?

Ольга молча показала пальцем в небо. Богиня так же молча приподняла бровь.

– Он улетел куда-то туда, – пояснила девушка.

– Как?

– Ну вот так!

И она рассказала, как конкретно. Причём ещё ярко и эмоционально, как умела, не стесняясь в непечатных выражениях, высказала всё, что думала об этой проклятой обезьяне, об У Моване, о братьях-демонах, Индии, Раме и Сите, Ракшасе и вообще о всей этой истории, в которую ей пришлось по уши втянуться отнюдь не по своей воле.

Ну почти. Скорее всё-таки по собственной глупости, потому что в нужный момент не спустила левого китайского мужика с лестницы и не продолжила уборку радужным веником. А ведь тогда все ещё могло пойти по другому пути. Путь! Чтоб его, опять она упирается в это глупое слово…

Богиня молча слушала, лишь пару раз потирая виски тонкими пальцами.

– Аолия! – сказала она после непродолжительного молчания, когда блондинка окончательно выдохлась. – Ты ведь сказала сейчас, что ты – жена царя обезьян?

– Да, ну нет… Ну то есть… Вы, наверно, не очень внимательно слушали. Это же был чисто формальный брак, просто обряд, что-то вроде ролевых игр. Мы не зарегистрированы ни в одном ЗАГСе или другом государственном органе, а значит, мы… Ой, да нас даже никто особо и не спрашивал, хотим ли мы. А мы оба не хотим. Поэтому наш брак не считается, так ведь?

– Нет, это не так.

Сунь Укун резко опустился в траву позади богини.

– О! Бодхисатва! – радостно сказал он и хихикнул.

Ольге этот смех показался нервным. Хотя, возможно, таким он и был.

– Царь обезьян, – выдохнула Гуаньинь и только тогда повернулась к нему.

– Ты уже познакомилась с моей ученицей, о прекрасноликая?

– Скорее с твоей женой, – ровно поправила богиня.

Китаец склонил голову набок, плавно обходя владычицу небес так, чтобы заставить её вновь поворачиваться за ним следом, и встал рядом с Ольгой.

– Лишь мышление определяет, являетесь вы лошадью или наездником.

– Это верно, Сунь Укун, – одними губами улыбнулась Гуаньинь. – Однако не следует забывать, что выносливость коня определяется высотой склона горы.

– Были бы горы Циншань, бодхисатва, а хворост всегда найдётся, – широко улыбнувшись, парировал царь обезьян.

– Стоп, стоп, стоп! – Блондинка постаралась влезть в диалог, пока он не затянулся ещё дальше, не стал ещё мудренее, ещё оторваннее от реальности. – Какие горы? Какой конь? Какой хворост? Что это за вечное словоблудие на пустом месте? Укун, у нас других дел нет, что ли! – Она шагнула вперёд и схватила руку удивлённой богини, дружески пожимая её. – Рада была познакомиться, уважаемая! Укун много о вас рассказывал. Разумеется, только хорошее! В иной раз с удовольствием поболтала бы и, может быть, даже пропустила с вами по паре бокальчиков «Гримбергена», но мы так заняты, извините, всего доброго, счастья вам, здоровья, хорошего настроения и…

– Отпусти мою руку, смертная женщина!

– Ч-чего?

Богиня почернела, как грозовая туча перед дождём, с силой вырвав свою тонкую, холодную ладонь из руки девушки. Её глаза сверкали палевым золотом, губы сияли красным краплаком, просвечивая сквозь побледневшую от возмущения кожу.

– Чего это она? – в недоумении спросила блондинка, оглядываясь на своего спутника.

– Как ты только посмела прикоснуться ко мне?!

– Она хотела сказать, как ты СМОГЛА это сделать? – с явным удовольствием поправил Сунь Укун и продолжил: – Я же говорил тебе, бодхисатва, что эта женщина моя ученица. Ведь ты сама знаешь, как написано в древних книгах: синяя краска добывается из индиго, но она ярче, чем индиго!

– Что он несёт? – нахмурившись, спросила Ольга у богини.

Но Гуаньинь явно не была расположена к философской беседе.

– Это вековая мудрость, Аолия, – пояснил китаец.

– Тупость это столетняя! – психанула девушка. – Слушайте, уважаемая, как вас там, бодхисатва?! Вот не надо на меня наезжать, а? Я тут вообще-то случайно и ОЧЕНЬ надеюсь, что ненадолго. Нам бы только по-быстрому развестись.

Богиня в неслабом изумлении вскинула брови.

– Ну и потом можете меня как-нибудь домой отправить? У меня же загранпаспорта нет. И визы нет. Кстати! – Её внезапно осенило, и она подняла указательный палец вверх. – Паспорта у меня нет, наш брак официально не зарегистрирован, свидетельства о заключении брака тоже нет, соответственно.

Царь обезьян привычно