логичное чем вмешательство прокуратуры, объяснение поведения полицейских. — Цену набивают! Миллион не устраивает, больше хотят. Пообещай три миллиона за информацию. Продолжал ломаться, поднимай до пяти. Работайте! — отбил вызов, швырнул телефон на стол. Выпил залпом стакан минеральной воды. Бред сивой кобылы. Прокуратура вмешалась…. Какая прокуратура? Кто ее вмешал? Кто настолько всесильный? Чушь собачья. Однозначно денег хотя. Успокаивал себя. Но нервное напряжение усилилось. Мерзкая тварь. Где эта мерзкая тварь? Гадина…. Вновь зазвонил телефон. На этот раз, звонили с пункта охраны особняка. — В чем дело? — поднеся трубку к уху, раздраженно выкрикнул Антон. — Антон Андреевич, я тут один. Больше нет никого. Остальные разбежались. Камеры вырубились, по всему периметру. Взломал будто кто-то систему. Мне бы, это — усиление прислать. Человек пять хотя бы. Не по себе, как-то. Возле въездных ворот, байкеры подозрительные крутятся. — Какие еще байкеры! — потеряв терпение рыкнул Антон. Мозги отказывались соображать. Камеры не работали только у запасного выхода, но их еще вчера заменили на новые. Вся система видеонаблюдения функционировала. И вдруг, вырубилась. Полностью. Если этот дебил охранник ничего не попутал. Разбежалась охрана. Как и домашний персонал. Что это значит? Крысы почувствовали, что корабль тонет, и побежали? Хрен угадали! Он непотопляем! Он — Бог! Лишь бы скорее нашлась эта дрянь, он всем напомнит, кто здесь хозяин! — Все как один в черных мотошлемах с закрытыми лицами, в кожаных куртках, кожаных штанах, на мощных мотоциклах. Кружат, стаей хищников…. А я, один. Не пришлете усиление, я тоже уйду отсюда. Выл из трубки дебильный охранник. — Заткнись! Уйдешь самовольно, ни рубля не получишь. — Антон сбросил вызов. Наполнил стакан водой, выпил в несколько крупных глотков. Нажал на вызов номера начальника службы безопасности. — Это снова я. Пришли- ка в особняк несколько своих людей. Охранники саботаж устроили. — Я уже в курсе, Антон Андреевич. К сожалению некого к вам прислать, мои все задействованы в розыске Любви Николаевны. Если только, кого-либо выдернуть с разыскных мероприятий…. — Нет. Пусть ищут, это важней. — отрезал и на этом прекратил разговор. — Пусть ищут, пусть скорее найдут — шептал исступленно. И вдруг… С ним случилась слуховая галлюцинация. Он услышал отчетливо:- Это только начало, Гаврилов. Начало твоего конца…

