Мать не позволила трехлетнему Коте кидать мячиком в люстру. Он начал бурно и громко реветь, сидя среди комнаты на полу. Мать спряталась за ширму. Он подумал, что она ушла, вытер лицо кулаками, оглянулся кругом и сказал:

– Чего же я реву-то? Никого нет.

И пошел разыскивать мать и, пока разыскивал, не плакал. Матери не нашел, привязался к работнице и тотчас заревел еще пуще.

Писатель Н. Г. Кон передал мне свой разговор с трехлетней Саррочкой Брахман:

– Я сегодня упала и сильно ушиблась.

– Плакала?

– Нет.

– Почему?

– А никто не видал.

Плакать в одиночку, без слушателей, здоровые дети зачастую считают излишним.

У двух близнецов отец совершенно глухой. Поэтому они ревут лишь при матери. Когда же остаются с отцом, охота плакать у них пропадает.

Часто случается видеть, как ребенок несет свой плач какому-нибудь определенному адресату.

Его, скажем, обидели в далеком конце парка, и он бежит к отцу или матери по длинной тропинке и при этом нисколько не плачет, разве что чуть-чуть подвывает. Он бережет всю энергию плача до той минуты, когда добежит до сочувственных слушателей. А покуда тратит эту энергию скупо, минимальными порциями, хорошо понимая, что расходовать ее зря не годится <…>.

Бабуся, ты куда собираешься?

– К доктору.

Девочка – в слезы. И спрашивает, не переставая рыдать:

– Когда ты уйдешь?

– Да вот сию минуту.

– Зачем же ты мне раньше не сказала – я бы раньше начала плакать!

Еще более выразительный случай произошел недавно в коммунальной квартире. Женщина с трудом убаюкала грудного ребенка, но на душе у нее неспокойно: за тонкой стеной у соседей проживает трехлетний Ваня, страшный крикун и плакса. Стоит ему закричать, и он разбудит грудного. Чтобы задобрить этого зловредного Ваню, женщина дает ему большую конфету и просит, чтобы он помолчал хоть часок. Ваня уходит к себе в комнату, послушно молчит, но вскоре возвращается и протягивает соседке конфету:

– На, возьми, не могу – буду реветь.

И с громким ревом выбегает из комнаты <…>.

Четырехлетняя Вера говорит, например, своей матери:

– Ты можешь пойти за мороженым… Я не для того говорю, что за мороженым, а для того, чтобы ты вышла немного на воздух.

И кого не обезоружит своим простодушным лукавством такая, например, уловка ребенка, где голый эгоизм прикрывается гуманнейшей заботой о ближних:

– Мама, возьми меня на ручки! Я тебя буду держать, чтобы ты не упала!

Пятилетняя Ирина во время обеда ест очень медленно, неохотно и вяло. Чтобы она действовала ложкой быстрее, мать предлагает ей есть суп наперегонки. Ирина отказывается, но при этом чрезвычайно хитро мотивирует свой отказ нежными чувствами к матери:

– Не хочу перегонять такую хорошую маму!»

Едва научившись ходить, ребенок уже знает: для того, чтобы добиться своего, ему нужно иногда ворковать, иногда орать, и слезы – эффективное оружие.

Мишенью воздействия в манипуляции «Плач и крик» является дискомфорт, который испытывают взрослые, слыша детский плач. Приманкой является простая зависимость: удовлетворишь потребность ребенка – прекратит нервировать. Фоновый фактор – звуковые частоты, которые соответствуют детскому плачу, создают дискомфорт для взрослых.

Две иллюстрации этого: уснувшая мать может не реагировать на сильнейший шум и грохот, но проснется на слабый писк своего ребенка. Плач и крик ребенка действует на взрослых (даже посторонних) как сильнейший раздражитель: «Да сделайте же что-нибудь, чтобы он перестал плакать!»

Таким образом, сама природа создала механизм того, что нужды ребенка, вызвавшие плач, непременно доходят до взрослых.

Упрямство

Д. Б. Эльконин, характеризуя развитие личности ребенка-дошкольника, описывает случаи детского упрямства в старшем дошкольном возрасте. Дети, как правило, учитывают последствия своего упрямства и проявляют его чаще всего по отношению к тем взрослым, со стороны которых оно остается безнаказанным, а для ребенка – эффективным. Некоторым старшим дошкольникам доставляет удовольствие видеть бессилие взрослых, особенно если окружающие сверстники реагируют на это смехом. Воздействие, оказываемое детьми в этих случаях, отличает определенная искусность.

В качестве мишени воздействия ребенком выбираются какие-то слабости в позиции взрослого. Юный макиавеллист получает удовольствие от произведенного на сверстников впечатления и повышает свой статус в детской группе.

Добиться внимания

Дети, не получающие достаточной для них ласки и внимания, могут намеренно совершать проступки лишь для того, чтобы его добиться – даже в виде окрика, подзатыльника, наказания. Ведь безразличие хуже наказания.

Это часто бывает, например, при появлении на свет младшего братика или сестрички, когда все внимание родителей отдано младшему ребенку. Старший может без конца канючить то об одном, то о другом, то о третьем, но причина – ревность и борьба за внимание к себе.

Приведем еще пример того, как дети добиваются внимания:

Мать: Ну что ты все ноешь и ноешь, плачешь и плачешь?

Ребенок: Мамочка, я не тебе плачу, а бабушке.

О том, как важно для детского самосознания внимание к нему как к личности, красноречиво свидетельствует следующий «подсмотренный» случай:

Мать и отец с 5-летним сыном зашли пообедать в ресторан. Официант вручил в числе других огромную папку с меню и мальчугану:

– А что вы будете заказывать, молодой человек?

Ребенок посмотрел на родителей широко раскрытыми глазами и прошептал:

– Он думает, что я настоящий.

Манипуляция «Заболел!»

Это довольно распространенная манипуляция. Дети рано подмечают, насколько взрослые обеспокоены их здоровьем.

Юный макиавеллист демонстрирует, что «плохо себя чувствует»: едва волочит ноги, готов пролежать целый день в постели, только бы не исполнять свои обязанности (не идти в детский сад, в школу) или стимулировать родителей к приобретению дорогой игрушки или лакомства.

Мишень воздействия – беспокойство за здоровье ребенка, приманка – возможность облегчить его состояние, проявив повышенное внимание и заботу.

Манипуляция «Сонливая мама»

Родители, борясь со склонностью ребенка к полноте, ограничили его в сладостях. Ребенок стал жаловаться, что не может после обеда заснуть без мамы. Дождавшись, когда мама заснет, шел лакомиться и прятать припасы на будущее.