вслушиваясь в мятежные звуки грозы, шум грома, напоминающий раскаленные удары меча, сильнее ощущая покалывание ветра на ладонях и щеках.

— Алиса, скажи, мы вернемся домой?

Ее молчание обожгло грудь, заставляя дышать глубже, чтобы справиться с эмоциями. Кровь закипала внутри, несмотря на ветер — холодный, дикий, неудержимый. Его свобода в этом мире казалась безграничной, он блуждал по комнатам Дома и долине, проникал меж застывших деревьев на горизонте и играл с алыми, как пожар, волосами Вестников.

Алиса

Арон и Хариса стали настоящей проблемой для тех, кто не считал Еву провинившейся хоть в чем-либо. На все возникающие вопросы Принц отвечал одним коротким предложением: «Мы здесь из-за новой дочери Гекаты — Евы».

Некоторые Вестники поверили в то, что она являлась причиной их «заточения» в Доме Луны, тройняшки вместе с Владимиром прислушивались к Принцу и Харисе, которая с самого приезда стала устанавливать в Доме собственные правила.

— Я не намерена терпеть здесь котов, — выпалила девушка в столовой, наблюдая за тем, как Глаз мирно спал на полу возле стола, а после вышла из комнаты, с силой захлопнув дверь.

— Я не могу больше это слушать, — Ярлина подошла к Алисе, которая заваривала себе кофе на кухне.

— О чем ты?

— О том, что они говорят про Еву. Я не верю, что она чужая.

Девушка встала рядом с Алисой и взяла еще одну кружку, кинув в нее ложку сахара и кофе, а следом залив все кипятком.

— Что об этом думает твой муж?

— Он не знает, что делать. Мы не обязаны слушать Харису — она никто нам.

— Но обязаны Арона.

Ярлина недовольно фыркнула.

— Мы действительно ничего не станем предпринимать?

— А что мы можем? Он — Принц, — Алиса вздохнула, осматривая пустое помещение.

— Я не понимаю, чего он хочет и зачем он привел Вестницу из другого круга, когда есть ты.

Уголки губ Алисы дрогнули, но не успела она ничего ответить, как в комнату вошла Марго. Ее растерянный вид привлек внимание девушек.

— Что-то случилось?

— Я ищу Филиппа, — Вестница убрала прядь волос за ухо, ее руки слегка тряслись.

— У тебя все в порядке? — Ярлина осмотрела ее с ног до головы.

— Он должен был помочь мне отнести еду из оранжереи в комнату, — призналась Марго.

— Я могу, если хочешь, — отозвалась Алиса и подошла ближе, в ответ получив одобрительный кивок.

Возле лестницы, ведущей в подвальные помещения, облокотившись на стену, стоял Филипп. Заметив подходящих к нему девушек, он выпрямился и вытащил из кармана ключ от оранжереи.

— Филипп, — Марго замерла, остановившись в паре метров от него, — я искала тебя.

Мужчина нахмурился, но спустя мгновение его лицо озарила ухмылка.

— А я ждал тебя здесь.

Вестница молча смотрела на него какое-то время, после чего обернулась к Алисе.

— Может, в чем-то Арон и прав, как считаешь?

— Насчет чего?

— Насчет Евы.

Алиса едва сдержала нервный смешок, переводя взгляд на мужчину, выражение лица которого было заинтересованным, но напряженным.

— Если ты о том, что мы сейчас здесь из-за нее, то я не считаю, что она хоть в чем-то виновата.

— Значит, виновата Мария?

Филипп мягко коснулся талии Марго, оставаясь безучастным, но явно не желая продолжать этот разговор.

— Не стоит усугублять и без того тяжелую ситуацию, — Алиса обратилась к обоим, но смотрела в это время на мужчину, — я не дам ее в обиду, и ты прекрасно меня понимаешь. Ты сам в последнее время стал серьезнее и суровее, потому что несешь ответственность не только за себя.

— Да, я люблю свою племянницу, и ты тоже ее любишь.

— Я говорю не о Еве, — она покачала головой и махнула рукой в сторону Марго.

Вестник замолчал и крепче прижал ее к себе, не отрывая взгляда от Алисы. Его глаза потемнели, а стальные пальцы сжались на талии девушки.

— Да.

Марго ощутила волну жара, прошедшую по телу, воздух вокруг стал горячим, вызывая неприятные мурашки. Вестница закрыла глаза, избегая зрительного контакта, и повернула голову в бок.

Алиса улыбнулась и молча подошла к двери, распахнув ее, но на мгновение остановилась, обернувшись к паре.

— Твоя любовь сейчас нужна им, и я верю, что ты поступишь правильно.

Оранжерея была похожа на цветущий сад под землей. Она находилась в подвале, под Домом, освещенная ультрафиолетовыми лампами и спрятанная от лишних глаз. Здесь пахло сыростью и спелыми плодами.

Сад не выглядел заброшенным — множество растений в больших и маленьких горшках стояли на полу и настенных полках, в углу лежали мешки с картошкой, а рядом с ними на подставке друг на друге находилось множество корзин, предназначенных для того, чтобы можно было беспрепятственно собрать необходимое количество еды за раз.

Марго ушла в другой конец оранжереи и начала собирать все, что только видела, следом к ней присоединился и Филипп, накладывая в корзину сначала овощи, а следом и фрукты. Алиса помогала им. Никто ничего не говорил, сохраняя тишину, нарушаемую лишь шелестом листьев и ветвей.

— Все окончательно вернулись в человеческий облик? — Алиса подошла к мужчине и высыпала грозди винограда в одну из его корзин.

— Думаю, да, — он взял в руки несколько наполнившихся тар и посмотрел на Марго, которая стояла к нему спиной, — ты готова?

— Уже иду, — она обернулась, держа в руках небольшую миску со свежими помидорами.

— Я останусь здесь на какое-то время, хочу собрать еще немного ягод, — Алиса взглянула на Марго, прежде чем вновь обратиться к Филиппу, — дашь мне ключ?

— Без проблем, — Вестник улыбнулся, и, прежде чем уйти, вставил его в замочную скважину.

Марго

Они шли по коридору молча, пока Марго, наконец, не решилась заговорить, открыв дверь спальни и проникнув в помещение вместе с Филиппом.

— Ты сказал, что… — девушка не успела договорить, как мужчина остановился, глядя ей в глаза.

— Да, сказал.

Она посмотрела на него на мгновение, после чего опустила глаза и провела рукой по волосам, убирая прядь за ухо. Эмоции затмевали разум, Марго не знала, что сказать. Неловкая пауза затягивалась, когда Филипп поставил их чаши на подоконник и сделал шаг ближе к ней, беря за руку.

— Я не буду клясться тебе в любви, — начала она и дернулась, но он лишь крепче прижал ее к себе.

— Я знаю.

— Я не собираюсь говорить о любви вовсе, — Марго подняла на него глаза, — я не хочу делать тебя своим, заставлять чувствовать тебя обязанным мне из-за моих чувств.

Она уже не чувствовала пальцев, которые обхватывали его ладонь, костяшки онемели, и девушка опустила руку, но Филипп перехватил ее и сжал еще крепче.

— Ты не