* * *

Люба/

Внедорожник вырулил по стрелке указателя, покатил мимо березовой рощи. Мелькали белые с черными отметинами стволы деревьев, ветер раскачивал гибкие ветви, солнце играло в прорезях зеленой листвы. Следующий поворот, и в дымке летнего дня, серебром замерцала водная гладь. Полноводная Истра распласталась широкой змеей посреди равнинной местности. — Устала, Машунь? Почти приехали, еще чуть-чуть и мы на месте. — Юрий поправил лямку ремня на Машином плечике. — Не устала, только немножко не терпится. — Маша подалась вперед, насколько позволил ремень безопасности, вытянула шею. С живым интересом смотрела сквозь лобовое стекло. Большая деревня, утопающая в сочной зелени садов вольготно раскинулась вдоль берега реки. Кирпичные строения чередовались с рублеными из бревен, двухэтажные с одноэтажными. Автомобиль подкатил к распахнутым настежь воротам. Двухэтажный дом облицованный желтым кирпичом, под покатой черепичной крышей. Позади дома, виднеются густые кроны фруктовых деревьев, перед домом ухоженная лужайка, слева, в окружении декоративных кустарников, беседка увитая вьющимся растение, по правую сторону — детская площадка с квадратной песочницей, заполненной желтым песком, красно — синей пластмассовой горкой, двойными качелями. Недалеко от площадки — сооружен вигвам. Основательный. Бежевого цвета, с нашитым по низу и верху, ярким узорчатым орнаментом. По размеру вигвам значительно превосходил тот, что Юрий с Машей у него на участке сооружали. Еще не заходя в дом, и не видя хозяев, Любе почему-то стало понятно: живут здесь люди в ладу с собой и маленьким созданным ими миром. Уютным, спокойным миром. — Ничего себе, чего там….- восторженно протянула Маша. — Ночью наверное сшили, не утерпели, — рассмеялся Юрий, щелкнул застежкой — карабином, освободил Машу от ремней безопастности. Первым из автомобиля вышел Артем, затем выбрался Юрий, помог выбраться Маше. Пушистый серый кот запрыгнул на забор, круглыми глазами наблюдал за происходящим. — Привет! Мы цыплят привезли! Ты их не обижай, ладно? — задрав голову, сообщила коту дочка. Люба наконец покинула салон внедорожника. Нерешительно топталась у дверцы, очередной раз ощущала неловкость. За вторжение к родителям Юры. За беспокойство и хлопоты, вызванные приездом ее и дочки. Наверняка у людей есть другие дела, а они вот вигвам строили…. — Любаша, ну что ты моя хорошая напряглась? Нам здесь рады, сейчас сама убедишься, — Юра обогнул автомобиль, подошел к ней. — Я не напряглась, Юр, просто….. — Костя! Вылезай из мастерской, пойди поставь воду на вареники, дети приехали! — раздался радостный женский голос из глубины участка. — Приехали? Не услышал в наушниках. Воду недолго поставить, Оль, поздороваюсь с детьми и поставлю! — откликнулся голос мужской. На садовую дорожку, выложенную светлой плиткой, выбежала женщина. Среднего роста, темноволосая, стройная, подтянутая, одетая в платье цвета молочного шоколада, с бахромой по подолу, подпоясанное поясом с желто — бордовым орнаментом. Женщина на бегу, подняла вверх левую руку, правую согнула, коснулась кончиками пальцев локтя. — Хау! — выкрикнула и рассмеялась звонко. — Индейское приветствие. Ты не подумай, Люб, у мамы с головой все в порядке, она так Машу старается порадовать. — улыбнувшись, пояснил Юрий. — Мамы у нас с тобой классные, Юр. Что твоя, что моя. Впрочем, и папы не хуже. — произнес великан Артем. Из-за угла дома стремительно вышел высокий мужчина. Похожий на Юрия, только старше и с проседью в волосах. — Приветствую! Как добрались, молодежь? Я коптильню собрал, вечером протестируем, леща попробуем закоптить! Дальше было знакомство. И довольная физиономия Маши, затисканной Юриными родителями. И еще в тот момент, когда Юрина мама обняла и мягко прижала Любу к себе, Любе вдруг показалось……показалось то, что и казаться ей не должно, потому как не довелось испытать даже в детстве. Показалось, будто окутали ее, Любу Торопову, материнским теплом. Самым настоящим материнским теплом…

* * *

Антон Гаврилов/ Он долго не мог прийти в себя, после той явственной галлюцинации. Метался по особняку, заглядывал в комнаты, гардеробные, ванные, везде куда можно заглянуть заглядывал. Проклинал взвинтившую нервы мразь — жену, клокотал всеми внутренностями от злости, и боялся. Уже не звонка тестя, если даже старому козлине взбредет позвонить — отбрешется. Скажет, что спит его доченька, десятый сон видит. Это был другой страх: липкий, холодный, спазмом сжимающий горло, текущий по спине противной струйкой. Он не мог объяснить себе, чего конкретно боялся. Всего и сразу. Неизвестных байкеров, вздумавших рядом с особняком крутиться, отсутствия полноценной охраны, неработающих видеокамер, повторения галлюцинаций. Отвратительное ощущение. Уже далеко за полночь, он ушел к себе в спальню,