– Простите, лейтенант, – сказал Кирилл, лучезарно улыбаясь, – мне срочно понадобился ваш пистолет.

Верзила вытаращил глаза, не вникнув как следует в смысл сказанного. Он и мысли не допускал, что кто-то осмелится напасть на сотрудника СОБРа при исполнении им служебных обязанностей, поэтому оказался не готов к нападению и свое отношение к наглому требованию выразить не успел.

Кирилл сделал выпад пальцем в яремную ямку, дозируя силу удара, выхватил из кобуры на поясе старлея его пистолет, и тот сполз по дверце «рафика» на дорогу. В то же мгновение Кирилл рванул дверцу микроавтобуса на себя, навел пистолет на водителя, попытавшегося достать оружие.

– Тише, приятель! Геройствовать будешь при захвате бандитов, здесь это лишнее.

Водитель замер.

Кирилл вскочил в кабину «рафика», отделенную от салона глухой железной стенкой, вытащил у парня пистолет, обнаружил на сиденье наручники и тут же использовал их по назначению, приковав руки водителя к правой дверце машины, так, чтобы он не смог дотянуться до руля. На это потребовалось несколько секунд. А всего с момента выхода Кирилла из кабины «двадцатки» прошло полминуты.

– Малахов! – заорал водитель, опомнившись от неожиданности. – На нас…

Ребро ладони Кирилла опустилось ему на ухо, водитель охнул, ударился затылком о дверцу и умолк.

– Малахов! – крикнул Кирилл, копируя голос водителя, и стукнул кулаком в борт «рафика». – Выйди на минуту.

Со скрежетом распахнулись задние дверцы микроавтобуса. На дорогу выпрыгнул ражий детина с сигаретой в зубах, увидел перед собой незнакомого человека, потянулся к автомату за плечом и отлетел назад от шокоудара, сполз на грязный асфальт.

В салоне «рафика» началась возня. Утолин правильно оценил ситуацию и навалился на одного из конвоиров. Второй попытался сначала помочь напарнику, но получил два удара – ботинком по копчику от капитана и прямой «бух» в лоб от Кирилла – и улегся на пол машины. Его сослуживец оказался крепким орешком, и его пришлось успокаивать вдвоем. Сопротивлялся он до тех пор, пока не схлопотал по голове прикладом собственного автомата.

– Выходи, – просипел Кирилл, массируя горло: в суматохе схватки он получил удар локтем.

Утолин выпрыгнул из салона со скованными за спиной руками, с любопытством посмотрел на лежащих спецназовцев, с которыми служил вместе не один год, перевел взгляд на спасителя.

– А ты, однако, мастер, господин полковник финразведки. Лихо работаешь! Не ожидал, что ты пойдешь на столь решительные меры.

– В машину! – коротко бросил Кирилл.

– Сними браслеты.

Кирилл нашел в кармане лейтенанта ключи, отомкнул наручники. Потом обнаружил у сотрудников СОБРа две рации и мобильный телефон, захватил с собой. Лилия, бледная от волнения, молча пересела на заднее сиденье «двадцатки». Утолин сел рядом с Кириллом, и тот погнал машину прочь от «рафика», развернулся, направляясь назад к Сходне, чтобы выехать на Ленинградскую трассу.

– За что они тебя столь сурово? И вообще, как ты оказался на территории части?

– Наш способ возвращения из «буферной зоны» несовершенен, – сказал Утолин, растирая запястья рук. – После взрыва гранаты меня вышвырнуло точно в коридор штаба. До сих пор не знаю, почему. А так как я числюсь в бегах…

– Ясно. Хорошо, что мы успели вовремя. Тебя везли на аэродром?

– Хотели переправить в штаб округа в Волоколамске. – Утолин оглянулся. – Спасибо, что вспомнили обо мне. Нам надо держаться вместе, ибо только мы знаем, что происходит, и только мы сами можем постоять за себя и что-то изменить. Никто иной помочь нам не сумеет.

– Кир… – сказала Лилия.

– Что? – покосился на нее сосредоточенный Кирилл.

Она помолчала, откинулась на сиденье, глубоко вздохнула.

– Нет, ничего…

Утолин усмехнулся, посмотрел на водителя:

– Поздравляю, полковник. Похоже, ты времени даром не терял. А я, наивный, полагал, что у меня были все шансы завоевать сердце этой женщины.

Лилия покраснела, ответила сердитым взглядом на взгляд Кирилла и грозно сдвинула брови.

– Игорь, мне не нравятся твои шутки!

– Понял, – тотчас же откликнулся Утолин, – больше не буду. Прошу не обижаться, это во мне иногда просыпается человек.

Кирилл с интересом глянул на спутника:

– Интригующее заявление, капитан. Кто же ты на самом деле?

Утолин улыбнулся.

– Как поется в известной песне: «В этом мире я гость непрошеный». А вообще-то я всего лишь телесно проявленный процесс. Подпрограмма более высокого ранга, чем обычный человек. В своем мире я был оператором контроля.

– Что значит – телесно проявленный процесс?

– Это значит, что я, оператор иезода контроля Ювинга, внедрил свою психоматрицу в биопроцессор… э-э… в тело человека по фамилии Утолин. То есть проявил себя в вашей метареальности. Такое объяснение вам доступно?

– Вполне, хотя я не совсем понял, почему ты называешь тело человека биопроцессором.

– Потому что так оно и есть. Ваше тело представляет собой социально ориентированный биологический процессор или самоподстраивающуюся подпрограмму, носитель интеллекта.

– Интересная версия, – хмыкнул Кирилл. – Я такой еще не слышал. Что же ты в таком случае оплошал, если являешься подпрограммой более высокого ранга? Не смог убедить своих коллег отпустить тебя? Или сбежать?

Утолин не обиделся.

– Я перестал быть «богом сетей», а мой процессор, то бишь тело, требует дополнительной интенсивной настройки – информационной, энергетической и силовой. Когда вы меня освобождали, я как раз этим и занимался. В принципе я бы освободился и сам.

– Вот тебе высшее существо во всей красе, – с нарочитым осуждением проговорил Кирилл, выезжая на шоссе и прибавляя скорость. – Мы его спасли, а он даже спасибо не сказал… елепроявленный процесс.

– Пардон, – поднял руки Утолин. – Спасибо!

Кирилл и Лилия одновременно засмеялись. Потом Кирилл увидел догонявшую их машину дорожно-патрульной службы и посерьезнел. Еще больше увеличил скорость.

– Быстро они нас вычислили! Жаль, что моя «двадцатая» не ездит быстрее ста пятидесяти.

– Ничего, с гибэдэдэшниками мы справимся, – спокойно сказал Утолин. – Вполне может быть, они просто догоняют явного лихача, без всякой связи с моим освобождением. Нам бы только добраться до моей квартиры…

– Где ты живешь?

– Мой «процессор» живет недалеко от Речного вокзала. За Кольцевой повернем направо и сразу под мост налево. Останови, поговорим с мусорами.

Кирилл прижал машину к тротуару. Бело-синий «Форд» дорожного патруля с воем обогнал «двадцатку», встал впереди. Из него вышли двое инспекторов, и у Кирилла отлегло от сердца. Двигались инспектора неторопливо и уверенно, не хватаясь за оружие, видя в пассажирах задержанной машины лишь нарушителей правил дорожного движения. Если бы они получили приказ задержать их, они действовали бы гораздо жестче.