все для нее сделаю, и все у нас будет хорошо. Все ей объясню, но только чуть позже, мне самому нужно все переварить и принять. Но, Елена проснулась и когда прощалась с Киром, мутно посмотрев на Андрея, он понял, – не простит.

Габриэль всю дорогу в аэропорт был бледен и явно напуган, сказав только Андрею, – Ты делаешь одну глупость за другой и я уже пожалел, что не забрал Елену с собой, и наплевать на наши договоренности, ты неадекватен, и я тебя не узнаю.

И Андрей, совсем не удивился, когда ему позвонили в аэропорт и охранник, который должен был следить за ней, сказал.

– Она ушла из дома, и мы ее упустили.

Он на секунду оцепенел, представив себе все последствия, но справился с шоком и отдал распоряжения срочно проверить все вокзалы. Ей ведь некуда идти, – с неожиданной болью подумал он, – и она не в себе, снотворное было очень сильным, и Елена должна была лежать пластом пару суток точно. Он видел, как она двигается, рывками, как пьяная и она сумела напугать его, не отключившись от такой дозы. Как она в таком состоянии может двигаться по городу, он просто не понимал, но ярко представлял, что может с ней случиться. И, уже выезжая с аэропорта, знал, что она села в поезд, ее нашли по проданному билету на поезд. Успею перехватить ее в дороге, на какой ни будь станции. Главное успеть первым.

*** Проснулась я от боли, руки и ноги затекли, я лежала на неразобранном диване в купе. В верхней одежде и обуви. Я, с трудом села пытаясь размять руки и ноги. Что со мной такое? Голова сильно болела, и очень хотелось пить, я потянула к себе рюкзак, по дороге на вокзал меня тошнило, и вроде я покупала воду. Бутылка почти полная нашлась, я трясущимися руками достала антидот из своей сумочки и накапала в крышку от бутылки и запила водой. Только теперь я поняла, что меня опоили снотворным и очень большой дозой. И я поглощённая своим горем даже этого не заметила. Это мог сделать только Андрей за завтраком. Но зачем? Не хотел, чтоб я простилась с Киром, тоже глупо. А что теперь, я посмотрела на часы, я успевала на шестичасовой поезд, а сейчас. Цифры на электронных часах упорно расплывались. Да сколько же времени, я тряхнула головой. – Ага, вот вижу, двадцать три пятьдесят. Я в дороге уже почти шесть часов, я расстегнула куртку и покрутила шеей, все тело было деревянным. Поезд заскрипел, останавливаясь на какой то станции. Черт мне нужно сойти с поезда, домой нельзя. И тут же послышался, какой то шум в тамбуре. Видимо кто – то выходит, решила я. Но неожиданно дверь распахнулась в мое купе и я увидела взбешенного Андрея.

Он ввалился и сказал.– Убью сам.

И потащил меня на выход. Я попыталась отбиться, но у меня была такая слабость. Что же такое он мне влил в питье, вяло подумала я, да и поздновато я выпила антидот, вся отрава, уже у меня в крови. Ноги у меня не двигались и он, просто закинув меня, как куль на плечо, бегом выскочил из вагона. Рядом с перроном стояла машина. Андрей впихнул меня и со злостью захлопнул дверь. Сел на место водителя и рывком завел машину.

– Пристегнись,– крикнул он мне.

Я сидела, не понимая ничего, в голове зашумело, и я стала терять сознание. Андрей вырулил на дорогу и остановился. Склонился надо мной и пристегнул ремнем безопасности.

– Ты меня отравил,– еле прошептала я.

– Не травил я тебя,– огрызнулся Андрей. – Снотворного дал. – И что? – Кто ж знал, что у тебя такая странная реакция будет. – Я просто хотел чтоб ты поспала крепко до того как я вернусь. – Ну да я вчера поссорился с Габриэлем и оторвался на тебя. – Знала бы ты, сколько неприятностей на меня последнее время навалилось. – Думаешь, тебе только тяжело в бегах было. – Я за вас переживал и злился, что твою защиту пробить не могу. И капризы я бабские на дух не переношу. – Кто ж знал, что ты такая упертая и обид не прощаешь. – Хотя,– он помолчал,– я бы тоже так же поступил. – Мне повезло, что ты Кира схватила и прятала. Знаешь как унизительно когда твоего сына как барана на жертвенник, и я ничего сделать не мог. – Так что давай попробуем все забыть и сделать вторую попытку знакомства. – Черт, и охрана тебя выпустила. – Все к одному. Не злись, если все нормально будет, слетаем через пару месяцев к – Киру. – Я его вообще ведь не знаю, никогда никого не ревновал, а тут так разозлился, на тебя. – Ты тоже можешь на меня еще хоть, сколько злиться, только не убегай никуда. Если уж ты меня совсем терпеть не сможешь, я переживу. А как все уляжется, будешь жить, как хочешь. Да и научить тебя надо защищаться, а то ты такая беспомощная.

Он говорил и говорил. Голос становился все глуше, и я снова уснула. Проснулась я снова в доме Андрея в своей спальне раздетая до белья и не одна. У кровати спокойно лежала теневая собака. Я посмотрела на нее больше с любопытством, чем со страхом. Я первый раз так близко видела это существо. Черная, вся как силуэт из бумаги, она лежала спокойно. Я знала про них немного. Только то, что сильные колдуны или волшебники с помощью ритуала вытаскивали их, из какой то параллельной реальности. Собаки были преданны только хозяину и исполняли все их пожелания. С такой собакой невозможно подружиться или обмануть. Можно лишь ненадолго сбить ее со следа, и убить их почти невозможно. Вот я и в тюрьме, подумала со злостью. Зря ты так со мной Андрей Далгнов, я ведь тоже могу тебе устроить несладкую жизнь и сделаю это с удовольствием. Я чувствовала себя помятой и опухшей и несвежей. Нужно привести себя в порядок, и я направилась в ванную. Встала под душ и долго стояла под жестким потоком воды то горячей, то ледяной, разгоняя застоявшуюся кровь. Кожа покраснела, голова прояснилась. Я тщательно растерлась полотенцем и оделась. Долго же проспала. Дело уже было к вечеру, то есть больше суток я пролежала бревном. Хотелось, есть страшно. Я спустилась вниз в столовую и прошла в кухню. Полная милая женщина стояла у плиты что то, помешивая в кастрюле.

– Здравствуйте, – сказала я.

Она испуганно вскрикнула. – Ой, простите, меня.