Сидни немного понаблюдала, как Клер готовит глазурь.

— Ну и когда она будет?

— Вечеринка у Хейвершемов? Завтра.

— Я с радостью возьму выходной и помогу тебе.

Клер улыбнулась, тронутая предложением сестры.

— У меня уже есть помощницы на завтра. Спасибо.

В кухню вбежала Бэй, и Сидни улыбнулась.

— Послушай, солнышко, совершенно не обязательно носить брошку, которую дала тебе Эванель, каждый день. Она не обидится.

Бэй опустила глаза на брошку, приколотую к футболке.

— А вдруг она мне понадобится?

— Пойдем посмотрим на школу, где ты будешь учиться?

— Ты справишься без меня, тетя Клер? — спросила Бэй.

— Ты сегодня очень мне помогла. Спасибо тебе. Думаю, я смогу доделать все сама, — сказала Клер.

Мысль о том, что осенью Бэй пойдет в школу, печалила ее. Впрочем, тогда можно будет предвкушать вечера, когда Бэй будет возвращаться из школы, а Сидни с работы и они будут собираться вместе. Она была рада тому, что сестра и племянница здесь, с ней, и пыталась думать только об этом, а не о том, сколько это продлится.

Клер не готова была признать, что до сих пор думает о том, как все это закончится. Не проходило ни дня, чтобы она об этом не думала.

— Мы ненадолго, — сказала Сидни.

— Хорошо.

По коже Клер вдруг побежали мурашки и волоски на руках встали дыбом. Вот черт.

— Сейчас появится Тайлер. Пожалуйста, скажи ему, что я не хочу его видеть.

В дверь постучали, и Сидни расхохоталась.

— Как ты узнала?

— Узнала, и все.

— Знаешь, Клер, если тебе когда-нибудь понадобится поговорить...

«Все еще слишком много тайн. Я раскрою мои, если ты раскроешь свои».

— Взаимно.

Бэй с Тайлером сидели на крыльце на качелях. Тайлер своими длинными ногами раскачивал их во всю мочь, а Бэй смеялась, потому что в этом был весь Тайлер. Он с легкостью отвлекался и всегда готов был ввязаться в какую-нибудь забаву. Правда, мама строго-настрого велела Бэй не мешать ему, когда он был на чем-то сосредоточен, потому что это все равно что за обедом задавать человеку вопрос, когда он еще не закончил жевать.

Пока они качались, Бэй думала про свой сон, тот, где она была в саду. Ничего здесь не будет как следует, пока она в точности не повторит его. А она никак не могла сообразить, каким образом сделать так, чтобы на лице у нее играли солнечные блики, и еще, сколько бы она ни выносила в сад тетрадей и ни поднимала их в воздух, листки никак не желали шелестеть на ветру как нужно.

— Тайлер, — позвала Бэй.

— Что?

— Отчего на лице получаются блики? Ну, когда лежишь на солнце? Иногда я вижу, как мимо пролетают самолеты, они блестящие, и от солнца на них играют блики, но когда я лежу во дворе и в небе пролетает самолет, на мне никаких бликов не появляется.

— Ты про те отблески, которые получаются, когда от чего-то отражается свет?

— Да.

Он на миг задумался.

— Ну, если поймать зеркальцем луч света, получатся солнечные зайчики. Хрустальные или металлические подвески, если их вынести на улицу, когда дует ветер, тоже могут отражать солнечный свет. И на воде тоже от солнца появляются блики.

Бэй кивнула, ей захотелось немедленно испробовать эти идеи.

— Здорово! Спасибо.

Он улыбнулся.

— На здоровье.

На крыльце показалась Сидни, и Тайлер прекратил раскачиваться так внезапно, что Бэй пришлось ухватиться за цепь, чтобы не свалиться. Да, мама и тетя Клер умели произвести на людей впечатление.

— Привет, Тайлер. — Сидни остановилась перед сетчатой дверью, потом нерешительно оглянулась на дом. — Э-э... Клер сказала, что не хочет тебя видеть.

Тайлер поднялся, и качели снова пришли в движение.

— Так я и знал. Я напугал ее.

— Что ты сделал?! — осведомилась Сидни точно таким же тоном, как когда Бэй однажды попыталась сама подстричь себе волосы.

Тайлер уставился себе под ноги.

— Я ее поцеловал.

Сидни расхохоталась, но тут же прикрыла рот рукой, когда Тайлер вскинул голову.

— Прости. Это точно все? — Она подошла к Тайлеру и похлопала его по руке. — Я сама поговорю с ней, ладно? Если ты сейчас постучишься, она не откроет. Пусть пока разыгрывает из себя королеву Елизавету, если ей от этого легче.

Сидни сделала Бэй знак слезать с качелей, и они вместе спустились по лестнице.

— Значит, всего один поцелуй?

— Да, но какой!

Сидни обняла дочь.

— Не знала, что в ней это есть.

Они с Тайлером дошли до его дома, и он распрощался с ними.

— Зато я знал.

— Тетя Клер чем-то расстроена? — спросила Бэй, когда они завернули за угол. — Сегодня утром она забыла, куда кладут столовое серебро. Пришлось мне ей показывать.

Такая метаморфоза в тете Клер немного тревожила. Вот если бы ей удалось сделать все так, как было во сне! Тогда все стало бы как надо.

— Она не расстроена, солнышко. Просто она не любит, когда у нее не получается что-то контролировать. Бывают люди, которые не умеют влюбляться, как некоторые не умеют плавать, например. Когда они оказываются в воде, то первым делом впадают в панику. А потом научаются.

— А ты?

Бэй сорвала травинку, проросшую в трещине на тротуаре, и, зажав ее между пальцами, попыталась подуть в нее, чтобы получился пронзительный свист, как научил ее на праздновании Четвертого июля ее новый друг, Дакота.

— Умею ли я влюбляться? — уточнила Сидни, и Бэй кивнула. — Да, пожалуй, умею.

— А я уже влюбилась.

— Что, правда?

— Да, в наш дом.

— Ты с каждым днем становишься все больше похожей на Клер, — сказала Сидни, когда они наконец остановились перед длинным зданием из красного кирпича. — Ну вот мы и пришли. Мы с тетей Клер здесь учились. Бабушка никогда особенно не любила выходить из дома, но каждый день провожала меня в школу. Я хорошо это помню. Это славное место.

Бэй взглянула на здание школы. Она знала, где будет ее класс: третья слева дверь по коридору, который начинался сразу от входа. Она даже знала, как там будет пахнуть: оргалитом и чистящим средством для ковров. Она кивнула.

— Да, это правильное место.

— Да, — согласилась Сидни. — Это так. Ну что, ты рада, что пойдешь в школу?

— Это будет здорово. Я буду в одном классе с Дакотой.