он знает, что делает, — заметил один из полководцев, — не чтобы мне сильно жаль язычника, но ведь вместе с ним воюет и цесаревич.

— Да, — кивнул император, — деннно и нощно, я молю Бога, чтобы с Василием ничего не случилось. Чего я только не делал, чтобы заставить его вернуться, но он так упрям...ума не приложу, откуда в нем это. Его отец уж точно таким не был.

Он обменялся понимающими усмешками с полководцами — все хорошо помнили КАКИМ был пьяница и гуляка Роман, а также как часто его жена искала утешения на стороне.

— С Божьей помощью, — сказал евнух, — пусть все свершится по воле Его.

После этого всем очевидного предложения всем собравшимся оставалось лишь в очередной раз поднять свои кубки, во славу Бога и басилевса.

Уже под вечер, отяжелевший от всего съеденного и выпитого, император продолжил празднование в своих покоях. Голый по пояс он лежал на широком ложе, устланном шелковыми покрывалами, в то время как обнаженная крутобедрая девушка с толстыми золотистыми косами и голубыми глазами, нежно гладила поросшую черным волосом широкую грудь императора. В ушах наложницы болтались золотые серьги с небольшими рубинами, еще один рубин, куда крупнее, покоился в золотом кулоне меж пышных грудей Другая девушка, — стройная смуглая сирийка с дерзкими темными глазами и жемчужным ожерельем на тонкой шее, — наполнила большой кубок вином и поднесла его ухмыльнувшемуся Цимисхию.

— Выпей, мой господин, — томно произнесла она, — это амнийское вино, с соком алоэ. Оно укрепит твою мужскую силу этой ночью.

— Ты думаешь, что мне нужно какое-то пойло, чтобы чувствовать себя мужчиной? — блеснул белыми зубами Иоанн, — впрочем, давай, я выпью.

Он взялся за вино, но в этот миг вторая девушка вдруг резким движением выбила вино из рук сириянки. Та зашипела, словно рассерженная кошка, и как кошка же, бросилась на свою товарку, выставив острые когти. Остановил ее лишь император: ухватив обеих девушек за волосы, он резко отшвырнул их по разным углам комнаты.

— Обезумели обе? — зло сказал он, — да что с вами такое?

— Это вино отравлено, мой господин, — сказала светловолосая наложница, — мне велели отвлечь тебя, пока она подмешает яд в твой кубок.

— Велели? — резко спросил Цимисхий — Кто?

— Этот...евнух, что вечно ходит за тобой.

— Василий Лакапин, — Цимисхий с вмиг окаменевшим лицом повернулся к сжавшейся в углу сириянке, — она говорит правду?

Однако та лишь шипела и мотала головой, злобно уставившись на вторую наложницу. Поняв, что от нее не добьешься ничего, Цимисхий обернулся к спасшей его девушке.

— Ты! — резко сказал он, — как тебя зовут?

— Белава, мой господин, — ответила наложница.

— Ты славянка?

— Да, — кивнула девушка, — из Северы. Меня хазары поймали, еще девчонкой, когда я...

— Меня не интересует, как ты попала сюда, — отмахнулся басилевс, — ты поклянешься, что она хотела меня отравить?

— Чем угодно, — истово сказала Белава, — хоть на кресте, хоть Даждьбогом и