Впрочем, это лирическое отступление, да и происходило все это намного позднее. В самом же начале, когда гвардия только-только формировалась, о неарийских и негерманских подразделениях не могло быть и речи. Равно как и об упрощенной процедуре приема новобранцев, применявшейся в годы войны. По планам Генриха Гиммлера, пока их не скорректировала война, все должно было быть честь по чести, с долгим испытательным сроком, со сложной многоэтапной процедурой, отягощенной многочисленными ритуалами и растянутой минимум на год.

Первый этап был привязан к дате Мюнхенского путча – 9 ноября. В этот день кандидат, миновавший все препоны расовой комиссии и признанный годным к вступлению в организацию по происхождению и внешним признакам, в первый раз надевал униформу, правда, пока без знаков различия, и объявлялся соискателем. В день прихода НСДАП к власти – 30 января – он получал временное удостоверение, а 30 апреля, в день рождения вождя, постоянное. После этого он, надев мундир с петлицами и погонами, клялся в верности Адольфу Гитлеру и вступал в СС. В срок до 1 октября он должен был сдать спортивные нормативы, схожие с нашими ГТО, получить удостоверяющий это знак и изучить внутренний кодекс СС. Большинство формулировок кодекса отличались напыщенностью и высокопарностью, запутанными формулировками в библейском стиле. Но нужно помнить, что речь идет о тридцатых годах: люди тогда были несколько проще, немного наивнее, чуть романтичнее, чем сегодня. Громкие фразы эсэсовского катехизиса не только не смущали их, но по силе воздействия превосходили любой текст, написанный четко и ясно. К тому же они выполняли самую главную свою функцию – настраивали неофита на нужный лад, связывая само существование СС с личностью вождя НСДАП, благом германского народа и Божьей волей.

Затем следовал срок службы в вермахте или имперской службе труда. Если руководители новобранца давали ему положительную характеристику, он допускался к повторной присяге 9 ноября. На этот раз – в верности СС и ее руководителю. Лишь после этого он становился полноправным членом организации, солдатом орденского войска. Разумеется, в годы войны руководителям СС, как средним, так и высшим, было элементарно не до этого, так что процедура приема в ряды войск СС упростилась до предела. Однако даже то, что СС пришлось пожертвовать некоторой долей сакральности, не привело к падению боевого духа гвардии. Причин тому было несколько. Первая из них – особое отношение немцев к присяге. Вторая, не менее важная – до самого конца остававшееся в силе ощущение исключительности, прививавшееся неофитам как пропагандистами ордена, так и старшими товарищами. Наконец, третья – прекрасная подготовка этих войск, превосходящая общеармейскую. Войска СС были великолепно обучены и вымуштрованы и, что характерно, осознавали это.

Имперская служба труда (RAD, Reichsarbeitsdienst) осуществляла исполнение обязательной трудовой повинности всеми трудоспособными гражданами рейха от 19 до 25 лет. Два раза в год очередная группа молодых немцев, не занятых на службе в вермахте, отправлялась в трудовые лагеря, например, на сельскохозяйственные работы. Одной из целей РАД провозглашалась борьба с безработицей и приучение молодежи к трудовой дисциплине. На деле же эта организация стала одним из важнейших поставщиков трудовых ресурсов империи, которые позволяли в кратчайшие сроки и с минимальными расходами выполнять самые крупномасштабные проекты. Например – строительство сети автодорог.

К тому же в реальных боевых условиях ритуальная сторона отошла на задний план, позволяя убедиться, что элитарность этих подразделений заключалась не только в умении маршировать, высоко поднимая ноги в лакированных сапогах, но и в умении достойно противостоять такому серьезному противнику, каким стала Красная Армия к концу войны. Есть сведения об одном из полков СС, успешно удерживавшем позиции во время отступления немецких войск из-под Москвы, несмотря на то что его состав сократился до тридцати с небольшим человек. Это был в высшей степени достойный противник, достойный уважения хотя бы за стойкость в бою и, разумеется, заслуживший по этой же причине непримиримую ненависть со стороны как советских солдат, так и союзников, не раз и не два несших тяжелейшие потери там, где по всем расчетам их не должно было быть.

Естественно, раз уж речь зашла о ненависти, необходимо упомянуть об истребительных подразделениях, созданных для борьбы с партизанским движением на оккупированных территориях и местным сопротивлением. Методы борьбы, применявшиеся ими, отнюдь не вписываются в концепцию «джентльменской войны» – это был неприкрытый террор и карательные акции, однако стоит согласиться с тем, что к войне «по правилам» не была склонна ни одна из сторон. Часто действия как партизан, так и спецподразделений, направленных на борьбу с ними, внешне выглядели как адекватная реакция на операции друг друга.

С одной стороны, признаем: мы мало что знаем о том, что происходило на оккупированных территориях. Отечественный пропагандистский аппарат работал на полную катушку, преобразуя историю войны в угодную руководителям советского режима форму, так что теперь, по прошествии лет, отличить, где правда, а где выдумка пропагандистов, просто нереально. Очевидцы в большинстве своем умерли или достигли такого возраста, когда их свидетельства всерьез не воспринимаются, документов не осталось, а любая попытка докопаться до правды упирается в обвинения в святотатстве и непочтительности к памяти предков. Остается только, пожимая плечами, вспомнить старую фразу о том, что война – это война, и, опасаясь погрешить против истины или наступить кому-нибудь на больную мозоль, перестать раздумывать над тем, на чьем счету больше смертей. Отметим только, что по жестокости по отношению к местному населению отечественные спецподразделения, вступавшие на освобожденные от оккупантов территории, подчас превосходили немцев.

Но с другой стороны, нельзя не согласиться с тем, что само наличие истребительных подразделений в составе войск СС бросает весьма серьезную тень на гвардию: сложно представить себе гвардейцев в роли карателей. Поэтому необходимо напомнить, что истребительные подразделения редко комплектовались солдатами и офицерами из пехотных полков СС и никогда не формировались по добровольческому признаку: эсэсовцы всеми силами старались избежать службы в эйнзатц-группах, так как считали это противоречащим понятиям о чести гвардейца. И истребительные полки формировались из кадров охранных подразделений «Мертвая голова» и из числа местных полицейских. Так что в общем и целом можно говорить о том, что гвардейские подразделения к действиям эйнзатц-групп отношения не имеют. Мало того, служба в такого рода войсках была бы для кадрового эсэсовца несмываемым пятном на репутации. Не официально – просто на уровне отношений с товарищами. Выход из этого положения был бы только один – узаконенное Гиммлером самоубийство – единственное средство себя в какой-то мере обелить.

К слову: такой внутренний кодекс чести СС, не зафиксированный ни в одном уставе, вообще не нашедший отражения на бумаге, был оборотной стороной элитарности. В этом было одно из отличий гвардии от армии. Эсэсовские подразделения могли попросту отказаться выполнять приказы, которые, по мнению солдат и офицеров, были недостойны, бесчестны. Слепого и нерассуждающего подчинения от них, в отличие от солдат вермахта, было не добиться. Что не мешало им оставаться верными присяге и долгу.