напряженный разговор в аэропорту Джексонвилля. Согласно воспоминаниям Туре, которые стали важной частью доказательств, опубликованных в ходе последующего гвинейского расследования, при их встрече Силинс сказал ей, что BSGR хочет получить права на добычу железной руды. Чиновники и министры, которые помогут в этом начинании, получат долю в размере 12 миллионов долларов. Согласно версии Туре, подкрепленной контрактами, которые так хотел уничтожить Силинс, но которые, по утверждению BSGR, были поддельными, она начала продвигать интересы компании в обмен на соглашения о выплате ей миллионов долларов и предоставлении ей доли в гвинейском предприятии BSGR. (BSGR заявила, что никогда не производила никаких выплат Туре.) Сначала Туре отвезла Силинса на встречу с Лансаной Конте в президентский дворец. Вскоре после этого, в феврале 2006 года, BSGR получила свои первые права на добычу железной руды. Но компания хотела большего - кусочек Симанду.

Возможно, Туре не видела ничего предосудительного в своих отношениях с Силинсом и BSGR. В Гвинее Конте не было разделения между политикой и бизнесом. Страна, наряду с Ираком, Мьянмой и Гаити, была признана самой коррумпированной в мире. Все, что принадлежало государству, принадлежало Конте. Гвинейская жизнь была, в общем, нищей и короткой. Но Туре оказалась среди той небольшой группы гвинейцев, которая могла обеспечить им выход из нищеты - тех, кто пользовался благосклонностью диктатора. Спустя годы она вспоминала в показаниях под присягой, что, когда она спросила мужа о 200 000 долларов, которые, по ее словам, она получила после одной из встреч с Силинсом и другими эмиссарами из БСГР, "он сказал мне, что это моя удача".

После того как BSGR получила первые права, она активизировала свои усилия. Цилинс освободил место для высокопоставленных лиц из самой компании, вспоминает Туре. Ашер Авидан, который двадцать семь лет проработал высокопоставленным чиновником в министерствах иностранных дел и обороны Израиля, прежде чем присоединиться к BSGR в качестве главы ее гвинейского филиала, осыпал Туре подарками, вспоминает она. В одном случае, по словам Туре, Авидан провел ее в комнату, где на кровати для нее был разложен миллион долларов. Когда в 2014 году я обратился в BSGR по поводу этого и других инцидентов, описанных в заявлении Туре, компания отказалась отвечать на мои вопросы.

Наряду с подарками, которые эмиссары BSGR передавали влиятельным гвинейцам - среди них инкрустированный бриллиантами миниатюрный болид Формулы-1, который, как позже заявили представители компании, был подарен министерству горнодобывающей промышленности, а не частному лицу, - компания также сыграла на недовольстве правительства Конте медленными темпами работы Rio Tinto на Симанду. В 2008 году стратегия BSGR принесла плоды. В июле правительство лишило Rio Tinto прав на северную половину Симанду на том основании, что, по мнению Rio, компания пропустила сроки начала добычи, в результате чего она обязана, как это принято в отрасли, уступить часть своих владений. В декабре постановлением министерства эти права были переданы BSGR. Для Бени Штейнметца и его компании прорыв произошел как нельзя вовремя.

По сообщениям, Конте страдал диабетом и курил. 22 декабря 2008 года, через две недели после того, как BSGR завладела северной половиной Симанду, Конте умер. Если гвинейцы и надеялись, что избавление уже близко, то они ошибались. После двадцати четырех лет пребывания у власти смерть Конте оставила вакуум, в который быстро вмешалась армия.

После того как в 2007 году Сэм Па был близок к катастрофе, в следующем году он снова встал на ноги. Queensway Group удалось избежать последствий расследования, проведенного регуляторами фондового рынка в Пекине и Гонконге в связи с тем, что Китайский международный фонд, его инфраструктурное подразделение, предоставил китайской сталелитейной компании контракт на ангольский проект. Предупреждения, которые Министерство торговли Китая делало китайским компаниям о недопустимости ведения бизнеса с Queensway Group, были либо отменены, либо проигнорированы, что позволило восстановить важнейшую составляющую бизнес-модели синдиката - использование своего доступа к африканским правителям для заключения сделок как для себя, так и для китайских государственных групп.

Па возглавил головокружительное расширение интересов Queensway Group. Он приобрел престижную недвижимость на Манхэттене и продолжал ухаживать за Северной Кореей. Но Африка - и в частности Ангола - оставалась основой его империи. Чтобы повторить феноменально прибыльную модель, которую она построила с Мануэлем Висенте и ангольским Футунго, ей нужно было найти другие африканские страны, обладающие как природными богатствами, так и правителями, обладающими неразграниченной властью через теневое государство.

Рождественский переворот в Гвинее после смерти Лансаны Конте в конце 2008 года привел к власти малоизвестного армейского капитана лет сорока. Мусса "Дадис" Камара обладал челюстью, красным беретом и талантом к зрелищам. Как и многие другие путчисты, он провозгласил себя человеком, который будет чистить конюшни. Главари сетей по торговле кокаином, укоренившихся в силовых структурах, были публично осуждены, а сын Конте Усман признался по телевидению в причастности к наркоторговле и был брошен в тюрьму. Новое правительство проверит прошлые сделки по добыче полезных ископаемых. Хунта окрестила себя Национальным советом за демократию и развитие.

Молодой капитан был непредсказуем, параноидален и, судя по всему, вел ночной образ жизни. Он проводил совещания глубокой ночью и спал днем. Министров и инвесторов вызывали на его базу в казарме в Конакри, где бюрократы и бизнесмены в мантиях и костюмах смешивались с солдатами в форме. Дадис принимал посетителей в комнате, увешанной его портретами в героических позах. Он кричал в лицо приспешникам, заслужившим его гнев. Даже те, кого порицали за ошибки, боялись указать на то, что силач принял их за кого-то другого. Будучи шоуменом, Дадис с удовольствием обрушивался в прямом эфире на иностранных инвесторов и дипломатов, которых он считал неуважительными. Эти выступления стали известны как "Шоу Дадиса".

Вспыльчивый лидер хунты представлял собой разительный контраст с обходительным, космополитичным инвестиционным банкиром, который вернулся в Гвинею и занял влиятельный пост министра горнодобывающей промышленности. Махмуд Тиам был не первым членом своей семьи, которому довелось занимать государственные должности при деспоте: когда Тиаму было пять лет, его отец, бывший глава внешнеторгового банка Гвинеи, был назначен министром финансов, но через несколько дней попал в одну из чисток Секу Туре. Его арестовали, пытали и убили. Его маленький сын был отправлен в изгнание и оказался в США, где ему было предоставлено гражданство. Яркий и обладающий обаянием победителя, он получил экономическое образование в Корнельском университете и занялся банковским делом, поднявшись по Уолл-стрит. Сначала в Merrill Lynch, затем в нью-йоркском офисе швейцарского банка UBS, Тиам управлял состояниями богатых иностранных клиентов и консультировал министерства финансов и компании от Норвегии до Китая и